Часть Первая. Интерлюдия. Десять лет назад.
Она проснулась от визга собаки. Этот звук был настолько необычным в её жизни, что она проснулась, уже стоя на полу и почти одевшись.
Вчера она опять поругалась с отцом и сегодня спала в сарае. Ей ужё пятнадцать лет, а он всё ещё считает её маленькой. Она не маленькая, она давно тренируется с мечом, который остался у отца со времён, когда он служил мечником. Травма руки, которую не смогли окончательно залечить зелья, что отец купил на последние деньги, выгнала его из армии. Вот тогда он и решил вернуться домой.
Вернулся, а его никто не ждёт. Дед к тому времени умер, бабку задрал зверь ещё раньше, кордон стоял пустой в лесу. До ближайшей деревни было около полдня пути, этот дом поставил ещё дед их деда, когда скрывался от кого-то. Вот с тех пор и пошла династия свободных охотников, которая должна прерваться на этом поколении.
У отца почему-то не родилось ни одного мальчика, только девочки. Трое умерли, когда им не было и года, выжили только она с сестрой. Мама умерла, когда рожала младшую сестру, может, поэтому девочка родилась не с тёмными, как все, а с седыми волосами.
Отец очень переживал, очень долго выхаживал родившуюся малышку, у них дома тогда не переводилось молоко, но почти никогда не было мяса: почти всё добытое отец уносил на продажу в деревню. В такие дни она оставалась одна нянчиться с малюткой больше, чем на сутки.
За эти дни младшая стала ей очень близким существом, практически, дочерью. Разница у них была как раз такой, что она вполне могла её родить сама, но в лесу не было для неё мужчины, о нём оставалось только мечтать. И всю свою нерастраченную любовь она отдавала малютке.
Отец тоже младшую очень любил и баловал. Даже недавно сносил её на ярмарку. Прямо на себе носил, посадив в короб за спиной, в который обычно собирал грибы или съедобные растения.
А вот она ни разу не была на ярмарке. В своих мечтах она представляла, что ярмарка — это что-то такое светлое и воздушное. Мама, пока была жива, рассказывала про это событие часто. Сама она была из какой-то деревни, из которой отец её просто украл. Шел со своей армии, да и запеленал понравившуюся пятнадцатилетнюю девочку, утащив её в лес. Обратно самой ей было не добраться, да и не нужна она была в своей семье, там своих ртов было достаточно. Так и привыкла жить в лесу. Но хоть пожила среди других людей, на ярмарке побывала, пусть и один раз. Про этот раз всё время и рассказывала.
Выглянув из двери сарая, она увидела группу вооружённых людей. Была ещё ночь, но солнце должно было вот-вот подняться над деревьями, дом стоял на возвышенности, потому света было достаточно.
Достаточно, чтобы увидеть убитого пса.
Этого пса она ещё щенком получила в подарок на свой десятый день рождения. Подарок был от мамы, (хотя щенка и принёс откуда-то отец), которая должна была скоро родить сестру.
Пса она сама кормила, сама воспитывала, отцу было некогда. Пёс ходил с ней проверять и ставить ловушки на зверей и птиц, с ним было не страшно, даже если была опасность встретить волков. Большой, почти с неё ростом, он, защищая её, отогнал медведя, хотя и был тогда ранен случайно попавшей по нему громадной лапой. Она тогда две недели его выхаживала, ночей не спала, но всё же выходила.
Пять лет. Пять долгих лет она доверяла псу свои девичьи тайны и мечты. Он умел слушать, сидел рядом, молчал и никогда на неё не ругался, а просто любил. Пёс был её единственным другом.
И теперь эти люди убили её друга и защитника. Был бы у неё лук, который всегда лежал в доме, она бы не сдержалась, но сейчас было рано показываться врагам.
— Нашли? — Очень полный мужчина крикнул в сторону дома тонким визгливым голосом, заставив её саму вздрогнуть. Только что была тишина, а тут вдруг такой крик.
— Да, тут она. — Вышел на крыльцо ещё один воин. Судя по всему, он был среди разбойников старшим. — Как ты и говорил, восточные зелёные глаза, седые волосы, отдающие серебром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А Бескрылый? — Спросил толстый своим тонким голосом. Спросил он об её отце.
