Эрик Стенбок
Триумф зла
Собрание романтических историй под редакцией Дэвида Тибета и Дмитрия Волчека
В оформлении обложки использован рисунок Эрика Стенбока, выполненный для первого издания «Этюдов о смерти».
К РУССКИМ ЧИТАТЕЛЯМ ЭРИКА СТЕНБОКА
Граф Стенбок (1860-1895) происходил из шведско-немецкой аристократической семьи, владевшей обширными поместьями в Эстонии, но почти всю сознательную жизнь провел в Лондоне. Как писатель он примыкал к кругу Оскара Уайльда, среди своих друзей числил Обри Бердслея и покровительствовал художнику-прерафаэлиту Симеону Соломону (чью творческую карьеру сломал арест в лондонском туалете по обвинению в содомии, после чего художник скатился к хроническому алкоголизму).
За время жизни Стенбок опубликовал три сборника меланхолической, декадентской поэзии: «Любовь, сон и мечты» (1881?), «Мирт, рута и кипарис» (1888) и «Тень смерти» (1893); том того, что он назвал «романтическими историями», «Этюды о смерти» (1894), рассказ об оборотнях «Та сторона» (опубликован в 1893 году в журнале «Спирит Лэмп», который издавал лорд Альфред Дуглас), а также переводы двух новелл Бальзака в антологии «Новеллы Бальзака» (1890). Поэзия и проза Стенбока при жизни не встретили никакого отклика. Считается, что большая часть тиража его книг была уничтожена родственниками и друзьями после его смерти, случившейся во время процесса Оскара Уайльда. Книги его сейчас стали настоящими раритетами. В моем издании «Собрания стихотворений графа Стенбока» (Дартро, 2001) я перечисляю все известные мне сохранившиеся экземпляры.
Гомосексуал, он пристрастился к алкоголю и опиуму и, по слухам, всюду брал с собой деревянную куклу в человеческий рост, которую называл своим сыном. Стенбок развивал религиознохудожественную эстетику, основанную на католицизме, ориентализме, опьянении чувств, любви к молодым мужчинам и садомазохистских импульсах. Тимоти д’Арч Смит в своей основополагающей книге об уранистском движении в английской поэзии, «Любовь в залог», пишет о стенбоковском «вожделении к юношам и болезненной жажде смерти как средству освобождения от психологического напряжения… Но ни один юноша не задушил Стенбока в порыве страсти, а сам граф ни у кого не высасывал кровь. Вместо этого опиум и алкоголь, способствовавшие развитию его маний, подрывавшие его здоровье, подстегивавшие его навязчивые идеи и питавшие горячечный мозг, ускорили его конец». «Ученый, знаток, пьяница, поэт, извращенец, обаятельнейший человек» (слова У. Б. Йейтса, с которым он был хорошо знаком), Стенбок умер пламенным католиком и был похоронен в Брайтоне, Сассекс.
Моя одержимость Стенбоком началась с приобретения надписанного экземпляра «Этюдов о смерти», и с тех пор я переиздал все, что было им опубликовано, вместе со многими неопубликованными произведениями, в своем издательстве «Дартро». Сейчас я составляю «Собрание сочинений графа Стенбока», в которое войдут все написанные им произведения, а также множество фотографий и доселе не публиковавшихся биографических сведений. Я очень рад, что собрание новелл этой значительной и до сих пор недостаточно оцененной фигуры, наконец, пришло и в Россию, чей язык Стенбок хорошо знал и где часто бывал.
Бог есть любовь.
Дэвид Тибет, Лондон, 14 августа 2004 года
СТО ЛЕТ ОТСУТСТВИЯ
Что заставило меня, спустя сотню лет после его смерти, заняться необычной, порочно-декадентской фигурой графа Эрика Стенбока, умершего в возрасте 35 лет 26 апреля 1895 года, в первый день процесса Оскара Уайльда? Сексуальные наклонности самого Стенбока также подлежали судебному преследованию, столкнись он с законом, однако все, что касается его жизни, ускользает от биографического исследования, как и его книги, почти дематериализовавшиеся и ставшие раритетами. Стенбок и его проза превратились в экстравагантный вымысел.
Выраженная женоподобность Стенбока, его саморазрушительное тяготение к алкоголю и наркотикам, эксгибиционистские наряды, культивирование мистицизма, унаследованные им поместья в Эстонии, домашний зверинец — всем этим Стенбок заслужил себе место в романе Гюисманса «Наоборот», этом собрании патологических неврозов fin de siécle.
Его собственное поэтическое дарование было невелико, а прозаические таланты автора готической прозы о вампирах сводятся к единственному прижизненному сборнику «Этюды о смерти», появившемуся в 1894 году, за год до кончины автора. Зачарованность Стенбока вампирами, оборотнями и прочим инструментарием мира ночных кошмаров происходила не только от чтения Бекфорда, По и Ле Фаню, но из особого состояния ума, подпитываемого наркотиками и ярким воображением. Стенбок, похоже, проявлял симптомы патологической истерии; его поведение носило черты параноидальности, хаотичности, непредсказуемости, с периодическими вспышками насилия. Меня он интересует потому, что являет собой пример экстремальных состояний рассудка и, не будучи романистом, воплощает те черты растревоженного ума, которые так занимали в то время Уайльда, Гюисманса и Рашильд. Можно сказать, что Стенбок избрал участь вымысла.
Кем были люди, видевшие Стенбока на улице? Он привлекал к себе внимание: какова же была их реакция? Трансвестизм был, по-видимому, способом его самовыражения. Его обесцвеченные волосы достигали плеч, он носил яркие шелковые сорочки и восточные наряды, красил ногти, сильно душился и обвешивался драгоценностями, он брал себе в спутники куклу размером с человека, он был постоянно под кайфом и, получив в 1885 году наследство, не стеснялся выставлять свое богатство напоказ. При этом он часто, не таясь, появлялся в Лондоне, — известно, что он познакомился с одним из своих друзей, Норманом О’Нилом, на Пикадилли, на верхнем этаже омнибуса. Не подлежит сомнению, что Стенбок часто рисковал и, подобно Уайльду, «пировал с пантерами». Он жил под углом к обществу, ведя преимущественно ночной образ жизни. Опиумом он увлекался скорее серьезно, чем для расслабления, и курил его с соблюдением ритуалов; его печень была пропитана спиртом. Он сжигал себя намеренно и последовательно, на манер какой-нибудь Билли Холидей.
Но Стенбок интересен не просто сознательным саморазрушением. Декаданс в Лондоне и Париже времен fin de siécle не был повальным способом самовыражения, как ныне принято считать. Скорее его культивировал ограниченный круг выдающихся личностей, окрасивших своим влиянием большую часть авангардистских движений двадцатого столетия. Жизнь Стенбока обращает на себя внимание аутсайдерством, неизбежными трудностями, с которыми художник сталкивается при попытке существования в альтернативной реальности. Им был создан мир, единственным обитателем которого был он сам. Стенбок всячески культивировал существование в измененном состоянии сознания; в своем эстонском имении Калк, где он провел два года после того, как поместье отошло к нему, у него была любимая обезьянка по кличке Троша, носившая алую шаль, и питон, которого кормили живыми крысами, по гостиной ползали черепахи; этот зверинец дополняли различные виды жаб, ящериц и саламандр. Облаченный в зеленый костюм и оранжевую шелковую сорочку, Стенбок возлежал в своей переливчатого синего
