Андреа Йорк
Позови меня, любовь
1
Она не могла понять, какие чувства испытывает к этому младенцу. Сперва она не ощутила ничего, кроме шока, потом почувствовала робкие ростки стыдливой радости, а затем вне себя от счастья бросилась на поиски Бруно.
Они встречались уже несколько месяцев. Бруно — симпатичный капитан войск ООН, отвечавший за порядок в лагере для беженцев, не сразу добился взаимности Джоан. Но постепенно черноволосый молодой человек с ласковым взглядом карих глаз стал ей дорог. Джоан уже с нетерпением ждала встречи с ним и в его объятиях забывала о тяготах лагерной жизни, которая порой заставляла людей бросаться на поиски безрассудных удовольствий, немыслимых в более нормальных условиях…
— Но чего ты от меня хочешь? Ведь я женат, — недовольно заявил он, пожимая плечами и не обращая внимания на похолодевшую от ужаса Джоан.
Потом он начал говорить ей о том, что их связь была замечательной, чудесной, наполненной подлинной страстью, что он, разумеется, обожает Джоан, что лучшей партнерши в постели у него никогда не было… Но не более того.
Кончилось тем, что он оставил ее одну в машине и ушел, с раздражением хлопнув дверью. Тут-то и появился Харви. Он наткнулся на скорчившуюся в джипе Бруно Джоан и проговорил с ней, казалось, целую вечность, пока она не выплакала ему свое горе. С обычными для него чуткостью и тактом, Харви вернул ее к реальности этого мира. Но теперь она принимала мир и свои обязанности в нем без прежней любви в сердце…
Она закусила пухлую нижнюю губу, чтобы удержать готовые пролиться слезы при воспоминании о горьком конце своей первой любви.
— Как ты сказал… на Карибах? — Пораженная этим известием Джоан очнулась от своих мыслей и повернулась к говорившему так быстро, что газовая подвенечная вуаль упала ей на лицо. Она нетерпеливо отбросила ее назад, вместе с тяжелой копной золотисто-рыжих волос, обнажив при этом ничем не прикрытые плечи. — Ты меня разыгрываешь!
— Ну вот! Наконец-то мне удалось привлечь твое внимание. Сколько твержу тебе, что собираюсь поселиться на Доминике, — с притворной обидой произнес Патрик, — а в ответ ты или молчишь, или несешь всякую чепуху о твоем муже!
— О Харви? — От удивления Джоан на мгновение забыла о только что услышанной новости и нахмурилась. Неужели она действительно несла чепуху? Да нет же, не может быть! Джоан уже взяла себя в руки и притворилась смущенной. — Хотя странной я была бы невестой, если бы не делала этого.
Но она и на самом деле была странной новобрачной! Как странно и их венчание в небольшой церкви. Брак ради удобства. Ни сексуальных отношений, ни всплесков эмоций, лишь спокойная, теплая привязанность. Идеальные отношения.
Она не испытывала к Харви никаких чувств, кроме дружеской симпатии, поэтому его очевидное самопожертвование ставило Джоан в тупик. Не в силах удержаться, она скользнула взглядом по своему животу и внутренне передернулась, услышав сочувственное хмыканье Патрика.
Разговор происходил на галерее, окружавшей танцевальный зал на уровне второго этажа. Внизу толпились многочисленные гости: мужчины в черных вечерних костюмах и женщины в прекрасных бальных платьях. Высокая атлетическая фигура Харви Риордана выделялась среди них. Впрочем, он выделялся бы в любой толпе.
Невольно бросались в глаза угольно-черные, по-байроновски вьющиеся волосы и необыкновенно выразительное лицо. Сегодня он, казалось, весь светился от радости — темные глаза горели, как у счастливого молодожена. Но ведь Харви вовсе не был счастливым молодоженом. Почему же у него такое приподнятое настроение?
Джоан нахмурилась и постаралась выкинуть из головы тревожные предчувствия, появившиеся у нее в тот момент, когда после клятвы у алтаря Харви улыбнулся ей с обезоруживающим выражением любви на лице. Джоан вернула ему улыбку, но на мгновение ей почудилось, что в изгибе его чувственных губ затаилось скрытое желание. Ей же нужна была от него только дружба. К несчастью, он был мужчиной до мозга костей, а Джоан не слишком верила в обещания мужчин, когда дело касалось их гормонов.
— Вероятно, сейчас, одетый подобающим приличному человеку образом, Харви кажется тебе совсем другим человеком. Вечерний костюм — совсем не то, что запыленная камуфляжная форма, — заметил Патрик.
— Конечно, все дело в одежде! Он смотрится элегантно, не правда ли? Никогда не думала, что Харви может выглядеть таким… цивилизованным! — с легким смешком согласилась Джоан.
Почти цивилизованным, подумала она. В Харви всегда было что-то, немного пугавшее ее. За всем его обаянием и непринужденностью ей виделось нечто потаенное. Казалось, что в глубине почти черных, бездонных глаз скрывалось немало тайн.
Несколько раз за время их знакомства, стоило ей только начать разговор о своей семье, Харви тактично менял тему, как будто эти ее воспоминания причиняли ему боль. Поэтому Джоан научилась избегать в беседе упоминаний о семье…
Они знали друг друга несколько лет, встречались время от времени — он как сотрудник «Юнайтед пресс», одного из наиболее уважаемых агентств новостей в мире, она — в качестве члена организации, занимающейся розыском потерявшихся детей беженцев. Их пути скрещивались в Ливане, время от времени они натыкались друг на друга в Сомали и в Эфиопии, а недавно вновь встретились в другой горячей точке Африки.
В каком бы из лагерей беженцев это ни происходило, стоило стройному поджарому Харви показаться из дверцы джипа, как его обезоруживающее обаяние, острые скулы и озорные искорки в глазах сразу привлекали к себе взгляды всех женщин. В характеристиках Харви наиболее часто употребляемым прилагательным было «сногсшибательный». Женщины чувствовали себя с ним легко, но ни одна из них не могла похвастаться, что покорила его сердце, — он был очаровательным человеком, но со стальным стержнем внутри.
В душе Джоан вновь мелькнуло беспокойство: именно эта чувственность была единственной причиной, заставившей ее не сразу согласиться на брак с ним. Но восхищение и симпатия, которые она испытывала к Харви, и его заверения в том, что он понимает ее положение, вынудили Джоан сдаться. Харви знал ее отношение к сексу, знал и причины этого.
Нет, ей нет нужды беспокоиться: муж не обидит ее. При мысли об этом непростом человеке, который мог в один вечер вести задушевные беседы у костра, а на другой, вооружившись лишь блокнотом и запасной парой белья, проникнуть на занятую противником территорию, ее лицо смягчилось. Под жестокостью и уверенностью в себе скрывалась тонкая, поэтическая натура.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
