Антонова Саша
Несерьезные размышления о жизни
Саша Антонова
Несерьезные размышления о жизни
Иронический детектив
Глава 1
Кто как, а я верю в звезды. Мои гороскопы всегда сбываются. Может быть не так, как хотелось бы, но совпадения явно налицо. Взять, хотя бы, гороскоп от третьего дня: "Проверьте детали. Наберитесь терпения. Расставьте приоритеты. Водолей в созвездии Рака". Значимость сообщения определилась ближе к вечеру, когда прорвало водопроводную трубу, и я часа три стояла в позе рака, борясь с потопом. А потом терпеливо выслушивала гневные монологи соседей снизу.
Или гороскоп, который предупреждал меня на прошлой неделе: "Вы стали совсем другим человеком. Больше энергии. Будьте реалистичны в оценке человеческих поступков. Не попадитесь на удочку". Стопроцентное попадание! В тот день я пошла в парикмахерскую, и Зоя, увлекшись разговором с товаркой, так постригла меня, что из молодой женщины я превратилась в подростка с ежиком на макушке. Но это еще не все. На обратном пути из парикмахерской я с трудом втиснулась в переполненный автобус и оказалась рядом с дядькой, который, судя по всему, возвращался с рыбалки. На моей остановке выяснилось, что я крепко сижу подолом юбки на крючке.
Я уже не говорю про тот гороскоп, который три недели назад стал поворотным моментом в моей судьбе: "Удача сопутствует Вам. Не бойтесь отстаивать свои интересы. Сосредоточьтесь на моральных принципах. Козерог в зените". Именно тогда я высказала своему боссу все, что думаю по поводу нашего бизнеса, шлепнула по столу заявлением об уходе и гордо покинула запущенную квартиру в пятиэтажке, которая служила нам офисом.
Как и многие граждане нашей постперестроечной страны, я поставила крест на высшем инженерно-экономическом образовании, окончила скорострельные бухгалтерские курсы и устроилась главным бухгалтером в контору "купи-продай" под громким названием "Аргонавты". Наша фирма состояла из трех человек: директора, бухгалтера и снабженца. Торговали мы всем, чем придется: от картриджей до тушенки, от памперсов до мебели. Но в очень мелких масштабах.
Подозревать, что дело в нашей конторе нечисто, я начала давно. Начать с того, что зарплату я начисляла десяткам неизвестных людей по липовым договорам за неведомые услуги. Затем я стала замечать, что процесс купли-продажи выглядел в нашем офисе, как инверсия (то есть мы продавали товар, который не успели еще закупить сами). Кроме того, неразбериха с наличными "правыми" и "левыми", учтенными и неучтенными деньгами заставляла меня метаться в кошмарных снах по ночам и покрываться холодным потом днем при виде милиционеров. А когда мне позвонили в три часа ночи, и ласковый голос с кавказским акцентом пропел: "Слушай, киска, скажи Жорику, что, если этот козел опять упрется рогом, мы его на счетчик поставим", вот тут-то я и высказала Жорке все, что думаю и о чем догадываюсь. И уже двадцать один день я пребывала в блаженном состоянии безработности.
К сожалению, эйфория первых дней беззаботной свободы кончилась, и в голову полезли нехорошие мысли о том, "как жить дальше?" и "что делать?", ибо мои сбережения подходили к концу.
Итак, чем нас нынче порадует гороскоп?
"Весы (23 сентября - 22 октября). Смотрите в корень. Кто-то хочет сообщить Вам важную информацию. Встречайтесь с людьми. Оценивайте взаимоотношения в реальном свете. Родственники играют важную роль".
Очень многозначительно. Знать бы еще, что это значит!..
И тут грянул телефон.
- Добрый вечер, многоуважаемая Полина Александровна, - произнес мужской голос. - Позвольте представиться - Лев Бенедиктович Галицкий. Я звоню по рекомендации Вашей тетушки Капитолины Федоровны. У меня к Вам архиважное дело. Разрешите лично засвидетельствовать свое почтение и посетить Вас немедленно, а точнее через двадцать минут.
Обомлев от такого высокого "штиля", я соблаговолила принять Льва Бенедиктовича "сей же час". Я поставила на газ чайник, навела косметический порядок в квартире, скинула упаднический халат и надела джинсы и майку скромной расцветки. Посмотрелась в зеркало и решила, что можно обойтись без макияжа. Ну, подумаешь, уши немного торчат изза короткой стрижки. Зато нос изящный, глаза выразительные и скулы высокие.
Интересно, как выглядит этот господин Галицкий? Наверное, стройный, вальяжный, с томной поволокой во взоре.
