Александр В. Маркьянов
Адепты стужи
Часть 2
25 июля 1996 года Белфаст, Северная Ирландия
Все чаще я ловлю себя на мысли, что становлюсь философом. Смешно, но это так… как завзятый материалист, я всегда относился к философам с этаким пренебрежением. А вот сейчас…
Хоть здесь не время и не место для философствований… но я всегда ношу с собой маленький желтый блокнот и огрызок карандаша. Может, когда нибудь мои записи опубликуют. А может — и нет…
Одной из первых я записал такую мысль: радость всегда связана с ожиданием. Ты ждешь радостное событие, отсчитываешь часы и минуты до него, смакуешь, представляешь что ты будешь делать, говорить, чувствовать… Так было. Так есть. Так будет.
А вот беда всегда приходит неожиданно…
Паб, скорее даже не паб, а что-то типа дешевого ресторана, где из закуски можно отведать великолепное жаркое с рисовым или картофельным гарниром, назывался «Ворон». Этимология этого названия терялась в веках, знали только что этому пабу без малого двести лет. Удивительно — но сюда заходили и томми и бобби и католики и протестанты — и никто даже не думал о том, чтобы затеять здесь разборку. Или подорвать машину у входа, обкидать заведение камнями, бросить бутылку с бензином. Все дело было в том, что хозяин сего притона, старый Кайл Данкан и до си пор мог согнуть руками лом, а еще он отличался честностью и абсолютной аполитичностью. Ко всему этому, он и до сих пор был одним из лучших боксеров Белфаста несмотря на возраст. Вот сюда мы и свернули с моим новым напарником, чтобы дать отдохновение ногам, а заодно и наполнить свои желудки. К этому времени мы проголодались как волки и устали как черти — но за какую бы ниточку мы не тянули — все они оказывались пустышками. Еще мы по разу получили камнями в католических кварталах, я по спине, а Грей по голове. Еще Грея подстрелили из рогатки. Неприятно, надо сказать…
Хотя мы были на работе — от маленькой кружечки пива ни он ни я не отказались. Заодно заказали по хорошей, сочной отбивной — желудок уже танцевал джигу, не знаю как у Грея, а у меня точно…
— Дерьмово…
Я оторвался от хрустящего корочкой мяса
— Что дерьмово?
— Куда не сунемся — везде ноль.
— А ты как думал. Есть такая поговорка невеселая: не ходи в копы — сотрешь ноги до жопы. Слыхал?
— Нет.
— Так учились. Пригодится…
Грей допил остававшееся на дне маленькой, всего на 0,33 кружки пиво…
— Слушай, Алекс.
— Ну?
— А ты что в копах забыл?
— В копах… — я выдержал паузу — а что?
— Почему в армии не остался?
— Я в плену был у русских. Сам понимаешь — оперативником после этого мне никак не быть. А инструктором… да нахрен надо. Не говоря уж о том, чтобы гимнастерки на складе считать. Да и затрахало все.
— Бейрут?
— Он самый. Был?
— Нет.
— Поверь — немного потерял. Нас просто тупо подставили. А эти говнюки… иногда я думал, почему я воюю против русских, а не с русскими против этих уродов.
— Ты имеешь в виду лиц, исповедующих ислам?
— Я имею в виду мусликов. Которых и у нас слишком много стало в последнее время. Рано или поздно и мы хлебнем… того чем русских угостили…
— А что в плену?
— А что… — я тоже допил свое пиво — как ни странно, нормально. Вылечили, не расстреляли, обменяли. Чего же еще надо…
— Оно так…
На поясе забился в истерике пейджер. Пейджеры у нас все еще использовались и вот поему. Переговоры по мобильникам по гражданским сетям перехватывались на раз. А с рацией, обеспечивающей кодирование информации по армейскому стандарту не везде и не всегда походишь, зато она есть в машине. Да и дешево пейджер стоит, а бюджет на полицию не безразмерный. Вот и сейчас — сигнал пейджера говорил всего лишь о том, что надо подойти к рации.
— Пошли. Труба зовет… — я бросил на стол мелкую купюру, Грей последовал моему примеру.
Вышли, огляделись — улица как улица, мирная… Машину никто не разукрасил. Открыл дверь, достал кирпич рации…
— Один-семь-один на связи…
— Алекс… — по голосу я сразу узнал, довольно миленькая девочка по имени Грейс, давно питающая ко мне нежные чувства и поэтому нарушающая стандартный порядок радиопереговоров — есть информация… я подумала, тебе будет интересно…
— Говори, солнце мое… — чувствами девушки я давно и беззастенчиво пользовался, но… в общем, если б вы ее видели, оценили ее немаленькие габариты, поняли бы…
— Недавно, на трассе А1 в районе Хиллсборо засекли машину. Черный Форд — хэтчбек. Там четыре парня были, при них ничего не было. У двоих — УБ. [УБ, угроза безопасности, штамп, который ставили в документы лицам, в отношении которых были уголовные дела по беспорядкам или терактам]
— И что?
