Константин Рогов
Годы боевые: 1942 год
(Записки начальника штаба дивизии)
Предисловие
Вопрос сохранения и издания воспоминаний участников Великой Отечественной войны важен, потому что уходит время, уходят участники событий, уходит живое слово ветеранов. Остаются домыслы, выдумки, официальные версии, далеко не всегда соответствующие реальности, как неудобные, по самым разным причинам, для тогдашней или текущей власти.
Именно поэтому я постарался перевести воспоминания моего отца, гвардии полковника Рогова Константина Ивановича в электронный формат и разместить их в сети. Воспоминания эти, на мой взгляд, живой рассказ о жизни штабного офицера на войне, простого человека, не героя, но честно выполняющего свой долг в самых различных обстоятельствах. Это рассказ о том, как люди жили на войне. В книге воспоминаний упомянуты и описаны многие из тех, с кем встречался и служил мой отец. Не всегда характеристики, которые даёт отец этим людям, лестные. И если мнения и описания событий обидят кого-либо из ныне живущих потомков людей описанных в книге, вызовут несогласие, они имеют полное право изложить свою точку зрения. Я же сохранил мнение моего отца, которого очень уважаю.
В сети я встречал жалобы на практическое отсутствие воспоминаний о коротком, но тяжёлом боевом пути 228-й стрелковой дивизии 2 формирования под командованием полковника Дементьев. Эта книга частично восполнит данный пробел. Так мой отец был начальником штаба 228-й дивизии с конца июня по 27 июля 1942 года. А 26 октября 1942 года был назначен начальником штаба 337-й дивизии, сформированной на основе аппарата управления, штаба, частей тыла, артиллерийский частей 228-й дивизии. И командовал 337-й стрелковой дивизией полковник Дементьев.
1942
Глава 1
Из госпиталя — в строй. Штаб Главнокомандующего Юго-Западного направления
1.1
Борисоглебск
Четырёх командиров, выписанных из госпиталя в один и тот же день, и вскоре очутившихся в городе Борисоглебске (это было в начале января 1942 года), можно было увидеть на железнодорожном вокзале у окошечка дежурного военного коменданта. Тогда в прифронтовой полосе пассажирские поезда не ходили, но командирам, среди которых был и я, нужно было явиться в управление кадров Юго-Западного направления, обосновавшегося в Воронеже, и они терпеливо ждали «оказии». Ждали до вечера!
Ну а вечером командиры решили отправиться на ночлег в городскую гостиницу. Впереди была целая неделя, щедро отпущенная начальником госпиталя на дорогу. Однако в гостинице было так холодно, что проживающие, там и в одежде мёрзли. Шла война, и топлива не хватало.
— Вот что, бывшие ранбольные, предлагаю пойти в туземный железнодорожный клуб. Иначе здесь, в гостинице, к утру, вместо здоровых и красивых мужчин, я имею в виду здесь присутствующих, власти найдут четыре замёрзших трупа. В клубе предлагаю разведать, у кого из местных красавиц есть уютная квартира и в достатке топлива. Учитывая скромность майора Рогова, хлопоты по отысканию ему тёплой квартиры я беру на себя. Ну как, граждане?
Это, изложенное в шутливой форме, предложение, внёс воентехник 2 ранга танкист Яков Бернштейн. Предложение было принято, никому не хотелось мёрзнуть в гостинице. Я же засомневался в успехе.
— Стыдитесь, несчастные! Четверо молодых командиров, не старше тридцати лет, да не найдут себе пристанище? Если хотите знать, нас здесь разорвут на части, будут тянуть каждая себе! А если мы нанесём согласованный удар всех родов войск, то любая крепость сдастся! Среди нас, для сведения, имеются представители всех основных родов войск: пехоты, артиллерий и танковых частей… А тыл у нас обеспечивает техник-интендант 3-его ранга финансист Шилин!
В клубе железнодорожников, а день был субботний, после кино намечались танцы. Посему народу набилось полный зал. Конечно, преобладали женщины. Бернштейн быстро сориентировался, познакомился с двумя подружками и откровенно поведал о нашем желании переночевать в тепле.
К полуночи, когда сыграли последний вальс, перешедший в марш, и все двинулись к выходу, я заметил, что ко мне продвигается знакомая женщина. На улице я сказал Бернштейну:
— Яков, сейчас ко мне подойдут…
Это была моя соседка по московской квартире. Тогда у неё была седая прядь волос, а сейчас этой пряди не было видно, волосы стали тёмными. Нет, у неё была натуральная седая прядь, мода на такие пряди пришла позднее. Её муж, слушатель старшего, на полгода, курса, по окончании академии был переведён, с несколькими десятками своих однокурсников, в авиацию. И прошёл переподготовку в академии им. Жуковского.
