Мелисса Харди
Акеро
Свидетельство матери-настоятельницы Марии-Терезы Возу
2 февраля 1899 года
Мать Мария-Тереза Возу, некогда начальница послушниц в монастыре Сен-Жильдар, а ныне настоятельница ордена, осторожно опустилась в то самое кресло, в котором много лет назад скончалась ее прежняя подопечная Бернадетта Субиру. Монах-бенедиктинец, приехавший записать свидетельство матери Марии, наблюдал за тем, как монашки устраивали в кресле тучное тело старой абатиссы, защищенное, словно носорог броней, многочисленными одеждами. Наконец, приняв удобное положение и сложив на коленях покрытые темными пятнами руки, настоятельница приготовилась слушать посетителя. Лицо пожилой женщины было неподвижно. Правая щека ее изредка подергивалась.
- Стало быть, папа собирается канонизировать эту девчонку Субиру? - в вопросе матери-настоятельницы звучала явная неприязнь.
- Совершенно верно, - подтвердил бенедиктинец. Настоятельница повернула голову и взглянула на монаха. Ее большое лицо в накрахмаленных складках апостольника парило над черной рясой, словно полная луна. Длинный острый нос нависал надо ртом, подобно клюву хищной птицы, круглые, выцветшие глаза казались стеклянными.
- Не вижу к тому никаких оснований, - процедила она сквозь зубы.
Первая идентификация тела
22 сентября 1909 года
Тридцать лет прошло с погребения Бернадетты Субиру, лурдской пастушки, которой в гроте Масабьелль восемнадцать раз являлась Богородица, когда епископ Неверский монсиньор Гот-ти направил доктору Давиду и доктору Журдану письмо с просьбой присутствовать при эксгумации тела в монастыре Сен-Жильдар.
«Многолетняя работа епископальной комиссии по каноническому дознанию подошла к завершению, и святость Бернадетты Субиру не подлежит сомнению, - писал монсиньор Готти. - Теперь комиссия должна идентифицировать тело и оценить состояние святых мощей. На мою канцелярию возложено обязательство проследить за соблюдением законов гражданского и церковного права. Посему я нуждаюсь в вашем содействии и прошу вас присутствовать при эксгумации тела».
В соответствии с договоренностью оба врача и монсиньор Готти встретились в половине девятого означенного дня в часовне Святого Иосифа монастыря Сен-Жильдар, где покоилось тело Бернадетты Субиру. Вскоре к ним присоединились еще пятеро: аббат Перро, мать-настоятельница Мари-Жозефина Форестье с помощницей, сестра Александрина, а также мэр и вице-мэр Невера. Тут же присутствовали два каменщика и два плотника, которые и должны были провести извлечение тела.
Следуя инструкциям епископа, каменщики сняли плиту с гробницы и извлекли на поверхность деревянный гроб.
- Увесистая монашка, - пробормотал один из каменщиков, берясь за гроб.
- Внутри деревянного гроба еще один, цинковый, - пояснил другой. - Обычное дело. Зачем, думаешь, я взял с собой консервный нож? Эй, вы! - крикнул он плотникам. - Помогите, что ли!
Четверо мужчин с трудом перенесли гроб в смежное помещение, где предполагалось проводить освидетельствование. Рабочие поставили гроб на скамью, сняли доски и стали вскрывать цинковую крышку. Пока каменщики орудовали резцами, присутствующие замерли, ожидая, что вот-вот раздастся ужасное зловоние: монашки потихоньку поднесли к носам платки и слегка отвернулись, лица джентльменов напряглись так, что от губ и ноздрей остались лишь тонкие щелки.
Первым заговорил доктор Давид.
- Только посмотрите, Журдан! - воскликнул он. - На трупный запах и намека нет.
Монашки опустили платки и опасливо потянули воздух.
- И правда! - подтвердила мать-настоятельница. - Удивительно!
Тем временем каменщики сняли металлическую крышку, и все осторожно приблизились к гробу и заглянули вовнутрь.
- Только взгляните, монсиньор! - шепнул епископу вице-мэр. - Тело необыкновенно хорошо сохранилось! И если бы не бледность…
- Не удивительно, раз речь идет о нашей лурдской святой! - прокомментировал мэр, склонившись к настоятельнице.
- Мне кажется, пахнет… - сестра Александрина сделала глубокий вдох, - лилиями!
- Вот именно, кажется, сестра Александрина! - мать Форестье строго отдернула монахиню. - Вы слишком возбуждены.
Рабочие, застыв в изумлении, не отрывали взгляда от прекрасной Бернадетты. Один перекрестился, и остальные тотчас последовали его примеру.
Свидетельство матери-настоятельницы Марии-Терезы Возу
2 февраля 1899 года
- Я действую на основании решения епископальной комиссии, госпожа настоятельница, - сухо проинформировал мать Марию бенедиктинец. - Ваше мнение, бесспорно, очень ценно, однако, уверяю вас, чудесные и, кстати сказать, прекрасно задокументированные исцеления не оставляют сомнений в святости сестры Мари-Бернарды. Мы не можем игнорировать столь явные проявления благодати Пресвятой Девы.
- Проявления благодати! - презрительно фыркнула мать-настоятельница. - Стало быть, из всего, что я сделала за свою жизнь, из всех моих трудов и достижений, внимания епископальной комиссии удостоилась лишь жалкая крестьянская девчонка. Что ж, очень жаль. Прошу вас, брат, продолжайте.
Монах заглянул в свои бумаги и задал первый вопрос:
- При каких обстоятельствах к вам попала Бернадетта Субиру?
- Сестра Мари-Бернарда поступила к нам в двадцать два года, спустя восемь лет после того, как ей впервые явилась Богородица, - отвечала абатисса. - Нам не говорили, почему ее поместили в Сен-Жильдар, так далеко от ее родного Бигора. Очевидно, церковь боялась скандала. Ее склонности действительно внушали опасения.
- Что вы имеете в виду? - спросил бенедиктинец.
- Она была по-женски тщеславна, - холодно отвечала мать Возу. - Можете представить себе отчаяние бедной сестры, обнаружившей, что Мари-Бернарда расставляла нижние юбки наподобие кринолина и набивала в корсет деревянные щепы для жесткости. Многие тогда сочли это происками дьявола.
- Понимаю. - Монах занес слова игуменьи в протокол.
- Однажды, - продолжала мать Мария, - Мари-Бернарда призналась другой послушнице, что выбрала наш орден сестер милосердия, потому что у нас красивые апостольники и рясы, тогда как головные уборы сестер Креста Господня, по ее словам, больше похожи на дымоход, а рясы сестер святого Венсана де Поля слишком простоваты! В этом, конечно, я с ней полностью согласна, но все-таки нельзя не порицать подобное легкомыслие! И это еще не все!
- Прошу вас, продолжайте.
- Представьте себе, что в нее влюбился студент-медик из Нанта. Он написал епископу Тарбскому письмо, в котором просил ее руки! - с возмущением повествовала настоятельница. - «Если мне не разрешат жениться на Мари-Бернарде, - писал несчастный помутившийся разумом юноша, - я покину этот мир», что, вероятно, он и сделал. Трудно себе вообразить, чтобы избраннице Пресвятой Девы, пусть даже и низкого происхождения, позволили плодиться и размножаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