Это прозвище дала отцу мама, за неработающую руку. Никто в семье не знал настоящего имени отца, которое он получил при рождении, все называли по этому прозвищу.
— Продать отказался, пришлось кончить. — Пожал плечами тот.
— А баба его где? — Задал вопрос кто-то.
— Так мы же ещё на ярмарке узнали, что она умерла родами пять лет назад. Тут тоже всё сходится.
— Тогда всё. — Кивнул толстяк. — Тащите девочку, а эту халупу подпалите.
— Лес рядом, пожар будет. — Несмело возразил один из группы остальных разбойников.
— И сюда никто не ходит. — Подтвердил тот, что стоял на крыльце. — В деревне никто не знает, где он живёт. Если и найдут, только случайно, через годы. А вот пожар выдаст место дымом. После того, как мы искали проводника сюда, это будет подозрительно.
— Хорошо, оставьте, как есть. — Равнодушно пропищал толстый.
— Дверь в дом не закрывайте. — Начал командовать тот, кто стоял на крыльце. — Пусть звери хозяйничают.
— Девочка где? — Забеспокоился толстяк.
— Сейчас усыпим, уже дали ей зелье. — Успокоил его старший разбойников. — Уснёт — укутаем и потащим. Не бойся, я же сказал, что у меня лучший отряд во всей Гильдии Наёмников.
Из дома какой-то воин вынес на руках большой свёрток, из которого выглядывали волосы сестры.
— Деньги получите только после прибытия. — Продолжал пищать толстяк. — И учтите, с девочки не должно упасть и капельки пота. Если кто-то протянет к ней свои руки, сразу же их лишится.
— Мы помним договор.
— Я просто напоминаю. — Серьёзно заметил своим тонким голосом толстый и, повернувшись, пошёл к воротам ограды, которую ещё дед возвёл вокруг дома.
Все разбойники во дворе тоже повернули к воротам. Из дома вышел ещё один, таща в своих руках перевязанную стопку вещей, купленных для младшей на ярмарке. Отец называл эти вещи «приданым», хотя какое может быть приданое у пятилетней?
Как только двор опустел, она выждала немного, потом решила рискнуть и пробраться в дом. У неё ещё теплилась надежда, что отец жив, только ранен. Да, да, он выжил и расскажет, что теперь ей делать.
Но надеждам не суждено было оправдаться. Отца закололи, в левой руке он всё ещё сжимал нож, его эти люди почему-то не забрали. Он лежал в их с сестрой комнате, видимо, защищал сестру до последнего.
Ноги сами подкосились, и она опустилась на пол рядом с телом отца.
Вот она и осталась одна. Эти люди очень сильны, раз отец, всегда казавшийся ей вечным, не смог с ними справиться. Их много. Но не зря она умеет выслеживать зверей, не зря училась ставить ловушки, не зря училась стрелять из лука и обращаться с мечом. Эти люди не должны выйти из леса живыми, а сестру она у них заберёт.
Решительно вскочив, она заметалась по дому. Забрав лук, стрелы, вернулась в сарай. Достала меч, вытащила его из деревянных ножен. Лезвие блеснуло в слабом свете, она сама начищала его регулярно.
Она теперь воин. Воин-охотник на разбойников.
Старший воин семьи Де-Маки, что и обозначало на языке жителей востока, откуда их предок, «Свободный Охотник».
Глава 1
Зима.
Это кругом снег, все ходят укутанные по самый нос, в лесах тишина, зверьё ушло на зимние квартиры, в городах все передвигаются перебежками от одного тёплого места к другому. Иногда бывают тепленькие деньки, и можно пойти с девушкой на какие-нибудь зимние забавы, вроде коньков или лыж, в зависимости от её представлениях о романтичности зимних свиданий. Хотя, я больше сторонник теплых помещений, вроде баров или моей качалки, куда я ходил почти каждый день. Там были мои настоящие друзья. Эх.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нам долго ещё ехать? — Отвлёк меня от воспоминаний приятный женский голос. — А давай по пути в ту деревню заедем, я в прошлый раз там не всё увидела.
— Сенила, я уже хочу поскорее добраться домой и нормально помыться. — Вот что может быть интересного в деревне? Они же все как из-под ксерокса вышли, одинаковые все. — А если мы заедем в деревню, то до вечера доехать не успеем.
