Андрей Столяров
Будущий огонь
Вы уже пресытились, вы уже обогатились,
вы стали царствовать без нас.
О, если бы вы и в самом деле царствовали,
чтобы и нам с вами царствовать!
Апостол Павел.Первое послание к Коринфянам 4:8.
Нефть и проклятие
В экономике существует легенда о «ресурсном проклятии». Суть ее заключается в следующем. Страны, не имеющие больших природных ресурсов, вынуждены развивать высокотехнологичное производство и тем самым непрерывно модернизироваться. Напротив, страны, обладающие избытком природных ресурсов, могут существовать на довольно низком технологическом уровне, в основном добывая и продавая сырье. Необходимости в непрерывной модернизации у таких стран нет, проще поставить «трубу» и качать дивиденды. То есть, наличие дешевых ресурсов не стимулирует, а тормозит развитие.
К первой группе обычно относят Японию, которая, практически не имея собственного сырья, стала в ХХ веке одной из ведущих индустриальных держав. Называют также Южную Корею, Малайзию, Сингапур.
Ко второй группе стран относят Венесуэлу, Нигерию, Иран и Россию, обладающих большими запасами нефти, но весьма слабыми производящими экономиками.
Более того, считается, что этот же фактор в значительной мере определяет и политическое устройство страны. Во всяком случае, аналитическое исследование «Фридом Хаус», опубликованное летом 2008 г., показывает зависимость между ценой на нефть и уровнем демократического развития нефтедобывающих постсоветских республик. Данную зависимость можно сформулировать так: чем выше цена, тем меньше демократии [1].
Впрочем в России это заметно и безо всяких аналитических исследований. Достаточно время от времени просматривать прессу. Пространство свободы у нас непрерывно сужается. Как будто зловещая хтоническая сущность нефти и в самом деле налагает проклятие на каждого, кто извлекает ее из подземного мрака.
Гонки по вертикали
Несмотря на весь прогресс гражданского общества, политика, как и прежде, остается одной из самых закрытых областей человеческой деятельности. Мы, как правило, не знаем истинной подоплеки тех или иных событий, оказывающих непосредственное влияние на нашу жизнь, мы можем только догадываться о внутренних механизмах, приведших к тому или иному решению. Почему Соединенные Штаты начали войну в Ираке? Они сражались за демократию или хотели установить контроль над иракскими нефтяными полями? Почему те же Соединенные Штаты буквально продавили независимость Косово? Они действительно отстаивали права этнического меньшинства или с самого начала намеревались построить на данной территории крупнейшую в Европе военную базу, которая могла бы контролировать все Балканы?
В начале 2000-х гг., после прихода к власти президента Путина, России предстояло сделать исторический выбор. Она могла двинуться по пути дальнейших либеральных реформ, стимулируя бизнес и модернизируя производящую экономику – правда, этот путь требовал внедрения реальных свобод, что, конечно, ограничивало всевластие и доходы правящей российской элиты, или Россия могла свернуть к централизованным формам управления экономикой, при которых власть и государственные доходы остаются в распоряжении небольшого круга людей. При этом, разумеется, необходимо было поставить под контроль бизнес, который должен был понимать, кто в государстве хозяин, и минимизировать критику со стороны политической оппозиции.
Возможно, выбор был сделан в результате ожесточенной борьбы. Возможно, в руководстве России сталкивались различные точки зрения и возникали острейшие противоречия. Мы ничего не знаем об этом. Картина, по-видимому, прояснится лишь через много лет, когда будут написаны мемуары и рассекречены соответствующие документы. Правда, тогда это, кроме специалистов, уже никого не будет интересовать. Однако ретроспективный анализ показывает, что победила вторая точка зрения: на самопожертвование, на какое-либо самоограничение российская элита тех лет оказалась психологически не способна. Вместо расширения гражданских прав и свобод в России начала возникать «вертикаль власти», определившая собой и тип утверждающейся государственности.
Два фактора, обусловили такой поворот.
