Сюхэй Фудзисава
«Тигриное око» — орудие тайных убийц
1
Сино чувствовала такую слабость, что не могла разомкнуть глаз. Сознание было словно парализовано, и тело — как чужое.
…Надеюсь, я не закричала…
В тот момент, когда наслаждение достигло предела, ей показалось, что она с головой окунается во тьму. Наслаждение все росло, увлекая ее все глубже и глубже, и в этот момент, забывшись, она вполне могла вскрикнуть. Сино не открывала глаз еще и из страха, что это может оказаться правдой.
Она почувствовала, как запах мужчины снова облачком окутывает ей голову. Запах Киёмия Тасиро. Сино все еще была словно пьяна от этого запаха.
Девушка издала легкий стон.
Вновь рука мужчины, нащупывая ее грудь, раздвинула ей ворот кимоно. Сино отвела руку в сторону и открыла глаза. В комнате уже сгустились сумерки, и она, перепугавшись, вскочила с ложа. Окружающее наконец приобрело отчетливые очертания, и Сино понемногу начала приходить в себя. По-видимому, она провела в объятиях мужчины больше времени, чем думала.
Вставая, она невольно пошатнулась.
— Уходишь? — обратился Тасиро к девушке, которая, съежившись в углу комнаты, поспешно набрасывала на себя одежду.
— Да.
— Я, пожалуй, выпью здесь немного перед уходом.
— Пожалуйста, — рассеянно ответила Сино. Минэ наверняка уже беспокоится, думала она. Служанка Минэ ждала ее в соседнем квартале Сакая, в доме своих родителей. Была она из семьи ремесленников — ее отец изготовлял водосточные желобы. Разумеется, Минэ знала, что Сино проводит здесь время с мужчиной. Дома Сино сказала, что пошла со служанкой за покупками.
В первый раз, когда она по наущению Тасиро обманула своих домашних, у нее чуть сердце не выскочило из груди. В этот, уже третий, раз все было проще простого. Она солгала, прямо глядя в лицо матери.
Однако Сино хорошо понимала, что удалось ей это только потому, что Минэ оба раза ловко скрыла все от домашних. Нельзя было допустить, чтобы та попала в неприятное положение.
— Ну, я пойду, — произнесла Сино, закончив сборы. У двери она чинно поклонилась, прикоснувшись пальцами к полу. — До свидания.
— В следующий раз встретимся пятого числа второй декады. Не забудь, — произнес Тасиро. Девушка ответила утвердительно и подняла голову. На нее был устремлен прямой взгляд мужчины, который сидел на постели прямо напротив, скрестив ноги.
Взгляд был холодный, изгиб рта женственный. В глазах сквозила легкая улыбка. Девушка отвела глаза, и взгляд ее упал на черные волоски на ногах, выглядывавшие из-под подола его одеяния, что совсем не шло к его образу изысканного молодого человека. Сино покраснела. Отвернувшись, она уже прикоснулась рукой к фусума, чтобы открыть двери, но тут услышала шорох ног, ступающих по постели, и Тасиро обнял ее, еще не успевшую подняться с пола, за плечи сзади.
— Мне было хорошо. А свадьба скоро?…
Сино кивнула, не поднимая глаз. К ней, казалось, снова вернулось то самое ощущение, которое она испытала в постели, лежа с закрытыми глазами, окутанная запахом мужчины. Его дыхание становилось все ближе, губы вдруг приникли к ее шее сзади. У нее возникло чувство, словно от этой точки на шее по всему телу растекается что-то алое, и она, поспешно убрав пальцы мужчины с плеч, еще раз попрощалась.
От флигеля к основному зданию питейного заведения Асагава вел длинный коридор. Просторный сад с приметно увядшей листвой был ярко освещен заходящим солнцем, вокруг никого не было видно. Только со стороны главного входа доносились едва различимые голоса веселящихся посетителей и звуки сямисэна. Сино остановилась в коридоре и, уняв учащенное дыхание, направилась в сторону столовой залы.
Проводить ее к выходу явилась всего лишь одна служанка, женщина средних лет. В ресторане о Сино знали только, что она приходила повидаться с Киёмия Тасиро, а кто она и откуда — об этом они могли только догадываться. Вот и на лице провожавшей Сино служанки, помимо почтительности, рисовалось и легкое любопытство, но Сино хранила полное молчание. Кажется, она уже начала привыкать и к взглядам здешней прислуги.
Заведение Асагава находилось в отдалении от людных улиц. Сразу от ворот начиналась узкая незаметная улочка, которая скоро выводила на оживленную дорогу. Дойдя до нее, Сино незаметно смешалась с толпой.