— Сержант дорожной полиции опознал одного из них и сообщил на всякий случай нам. Дейв О.Доннел, член ИРА. По картотеке, в его деле твой номер телефона.
Словно ледяная игла пронзила мне позвоночник.
— Где они? Их задержали?
— Нет. Не за что было. А что?
Твою мать!
— Объявляй тревогу! Это похищение. Пусть перекрывают все дороги, идущие в сторону границы! Похитители вооружены и особо опасны, ты поняла?!
— Поняла, но что…
— Нет времени. Делай как я говорю…
Швырнул трубку в машину…
— Что творится, босс…
— О.Доннел разоблачен и похищен. Его похитила контрразведка ИРА. Машину заметили на пути в пограничную зону!
— Черт… — Дориан сразу побледнел, черт, черт, черт!!! Надо перекрывать границу.
— Нет времени. В этот момент они как раз ее проходят. Там тьма проселочных дорог, мы не знаем и половины, граница как дырявое решето. А с той стороны — официально ничего не сделать. ЛэндРовер за тобой?
— Да…
— Тогда можно попробовать…Садись, поехали!
Моих полицейских заработков даже с учетом всех доплат, ровно хватало, чтобы снимать второй этаж небольшого коттеджа, в районе Олд-Парк. На первом этаже жила владелица, миссис Малруни, добрая, хотя и любопытная старушка семидесяти пяти лет от роду. В это время она как раз пила чай на свежем воздухе, в старой беседке, которую я недавно подправил и заменил совсем сгнившие доски. Появление черного ЛэндРовера с включенной полицейской сиреной и мигающими фарами ее просто шокировало…
— Алекс… — поднялась она навстречу — вы что-то рано…
— Нет времени… — я потащил Грея в дом мимо миссис Малруни — кстати, познакомьтесь, это Грей, мой напарник по службе…
— Очень приятно, но… Обувь вытирайте, коврик же…
Бегом взбежали на второй этаж где были три мои комнаты. Было еще что-то типа мансарды — и лестница вела туда прямо из большой комнаты…
— Оставайся, здесь, будешь принимать… — заявил я, дергая за старый шнур — он одновременно открывал люк, ведущий на мансарду и опускал вниз старую, хлипкую на вид лестницу. И то и другое я регулярно проверял, а также втайне от миссис Малруни сделал еще один выход из дома — с крыши. На крыше же лежали мои запасы, упакованные в несколько длинных, объемистых, спортивных, защитного цвета сумок…
— Держи! — я подтащил одну сумку, другую к люку и подал их Грейсу. Он принял, едва не выронил. Сумки глухо позвякивали металлом.
— Черт… Тяжелые…
— Эту тоже…
Поразмыслив, подтащил еще одну сумку…
— Осторожнее с этой!
Подтянул вверх лестницу, спрыгнул вниз сам…
— Это что?
— Это — спасательная операция. Въезжаешь? Или у САС кишка тонка?
— От кого такое слышать — только не от земноводных.
— Вот и докажи, что ты круче — я вжикнул молнией одной из сумок, достал длинную М16А4 производства САСШ с установленным на ней коротким подствольным гранатометом М203PI и фонарем — имел дело с такой игрушкой?
— У нас Кольт как штатное…
— Вот и хорошо. Тогда бери эту сумку и двигай за мной…
На трассе уже было неспокойно. Меры по перекрытию участков, ведущих в границе были уже отработаны. То тут то там автомобильный потом замедлялся, а потом и вовсе превращался в длинный, перемигивающийся стоп-сигналами стальной хвост. Водители ругались последними словами, не понимая, что происходит и какого хрена полиция опять затеяла все эти игры с проверками. Кто-то опаздывал на работу, кто-то — наоборот домой. Но недовольны были все — в некоторых местах наш завывающий сиреной, обходящий пробки по встречке ЛэндРовер сопровождали длинными, раздраженными гудками клаксонов, а то и рукой с вытянутым средним пальцем, высунутой из окна. В одном месте, низко над трассой прошел «Пингвин», грохоча роторами и поднимая пыль. Опоздают…
— Сворачивай. Вон там съезд, сворачивай…
Грей послушно повернул и только после того, как наш ЛэндРовер зашумел покрышками по гравию задал вопрос
— Зачем?