Во-первых, в данный период начался стремительный рост цен на энергоносители, которого практически никто из аналитиков не ожидал. Он, в свою очередь, был вызван как войной в Ираке, являвшимся крупным поставщиком нефти на мировой рынок, так и общим подъемом мировой экономики, особенно Индии и Китая, испытывавших все возрастающие потребности в энергоресурсах. В 1999 г. баррель нефти стоил всего 11 долларов, а к середине 2008 г. его цена достигла уже 140 долларов с лишним [2]. Соответственно выросли и цены на газ. На Россию, основные доходы которой составлял экспорт сырья, буквально хлынул денежный дождь. Выяснилось, что вовсе не нужно осуществлять трудоемкие и рискованные реформы, которые еще неизвестно к чему приведут, проще действительно – поставить «трубу» и качать прибыль прямо оттуда. Тут хватит и на запросы элиты, и на социальное умиротворение россиян, которым также необходимо что-нибудь дать. Словом, решение выскочило как бы само собой.
А вторым фактором, способствовавшим переходу России к централизованному управлению, явилась необыкновенная личная популярность президента Путина. Рейтинг его в течение всего срока правления не опускался, как правило, ниже 50% и намного превосходил рейтинги правительства, парламента или других политических деятелей. Соблазнительно было конвертировать эту всенародную популярность в конкретные государственные механизмы, обеспечивающие стабильность элит, тем более, что Конституция Российской Федерации, сделанная в свое время под Б. Н. Ельцина и предоставлявшая президенту огромные полномочия, позволяла осуществить это вполне законным путем.
Примерно с 2002 г. в России началось строительство нового государства.
Прежде всего был поставлен под контроль крупный бизнес. Пользуясь привлекательной для народа идеологемой о «равноудаленности олигархов», администрация президента обрушила мощный удар на тех российских предпринимателей, которые пытались играть самостоятельные роли в политике. Борис Березовский был вынужден эмигрировать в Англию, Владимир Гусинский – в Испанию. Оба выпали из политической жизни. А побочным, но чрезвычайно важным следствием этой стратегической операции явилось то, что крупнейшие телевизионные каналы страны, «ОРТ» и «НТВ», ранее принадлежавшие олигархам, перешли под контроль президентской администрации. Теперь, обладая еще и каналом «Россия», Кремль занял главенствующие позиции в телевизионном пространстве. Он получил возможность формировать общественное сознание россиян.
Другим знаковым шагом, свидетельствующим о намерениях Кремля, стал разгром нефтяного концерна «ЮКОС». Михаил Ходорковский, которому принадлежал данный концерн, согласно версии журнала «Форбс», являлся в 2004 г. самым богатым человеком России. Видимо, это породило у него большие политические амбиции. Ходорковский финансировал оппозиционные партии «Союз правых сил», «Яблоко», КПРФ и выступал с критикой «управляемой демократии», которая утверждалась в стране. Ответ президентской администрации был сокрушительным. В октябре 2003 г. Михаил Ходорковский был арестован, а в мае 2005 г. признан виновным в мошенничестве, присвоении чужого имущества, неуплате налогов и осужден на 9 лет лишения свободы. Основные активы «ЮКОСа» были приобретены весьма таинственной компанией «Байкал Финанс Групп», представлявшей, как позже выяснилось, интересы «Роснефти», которую, в свою очередь, возглавлял Игорь Сечин, близкий друг и соратник российского президента.
Это была очень показательная демонстрация силы. Эффективный бизнес в России невозможно вести, не нарушая те или иные законы. Любой бизнесмен, особенно крупный, хоть в чем-нибудь да виноват, и потому карающий меч может опуститься на каждого. Выводы в бизнес-среде были сделаны незамедлительно. Роман Абрамович, также, согласно данным журнала «Форбс», один из богатейших людей России, безропотно уступил «Газпрому» свой пакет акций принадлежавшей ему компании «Сибнефть» и занял пост губернатора Чукотки, вкладывая личные средства в развитие этого региона, а другой олигарх, Олег Дерипаска, выражая, по-видимому, общее мнение крупного российского бизнеса, заявил в интервью «Financial Times», что готов в любой момент отдать государству свою компанию «РусАл». «Если государство скажет, что ему это нужно, я это сделаю. Я не отделяю себя от государства. У меня нет других интересов» [3].
Одновременно начал» осуществляться «партийный проект»: построение так называемой «партии власти», то есть партии, полностью подчиненной Кремлю, способной гарантированно победить на выборах и образовать в парламенте послушное законодательное большинство.