"Сейчас он, наверное, проводит время за чаркой сакэ…" Сино шла в людском потоке, скромно опустив голову и думая о человеке, с которым только что рассталась. Теперь, когда она вспоминала проведенное с ним время, ее заливало ощущение счастья.
Сино была помолвлена с Киёмия Тасиро — это произошло три месяца назад. За его родом не было закреплено определенной должности при дворе сегуна, но доход у него был в 400 коку риса, примерно столько же — 450 коку — полагалось и роду Маки, глава которого был начальником воинского соединения.
Само собой, до помолвки Сино никогда не слышала о Киёмия Тасиро. Но когда помолвка была уже практически делом решенным, Сино пригласили в дом посредника, устраивавшего помолвку, по имени Като Югэи, который тоже служил в должности начальника соединения. Там она впервые встретила Тасиро и сразу же потеряла голову. Именно таким ей рисовался в мечтах ее будущий жених.
Заметив неприкрытую радость сестры, брат ее Тацуноскэ сказал ей с кривой усмешкой:
— Если уж никто рта не раскрывает, то я тебе скажу все как есть. Киёмия гуляка и повеса. Он только и делает, что шатается по чайным домикам и питейным заведениям.
— Зато не изнеженный, — возразила брату Сино. И отец ее Ёитидзаэмон, и мать Вака были рады предстоящему союзу. Только брат с самого начала особого удовольствия не выказывал. Сино это выводило из себя.
— Вот и господин Като изволил говорить, что у господина Киёмия есть диплом додзё Асаба.
— Это мне известно. Тасиро там считается одним из лучших учеников, — сказал Тацуноскэ, недобро улыбаясь. — А знаешь ли ты, что люди говорят, будто по уровню их диплом — все равно, что в нашей школе Кэндо простое свидетельство?[1]
— Нет, не знаю, — ответила Сино с возмущением, понимая, что движет братом.
В городе было пять школ, где преподавалось кэндо, искусство владения мечом, и одна, где преподавали дзюдо. Две из них — школа Хаттори и школа Асаба, — пользовались самой большой известностью. Обе школы процветали, учеников было много. Именно поэтому между ними издавна существовала вражда, ученики отзывались друг о друге нелестно. Как-то раз, весной этого года, во время праздника любования цветами, между подвыпившими учениками дело чуть не дошло до стычки, причем не деревянными, а настоящими мечами. Слухи об этой нашумевшей истории достигли не только замка, но и города, поэтому и Сино знала о ней. В Хаттори Тацуноскэ входил в первую тройку. По-видимому, здесь и крылась причина его неприязни к Киёмия.
— Что за ребячество…
Стоило девушке понять, что у брата на душе, и она перестала прислушиваться к его словам. Скорее наоборот: чем больше он чернил Тасиро, тем милее казался ей жених.
Когда однажды, отправившись со служанкой за покупками, Сино случайно встретилась с Тасиро, она не отвергла его предложения пойти вместе в питейное заведение. Во-первых, она была не одна, а с Минэ, а во-вторых, из любопытства — что же это за человек, у которого репутация этакого ветрогона? А самое главное, ей хотелось натянуть нос брату Тацуноскэ — единственному человеку, который с неодобрением относился к предполагаемому браку.
— В следующий раз приходи одна, — громко сказал Тасиро в тот день, когда втроем с Минэ они вышли из заведения Асагава. — Ну что, Минэ, договорились? — потребовал он согласия и у служанки. Девушки тогда переглянулись и захихикали. Они уже вполне освоились в присутствии этого щедрого и открытого человека. В Асагава девушки угостились разными блюдами, и только Тасиро немного выпил; даже за то краткое время, что они провели втроем, девушки успели почувствовать, как весело может быть в обществе мужчины.
— Так… Ну и что будем делать, Минэ? — спросила Сино, прекрасно зная, что у той особых возражений не будет. В этот момент она чувствовала себя на удивление уверенно.
Однако после того, как с помощью служанки Сино в первый раз встретилась с Тасиро наедине, ее все же охватило ощущение, что случилось нечто непоправимое. То, что сделал с ней Тасиро, оказалось совсем не тем, чего она смутно ожидала. От того, что произошло, казалось, даже исходил запах — запах чего-то преступного. В глубине этого преступного ощущения крылась и едва различимая радость, но Сино была тогда настолько ошеломлена, что не могла разобраться, откуда взялась эта радость. Содеянное давило на нее. Единственной поддержкой была мысль, что этот человек заплатил за нее выкуп и что уже следующей весной она сможет назвать его своим мужем.