— А я тебя сразу узнала! Мой тоже воюет начальником штаба дальнебомбардировочного полка под Ленинградом. Почему я здесь? Здесь у меня родители, вот я и приехала к ним с ребятишками…
Конечно, я получил приглашение переночевать в просторном доме родителей соседки.
1.2
В санитарном поезде
Назавтра все четверо надоедали коменданту станции, хотелось поскорее уехать. «Полномочным представителем» к военному коменданту выбрали майора Богданова, командовавшего до госпиталя отдельным артдивизионом. Его рослая представительная фигура генеральская осанка, с выражением собственного достоинства на лице, производила, поскольку она была «представительной», впечатление… Само собой, Богданову поручалось ведение всех наших дел. Но всё было безрезультатно.
Только к вечеру Бернштейн обнаружил на путях станции санитарный поезд. Начальник поезда не хотел брать посторонних, так как был приказ на этот счёт, и оговаривался тем, что не знает маршрут дальнейшего следования. Не помогли и наши госпитальные документы.
Но, в конце концов, мы добились своего. Чистый и уютный, тёплый вагон, куда поместили нас, показался нам скучным. Корме нас, четвёрки командиров, в вагоне был какой-то политработник в служебном купе. В таком вагоне хорошо ехать уставшему. Знай себе спи-отсыпайся. Наша же четвёрка до оскомины «наотдыхалась» в госпитале. А впрок, хотя бы на неделю, не выспишься, как и не наешься…
Нашлись карты и пошла игра в «древнюю игру», то есть в подкидного дурака. Игра в подкидного скоро надоела и перешла в азартную, называемую — «очко»! Вначале лениво, по рублику. Рубль в 1942 году уже стоил дё-ёшево.
Вышел из своего купе политработник и прошёл в уборную.
— Четыре шпалы! Полковой комиссар! — прошептал Бернштейн.
На обратном пути полковой комиссар остановился возле играющих и с иронией произнёс:
— В очко изволите играть, товарищи командиры?!
— Да мы от скуки, — живо откликнулся воентехник Бернштейн. — По рублику, товарищ полковой комиссар. Не желаете ли с нами посидеть?
Полковой комиссар не пожелал.
Прошло около часа, игра стала азартнее. Уже играли не по рублики, а по трояку, по пятёрке и более. Вновь открылась дверь купе, и… играющих стало пятеро!
— Ладно, вспомним молодые годы…
Новый партнёр сперва выдерживал характер, а потом стал бить по банку. Куча денег росла, одни выигрывали, другие проигрывали. К двум часам ночи полковой комиссар поставил… часы и проиграл. Я тоже проигрался, даже месячное жалование вперёд…
— Все мы люди-человеки! — изрёк Бернштейн с ехидцей, прекращая игру, и положил в карман трофей-часы. Он был везучий. При своих оставался только техник-лейтенант Шилин, который всё время играл по рублику.
Перед Воронежем Бернштейн выдал мне сто рублей «на мелкие расходы». А полковому комиссару вернул часы и пятьдесят рублей «на трамвай».
1.3
Управление кадров Юго-Западного направления
В Управлении кадров Юго-Западного направления имелось специальное подразделение — Резерв командного состава. В него входил постоянный (обслуживающий) состав и переменный состав, состоящий из командиров ждущих своего назначения на должность. В этом резерве оказалась и наша четвёрка, но уже раздельно, в зависимости от воинской специальности и служебного положения.
Так распалась наша временная, но дружная и весёлая, немного беспечная, компания.
Я пробыл в резерве не более недели. Один раз был старшим группы по проверки паспортного режима в городе. Разок побывал в Доме Красной Армии, куда прошёл с партнёршей по танцам, стоявшей у входа в ДКА и напросившейся в партнёрши. Хотя я и сказал ей, что не танцую.
Через неделю управление кадров включило меня в группу командиров, командируемых в распоряжение Главнокомандующего Юго-Западным Направлением Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко, находившегося с передовой группой управления в городе Сватово. Это было уже поближе к фронту!
Старшим группы назначили полковника Глобина, бывшего преподавателя кафедры тыла одной из академий. В группы, кроме меня, вошли ещё два командира. Майор из запаса Потапенко, бывший инженер Днепропетровского трубопрокатного завода, и капитан Меняйло, бывший агроном.
