Влад Вегашин
Пробужденное пророчество
Я посвящаю эту книгу моей возлюбленной, Мэллон Аарн, без которой все было бы совершенно напрасно, и благодарю ее за то, что она вообще терпела меня все это время.
От всего сердца благодарю всех тех, без кого эта книга не была бы написана, а если бы и была – то совсем не так, как было бы правильно.
Спасибо Чеширской Кошке, Юрию Заболотному (alterius), Кате Карпинской, Никите Кудряшову и всем остальным, взявшим на себя тяжкий труд – вычитать эту книгу и найти в ней по возможности все логические и стилистические ошибки и несостыковки.
Спасибо Денису Привалову за помощь в работе над миром Мидиграда и постоянную критику.
Спасибо Елене Александровне Сегединой – за поддержку и тепло, и за веру в меня.
Спасибо моим друзьям, которые не оставили меня в трудную минуту, поддержали, и помогли найти силы продолжать писать, когда я готов был отказаться.
Спасибо Глебу Catharsis за добрые отзывы и прекрасное стихотворение, ставшее эпиграфом к книге.
Отдельная благодарность Иару Эльтеррусу за неоценимую помощь в обретении основной идеи книги и за то, что «Два лика одиночества», собственно, напечатаны.
Одиночество – жизнь. Одиночество – смерть.
Одиночество – вера в безверье.
Нам наградой послужит терновый венец.
Одиночество – тяжкое бремя.
Одиночество – шаг. Одиночество – крест.
Обреченный удел непокорных.
Что свобода для вас, то для нас – злая месть,
Наша правда вам кажется вздорной.
Одиночество – миг. Одиночество – взрыв,
Крик борьбы, а не просто беспечность.
Одиночество – знак… Одиночество – миф?
Одиночество все-таки – вечность…
Глеб Catharsis
Глава I
Первый день в столице
Этой осенью ливни зарядили надолго. Вот уже восьмой день мелкий серый дождик туманным облаком окутывал блистательный Мидиград, скрывая от глаз великолепие видимого издали Города Шпилей. Дождь разогнал по домам всех, даже коробейники и рыночные торговцы, плюнув на прибыли, остались в тепле родных стен. Временами морось усиливалась, уже дважды на имперскую столицу обрушивались ливни. Вода проникала даже на нижние[1] уровни города, вызывая яростные проклятия у их обитателей, вынужденных пробираться по улицам едва ли не на лодках. Легионеры же тихо и не очень радовались тому, что избавлены от необходимости патрулировать районы совместно с городской стражей.
Впрочем, этот день даже на фоне прошедшей недели отличался отвратительной погодой. Моросящий дождь усилился, еще не превратившись в ливень, но и мелким он больше не был. Ледяной пронизывающий ветер, примчавшийся с северо-востока, бросал горсти колючих капель в лица и за шиворот пробегавших время от времени по улицам горожан. Где-то в отдалении временами слышались насупленно-сердитые, словно бы чем-то недовольные, раскаты грома.
– Ну и погодка! Угораздило нас сегодня дежурить, орков хвост! – выругался Эри, пытаясь стряхнуть капли дождя с кольчуги.
– Не орков, а орочий, – меланхолично поправил его Джан.
– А мне по… – грубо отозвался стражник. – Чего расселся, твоя очередь у ворот дежурить.
– Сейчас допью и пойду. – Джан все так же меланхолично отхлебнул из большой, исходящей ароматным паром кружки. – И вообще, вон в котелке грог горячий. Выпей, согрейся и успокойся.
– А кто на воротах стоять будет? Император?
– Но-но, ты поосторожнее с Императором! – одернул невоздержанного на язык товарища Джан. – А на ворота плюнь. Разве сейчас кто куда поедет? Да и Рости, побери его Ярлиг,[2] с проверкой не явится.
– Да, сержант в такую погоду нос на улицу высовывать не станет! А уж свою задницу из кресла вытаскивать и с проверкой сюда идти… – согласился Эри, оставляя бесплодные попытки отряхнуть кольчугу и зачерпывая кружкой грог.
Но стражник не успел отхлебнуть горячего напитка. Едва он поднес кружку к губам, как в ворота постучали.
Эри выругался. Громко и витиевато. А поскольку ругательств он знал великое множество, его долгую и эмоциональную тираду оборвал лишь повторный стук.
Джан с явной неохотой выбрался из старого кресла перед печкой и, подойдя к наружной стене, открыл смотровое окошко. Злой ветер тут же швырнул ему в лицо пригоршню холодной воды, колючие капли больно прошлись по коже.
У ворот стоял высокий человек с мечом за спиной. Один.
– Эри, это какой-то ненормальный одиночка. Я пропущу его через сторожку.
