Мария Хаштова
Зеркальце
В детский сад
Солнце ещё только встало и едва выглянуло из-за высоких домов, а мама с Любко, Евичкой и Мишко уже идут в детский сад. Идут по белой уличке, по каменной дорожке.
А вот и Руженка с Аничкой.
— Вы куда?
— В детский сад.
— Пойдёмте вместе, будет нас больше!
Пошли. Мишко с Евичкой, Любко с мамой, Руженка с Аничкой.
Идут, идут по белой уличке, по каменной дорожке. Вот и знакомая зелёная калитка.
Топ-топ… — топают ножки Руженки с Аничкой.
Туп-туп… — притопывает Мишко с Евичкой.
Тук-тук… — постукивают мамины и Любковы каблучки.
Вот дети и пришли.
Чмок! — Это мама поцеловала Мишко в щёчку.
Чмок! — А это — Евичку в лобик. А ещё поцеловала Любко в подбородок.
Чмок! Чмок! Чмок!.. — Это Мишко, Евичка и Любко поцеловали маму.
— Дети, ведите себя хорошо!
И мама одна пошла дальше по белой уличке, по каменной дорожке.
А дети, ну совсем как цыплята, сбились в кучку за зелёной калиткой.
Вошли дети в дом. Какая большая передняя.
Около стен — скамейки, над скамейками — вешалки, а на вешалках нарисованы картинки.
Много детей в детском саду, и много вешалок в передней. Нарисованы на вешалках и барабан, и кошка, и груша, и белочка.
Вот свитеры и пальто уже висят на вешалках, а дети сидят рядком на скамейке и переобуваются. Всем весело: и Руженке с Аничкой, и Мишко с Евичкой. Одному Любко скучно.
Скучает он без мамы.
Положил Любко свитер на скамейку, а свитер упал под скамейку. Любко и не заметил, как свитер упал, потому что у него слёзы совсем глаза затуманили.
Сидит он на лавочке и снимает ботинки. Снял один ботинок, а слёзы капают прямо в ботинок. Снял другой — слёзы кап-кап — капают в другой ботинок. А когда взял в руки туфельку и хотел её надеть, слёзы и на туфельку капнули.
Тут подошла к Любко тётя Штефкова и спросила:
— Скажи, Любко, когда наплачешь полные ботиночки, где мы возьмём другие?
Любко испугался и о слезах забыл. Последняя слезинка так и повисла у него на кончике носа.
— Зачем другие? — спросил он.
— А если эти размокнут?..
Задумался Любко.
А тётя Штефкова достала носовой платок и вытерла Любко сначала один глаз, потом другой. Вытерла ему и нос. А волосы (они были у него такие непослушные!) рукой пригладила.
— Что же, — сказала она, — повесим ботинки на верёвочку сушить? Или так и пойдёшь домой в мокрых?
Потом взяла один ботинок, перевернула его, как будто из кружки воду вылила. Взяла другой, тоже перевернула.
— А из них ничего и не льётся! — удивлённо воскликнула тётя Штефкова. — А я думала, они полные! — И она так засмеялась, что у неё даже в боку закололо.
Засмеялся и Любко. Уж очень ему стало смешно, как это тётя Штефкова хотела его ботинки на верёвочку вешать.
А он совсем и не плакал. Так… Чуть-чуть…
Пластилин
Тихо в комнате. Дети сидят за столом и лепят фигурки из пластилина. Ферко — улитку, Мирко — куклу, Аничка — бабу, Евичка — колыбельку, а Мишко — самые обыкновенные шарики. Слепит и катает по столу. Очень красивые шарики!.. Совсем будто в магазине куплены!.. Сделает шарик, покатает и положит в кучку. Покатает другой и тоже положит в кучку.
Посмотрел вдруг Мишко на стол… А шариков-то и нет!..
— Где мои шарики? — крикнул он сердито. — Кто взял мои шарики?
Поднял голову Ферко:
— Где моя улитка?
А Мирко закричал:
— Где моя кукла?
Аничка так крепко стиснула в кулачке свою бабу, что она сплющилась и стала тоненькая-тоненькая, а Евичка смяла свою колыбельку, и вместо колыбельки получился пирожок.
— Дети, у кого Мишковы шарики, Феркова улитка и Миркова кукла?.. — спросила тётя Штефкова. — Не знаешь, Руженка?
— Нет.
— А ты, Евичка?
— Нет.
Тогда тётя Штефкова подошла к Любко:
— А у тебя, Любко, нет Мишковых шариков?
— Не-ет… — пробормотал Любко, а сам рот не открывает. Только маленькую щёлку сделал.
— Любко, Любко! Да ты, наверное, их съел?