Тетушка моя, незабвенная Капитолина Федоровна, всю свою жизнь проработала в Малом театре, билетершей. Так что совершенно нет ничего удивительного, что у нее такие вежливые знакомые, изъясняющиеся на забытом литературном языке. И мне понятна ее забота и рекомендация. Потеряв работу, я известила об этом всех родственников и знакомых и слезно просила помочь мне с трудоустройством.
Я уже получила несколько предложений, как-то: торговать в палатке у метро, обеспечивать горячими обедами служащих одной конторы или сидеть с шестимесячным ребенком. Ни один из перечисленных вариантов мне не подходил.
Визит неведомого Льва Бенедиктовича вселил в меня некоторую надежду на мое благополучное трудоустройство. Я с нетерпением мерила шагами гостиную, вспоминая фразы типа: "Премного благодарна, не извольте беспокоиться, примите мои уверения" и т.д., и по истечении двадцать первой минуты бросилась к двери, заслышав треньканье звонка. Гоша, мой шотландский терьер, опередил меня и радостно тявкал и размахивал хвостом в коридоре.
На пороге стоял мужичонка с меня ростом, непонятного возраста, неприметной внешности, узкоплечий, со светлыми глазами, одетый в тесноватый костюм скучного бюрократического цвета. А в руке он держал неизменный мужской атрибут - дипломат отечественного производства.
- Вы - Галицкий? - уныло спросила я.
- Да, я - Лев Бенедиктович. Не обращайте внимания на мой внешний вид, я прямо со службы... Вы позволите войти и ввести Вас в суть дела?
- Конечно, конечно, - засуетилась я.
Мы расшаркались, проявляя небывалую учтивость, и прошли в комнату с реверансами. Гоша путался под ногами.
- Да-а... - задумчиво протянул мужичонка. - Погоды нынче стоят прескверные...
Он разглядывал мои апартаменты. Квартира, которая мне досталась после родителей, была моей гордостью и печалью. Гордостью, потому что располагалась в центре Москвы, в глубине жилого массива, среди вековых лип и тишины. Печалью, потому что дом был дореволюционной постройки и требовал капитального ремонта. Мне не раз предлагали продать квартиру или поменять на современную жилплощадь, но я не соглашалась. Три комнаты с высоченными потолками, одна из них с фонарем, кухня необъятных размеров и коридор, по которому легко можно кататься на велосипеде - где еще найдешь такую экзотику, а, кроме того, в этой квартире наша семья обитала с незапамятных времен. Несколько раз наш дом хотели приобрести совместные компании с импортными капиталами под офис, но все соседи вставали сплоченными рядами и не отдали ни пяди жилплощади капиталистам. От посягательств отечественных градостроителей нас охраняла мемориальная доска в честь одного из поэтов с мировым именем.
А насчет погоды господин Галицкий был абсолютно прав. Июнь выдался на редкость неровный. Несколько дней жары, затем ураганные грозы, похолодание и опять жара. Все мои соседки-старушки мучились головными болями и сердечными приступами. К подъезду частенько подъезжали машины скорой помощи. Мой шотландский терьер, стыдно сказать, боялся грозы и прятался в самых неожиданных местах. Последний раз он умудрился забраться в ванную, где было замочено постельное белье. Пришлось отмывать его от стирального порошка.
Лев Бенедиктович уселся в дедушкино кресло потертой черной кожи и почти полностью утонул в нем. Я устроилась напротив и приготовилась слушать.
- Итак, - произнес мой посетитель. - Надеюсь, Вам достоверно известно, что на Земле стопроцентная смертность и ничто не вечно под луной!
В этом месте Галицкий изобразил скорбь, блеснул слезой и шмыгнул носом. Из кармана он извлек носовой платок впечатляющей клетчатой расцветки и промокнул глаза. У меня же настроение испортилось. Тетя Капа подсунула мне страхового агента! Вот радость-то...
- И заметьте, умирают не только старики, но и молодые люди, продолжал он самозабвенно. - И что самое ужасное, умирают даже юные девушки!.. Да, как это ни прискорбно, она умерла... О! моя дорогая, горячо любимая, страстно обожаемая сестра! - тут он воздел руки к небу и задрожал щеками и подбородком. - Мы похоронили ее на днях и остались сиротами...
О, Господи! Вымогатель-попрошайка?! Неужели, теперь эта братия переместилась из вагонов метро в квартиры обывателей? Вот ужас-то... Обрабатывают доверчивых людей стационарно? Как же его выпроводить?
Гоша разделял мое недоумение и досаду. Он сидел рядом с моим креслом и принюхивался к посетителю, склонив голову набок.
- Да, горе поселилось в наших сердцах. И что самое ужасное, Эмма Францевна осталась без компаньонки. Ей не с кем поговорить, отвести душу! Вся надежда только на Вас. Войдите в наше положение, не откажите в милости! Христом Богом молю!
