Копылов Николай
Невидимки
Н. Копылов
НЕВИДИМКИ
Вот как это было...
Стояло раннее весеннее утро. Из риги вышел работник, потянулся и так сладко зевнул, что у "старшины" Ивана Андреича сразу же явилось неодолимое желание последовать его примеру. Запустив руку за пазуху, он поскреб там и только что раскрыл рот для зевка, как во двор вошел пастух Сережка, держа в руках полученный им на день ломоть хлеба. Ни на кого в частности не глядя, Сережка равнодушно протянул:
- А начесь в болото змей упал. За Яфанами озимями... - для вящей убедительности добавил: - Вот!
- Какой змей, чего плетешь? - резко оборвал Сережку старик Илюшка, ночной сторож, а Иван Андреич, перестав созерцать скворешницу и выпростав руку из-за пазухи, воззрился на левый, закрытый бельмом глаз Сережки.
- А змей! - не глядя ни на кого, ответил Сережка. - Все робята видели... кра-асный с хваа-стом! Прямо в озимя дяди Яфана упал... Ванька Яфанин напужался, с ночного убег... Пра!..
На крыльцо вышел квартирант Ивана Андреича, приезжий из Москвы лектор по естествознанию Егор Иванович Муромцев, и, закинув за плечи затейно расшитое полотенце, собрался умываться пред чугунным пузатым умывальником, висевшим у крыльца; Муромцев через очки вскинул глаза на пастуха, и испуганный Сережка, косо глядя на важного "товарища", сразу же перевел разговор на деловую почву:
- Тялушку, дядя Илья, встрявай за тыном... не доходя... - И надев шапку, пастух пошел со двора.
По селу заходил глухой слух о падучем змее, но заходил лениво, ибо более важные интересы занимали умы местных граждан у дяди Кондрата телка издохла, у дяди Анфима ветеринар мерина прирезать велел; на сходке толковали "о земельной банке", о ссудах и кооперации.
Интересы дня не выделялись из обычного, и слух о змее вызвал лишь несколько мимолетных насмешек по адресу баб и ребят.
Дни стояли все это время чудесные, теплые; вечер был на редкость тихий, полный пьяного дыхания спеющих хлебов, весь в золотистой дымке заходящего солнца, замирающий в теплоте слабых, почти бледных тонов бедных окрестностей. Лишь спеющая рожь желтела на солнце, как расплавленное золото.
- Вот благодать-то стоит, - сказал Иван Андреич, когда после купания трое - он, приезжий лектор и учитель - уселись в этот вечер у изгороди старого сельского кладбища над рекой.
- Самое теперь время сенокоса... Сена стоят! Во! - по пояс... В совете косить начали, - сообщил тощий, с длинными усами, сельский учитель Гаврила Петрович. Лектор лежал, облокотившись на могилу, и молча жевал папиросу. Двое других растянулись на мягкой траве и жмурились от лучей заходящего солнца.
Вдруг учитель вскочил и ударил себя по шее.
- Ишь, проклятые! - выругался он.
- Много у вас их тут! - заметил лектор.
- Чисто комариная республика, - подтвердил Иван Андреич, а учитель, взяв в зубы травинку, вновь развалился, но вдруг опять вскочил, на этот раз поймал злосчастного комара и, глядя себе на пальцы, сказал:
- Ишь, твердый некой. Глядите, товарищи, чудной комар!
- Это не комар, а жучок, - возразил Иван Андреич, и, за неимением иного интереса, все трое уставились на ладонь Гаврилы Петровича...
Егор Иваныч, любитель энтомологии, вытащил из кармана очки, оседлал ими нос и, взяв двумя пальцами комара, начал его внимательно рассматривать.
- Занятный экземпляр, надо сказать, - произнес он после минутного осмотра и навел на пойманного комара вынутую из кармана лупу.
Было тихо. Где-то в кустах чирикали и дрались воробьи, стрекотали кузнечики, голубые и черные стрекозы порхали от цветка к цветку; снизу, из-за церкви, время от времени доносилось надорванное "Но!" пашущего мужика.
- Удивительно, - бормотал лектор, - крыльев нет... Личинка или...
Учитель и председатель с почтением глядели на его левую руку, державшую лупу, и молчали.
Вдруг лектор густо покраснел, папироса беспомощно вывалилась у него изо рта, и весь он, всей своей фигурой, изобразил картину глубочайшего изумления и недоумения. Сжав кулак, он медленно повернул к спутникам красное, как свекла, лицо и с бессмысленно немым вопросом перевел на них глаза.
- Что с тобой, Ягор Иваныч?.. А? - спросил Иван Андреич, но лектор опять вонзился одним глазом в лупу, затем вдруг вскочил на ноги и, произнеся только одно слово: "микроскоп", помчался галопом с кладбища. Учитель и председатель глупо посмотрели друг на друга.
- С ума сошел!.. - с испугом решил Иван Андреич; Гаврила Петрович, видимо, подумал то же самое, так как добавил:
- Вот беда-то!..
И оба пустились вслед за лектором.
По дороге от кладбища до села в этот вечер разыгралась сцена, весьма соблазнительная для встречных мужиков и баб Гнавший из овсов телку мужик, поддерживавший штаны, и с ним двое белоголовых мальчишек, старуха-богомолка с посохом и сумой и в пыльных лаптях с безмолвным изумлением, разинув рты, смотрели, как, размахивая длинными руками, бежал в видимом волнении "товарищ", за ним с выражением недоумения спешили известный всем им глумиловский председатель и длинноногий учитель; как они догнали "товарища" и оживленной жестикуляцией привели в удивление мужика, в восторг босоногих мальчишек и в негодование богомолку, принявшую их за пьяных. Последняя в сердцах плюнула и зашагала дальше по пыльной дороге; мальчишки же и мужик долго глядели вслед удалявшейся троице.
- Егор... Ах... Иваныч! - переводя дух крикнул Иван Андреич. - С чего это ты?.. Чево тебя разорвало?!
Ответ приезжего был настолько странен, что его спутники только захлопали глазами.
- Чепуха! - отвечал лектор. - Чепуха! Ничего не приму! Но если я с ума не сошел... Это корабль, понимаете, живой корабль!..
- Эх-ма! Рехнулся! - прошептал Иван Андреич и решил: "Это с жары"... Учитель вздохнул, и оба уже шагом поплелись за лектором.
- А ведь хороший был человек!.. - проговорил учитель. - А поди ж ты!..
Иван же Андреич мог только пробормотать:
- Неожиданность!..
Придя домой, он застал приезжего вытаскивающим из-под кровати дорожный чемодан. Пред заинтересованными хозяином и учителем на столе появился небольшой, но, видимо, дорогой микроскоп. Председатель притворил дверь, махнул рукой своей любопытной "бабе" и, сложив руки за спиной, с сознанием собственного достоинства, начал созерцать невиданный инструмент.
Неведомое насекомое было заключено между стекол... Прошло несколько мгновений, в течение которых беспечный мир не подозревал, что на земле готово свершиться нечто необычайное. Учитель откашлялся, и в ответ ему предупредительно чирикнул из-за печки сверчок Иван Андреич по привычке почесал поясницу и осторожно наклонился...
Оторвавшись от микроскопа, бледный, с каплями пота на лбу, откинулся Муромцев на спинку дивана и, наморщив брови, задумчиво вперил глаза вдаль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