Напарник только кивнул, с наслаждением прихлебывая горячий глинтвейн.
Распахнув ведущую за пределы города дверь, Джан на мгновение высунул голову.
– Эй, там, у ворот! Сюда идите!
Через несколько секунд, пригибая голову, путник вошел в сторожку. Вода текла с него ручьями, Эри готов был спорить на недельное жалованье, что на незнакомце не было ни единой сухой нитки.
Он был черноволос, черноглаз, строен и очень высок – на голову выше Джана, в котором насчитывалось шесть футов. Мечей оказалось два; странно изогнутые, они крепились крест-накрест за спиной рукоятями вниз, чем-то напоминая номиканские клинки.[3] Одет путник был в кожаные штаны, кожаную же, наглухо застегнутую куртку необычного покроя и высокие сапоги. Все черного цвета. Бледная кожа резко контрастировала с волосами и одеждой.
– Что же вас, сударь, в дорогу в такую непогоду понесло? – поинтересовался Эри. По тонким, аристократичным чертам лица ночного гостя стражник понял, что перед ним человек благородный.
– Дела, – коротко ответил путник. Голос у него оказался неестественно хриплый, слегка шепчущий. Опытный Джан понял, что этому человеку привычнее говорить тихо, едва ли не шепотом, а причина хрипоты – давнее ранение в горло. На шее черноволосого виднелся шрам, подтверждающий догадку старшего стражника.
– Документы есть? – осведомился Эри.
Незнакомец ухмыльнулся и извлек из-за пазухи небольшой футляр, обтянутый некрашеной кожей.
– Вот.
Стражник привычным жестом открыл тубус и извлек небольшой свиток. Развернул его, пробежал глазами. И, не поверив, перечитал, быстро бледнея. Потом перевел взгляд на незнакомца, всматриваясь в его лицо внимательнее. Подошедший Джан взял документ, просмотрел…
– Что вам требуется? – тут же спросил он, взглядом затыкая открывшего было рот Эри.
– Обычные документы.
– Это все?
– Да.
Джан молнией метнулся к столу, развернул чистый лист бумаги.
– На какое имя выписывать документы?
– Вега де Вайл.
– Титул?
– Не ставь никакого.
– Род деятельности?
– Воин.
– А конкретнее? Легионер, стражник, наемник?
– Пусть будет наемник, – криво ухмыльнулся Вега де Вайл. От этой ухмылки стражникам стало не по себе.
Задав еще несколько вопросов Джан поставил печать и расписался, свернул бумагу и протянул черноволосому.
– Завтра завизируйте в Четвертом департаменте.
– Знаю. Где здесь можно остановиться?
– Получше или подешевле? – спросил Эри прежде, чем Джан успел открыть рот.
– И то, и другое.
– Тогда вам в «Пушистую наковальню». Это в трех кварталах налево и квартал вперед, к центральной стене.
– Благодарю, – Вега убрал документы в футляр, быстрым шагом пересек сторожку и вышел под дождь. В дверях он обернулся. – Вы меня не видели.
– Кто это был? – спросил Эри, едва за черноволосым захлопнулась дверь.
– Не знаю и знать не хочу. С обладателями подобного открытого листа лучше не связываться.
– Джан, я не понял. Там было сказано, что…
– Предъявитель сего имеет право принимать любые решения в интересах Тринадцатого департамента, действует по прямому повелению главы Тринадцатого департамента Александра Здравовича и так далее… – закрыв глаза, процитировал Джан.
– То есть?
– То есть ему позволяется даже шляться ночью по районам благородных. Эта бумага подписана главой департамента и подтверждена подписью Императора.
– Неслабо…
– Вот и я о том же. Мой тебе совет, Эри. Держись подальше от людей с такими документами. И запомни – ты никогда не видел человека по имени Вега де Вайл и никогда о нем не слышал.
Вега отбросил со лба мокрые пряди и зашагал к таверне, поправляя сумку на плече. Общение со стражей прошло на удивление удачно – открытый лист оказался ключиком, открывающим любые двери.
– Однако какие возможности дает бумага с загадочной подписью A. З. – Он усмехнулся.
Смешок получился сухой и нехороший. Может, оттого, что совсем не смешно было гостю этого мира?
Дождь перешел в ливень. Бегущие по улицам ручьи мгновенно отмыли сапоги Веги от дорожной грязи, тугие струи пригладили волосы. Но ему на это было наплевать.
Когда-то давно, в прошлой – или позапрошлой? – жизни дождь был ему самым лучшим другом, всегда помогая в трудные минуты. Но это было очень давно. Вега уже давно перестал получать удовольствие от прогулок под ливнем. Да и взаимопонимание с ним утратил – грозы больше не приходили ему на выручку.