— Ой!.. Ой! — всплеснула руками тётя Штефкова. — Ведь ты, Любко, можешь отравиться!..
Испугался Любко. Как заплачет!.. Вот тут-то и выглянули у него изо рта зелёные, красные и жёлтые пятнышки пластилина.
Надела тётя Штефкова на Любко большой передник и повела его к умывальнику. Вымыла она ему рот и осмотрела зубки.
Подошла и Евичка, принесла стакан с водой. Пусть Любко попьёт!
Раньше она тоже думала, что пластилин вкусный, как конфетка! А оказывается, он совсем невкусный!
Свитер
Потерялся у Любко свитер, красный, в белых и синих квадратиках, а пуговички тоже красненькие.
И у Мирко тоже потерялся свитер. Совсем такой же, как у Любко. Красный, в белых и синих квадратиках, а пуговички тоже красненькие.
Ищет Любко, ищет Мирко. Ищет и тётя Штефкова.
— Где они могут быть? Собачки их, что ли, унесли? — говорит она.
— Нет, нет! Тут не было собачек! — кричат дети.
— Может, их волки разорвали?
— Нет, нет! И волков тут не было.
— Так, может, какие-нибудь другие звери за леса, за горы унесли?
Смеются дети: всегда тётя Штефкова с ними шутит!
— Так куда же они девались? Ведь должны бы висеть на вешалке. А на вешалке их нет. Где же тогда искать?
Искали, искали… Нашли один свитерик под лавочкой.
— Мой свитерик, мой! — крикнул Любко и потянул свитер к себе.
— Нет, это мой свитерик, мой! — крикнул Мирко и потянул свитер в свою сторону.
— Пусти! А то я тебе как дам!.. — кричит Любко.
— Сам пусти! — кричит Мирко.
Тётя Штефкова и говорит:
— Не знаю: свитерик мне выручать или вас за уши растаскивать?
Покраснели мальчики и выпустили из рук свитер. Смотрят — а у него рукав по шву лопнул да и воротник перекосился.
— Это, тётя Штефкова, не мой! — крикнул Мирко, когда увидел, каким стал свитер. — У моего свитерика рукав не рваный!
— И не мой! — громко крикнул Любко, — Не мой, не мой!..
— Ну, чей же тогда? — спросила тётя Штефкова и осмотрела свитер спереди и сзади, внутри и снаружи, но на свитере не было никакой метки. — Если бы была метка, не было бы и заботы! — вздохнула она.
Никто не хотел брать свитер.
Повесили его тогда на вешалку. А когда нашли другой, повесили рядом.
Шнурки
Даринка пришла в детский сад позже других. Села в уголок и принялась снимать ботинки. Взяла и вытянула шнурки!
Часто она теряет шнурки, и тогда ходит в ботинках без шнурков. И, если у тёти Штефковой, воспитательницы, нет других, приходится Даринке зашнуровывать ботинки верёвочкой. Надела Даринка туфельки. Из туфелек тоже вытянула шнурки. Потом подумала, подошла к Мишковым ботинкам, которые стояли под вешалкой, и из них тоже вытянула.
Да что тут думать? Вытянула Даринка шнурки изо всех ботинок, которые стояли рядком вдоль стены под вешалкой, ровно, точно солдатики.
Теперь у Даринки шнурков очень много: красные, белые, зелёные, коричневые. Всякие, всякие!..
Вдруг, откуда ни возьмись, Любко:
— Шнурки собираешь? Да? А я собираю билетики от электрички. У тебя есть?
— Есть. Я тебе дам.
— А я тебе шнурки дам.
Любко сел на скамеечку и протянул ногу.
Взяла Даринка себе Любковы шнурки, а ему дала билетик с электрички.
— Только один? — удивлённо протянул Любко. — Я же тебе дал два шнурка. Если ты не дашь мне два билетика, я всё тёте Штефковой скажу.
Испугалась Даринка:
— Тогда возьми обратно один шнурок! У меня ведь только один билетик, — сказала она.
— Хорошо, только я хочу другой, красный!
Дала Даринка Любко красный шнурок.
Вдел Любко красный шнурок в зелёную туфельку, а Даринка вдела белые шнурки в свои красные туфельки.
— Давай, — сказал Любко, подумав, — снова во все ботинки шнурки вденем… Нехорошо чужие шнурки вытягивать.
Вдевали, вдевали шнурки… В игровую комнату все в поту вернулись.
Пришла пора и домой идти. Что за чудо? Смотрят дети — во всех ботинках шнурки разного цвета. Все ботинки пёстрые.
Никто не знал, как это могло случиться. Я одна знала и вам рассказала.
Стул, который придумал Мишко
