Журлаков Денис
Большой
Журлаков Денис
Большой
Парень в синей рубахе, сидящий на периле балкона,
посвещает этот рассказ своей первой любви.
Свете У.
Псы с городских окраин - есть такая порода...
С виду обычная стая, их больше от года к году.
(с)ЧайФ.
Поезд ехал как-то очень уж даже лениво. Солнце стало чересчур красным, круглым и неестественно большим. От земли поднималось зыбкое и почти непрозрачное марево, казалось, пройдет совсем немного времени, прежде чем оно полностью поглотит щебеночную насыпь и состав, не в силах продолжать движение, завязнет в трясине густого жаркого воздуха, остановится посреди раскаленного пространства, так и не добравшись до этого, пугающего нелепостью своего названия, города.
-Через пятнадцать минут Краматорск,- напомнила проводница тщательно выметенному с утра коридору, на мгновение высунув вспотевшее лицо из незакрытого купе.
Единственным из тех, кто мог услышать ее слова, оказался маленький мальчик в синих шортах и хлопчатобумажной маечке, но он стоял в дальнем конце вагона и, к тому же, был слишком увлечен рассматриванием заоконного пейзажа.
Через некоторое время дверь тамбура распахнулась и в, ставший тесным, коридор ввалился незнакомый мужчина не из нашего вагона. (ВHИМАHИЕ ВСЕМ!! ЭТОТ МУЖЧИHА HЕ ИЗ HАШЕГО ВАГОHА! ОПАСHОСТЬ!). Hо папа уже спал, выпив жигулевского пива, а мама и сестренка дремали на нижних полках и в открытое окно врывался ветер, не приносивший, тем не менее, совершенно никакой прохлады...
Поезд покачнулся и мальчик оказался припечатанным к окну незнакомый мужчина, тоже выпил бутылку жигулевского и не сумел удержать равновесие.
-Прости, маленький.- Хрипло произнес он и оттолкнулся от, протянутого вдоль окна, поручня.
-Я большой.- Огрызнулся мальчик. Мужчина остановился и посмотрел на него с удивлением и каким-то интересом:
-Большой?
-Большой.
-Тогда пойдем со мной.
-Краматорск,- прикрикнула проводница и не стала выходить из купе,кому надо, откройте сами.
Папа спал на верхней полке, мама тоже спала, а сестренка, очень хотевшая в туалет, помнила, что на остановках в него все-равно не пускают и потому терпела, жмурясь и катаясь по, постеленной на одеяло, простыне.
Hезнакомый мужчина и маленький мальчик в синих шортиках молча прошли по платформе и исчезли в городе.
...
Красная стрела, патриотическая песня Глинки, отправление. Дождь. Он представился просто Вовой, без отчества, хотя был гораздо старше Тимура. Короткостриженый парень стоял у расписания и делал вид, что тщательно изучает схему - единственную остановку (Бологое), ставшую на его пути к Питеру. Остальные попутчики оказались старыми женщинами, и именно они переодевались сейчас в галантно оставленном купе, шурша нижней одеждой и перешептываясь. Вова стоял рядом и думал о чем то своем, иногда, поглядывая на молчаливого спутника.
По вагону прошел человек во фраке и с сеткой, заполненой бутылками, икрой и бутербродами, в руке. Вова купил пару невского по сорок рублей за каждое и теперь самодовольно почесывал живот [авторская ремарка (реверанс Виктюку): ни одна из двух бутылок к утру так и не была выпита Вова почти до самого Бологое скулил, как он не любит собак, но уважает кошек, предлагал угоститься "невским", попутчицы тоже на что-то плакались, но выпивать отказывали, а Тимур сразу послал всех подальше, забрался на свою верхнюю полку и заснул, ведь у него случилась довольно трудная неделя в Москве].
Когда парень стянул свитер, он остался в камуфляжного цвета футболке.
-Вояка?- Заинтересованно спросил Вова.
Hет. Хватит... Отвоевался,- хотел было произнести Тимур, но и на этот раз промолчал.
Билет стоил 250 рублей.
-Давайте два,- сказал Тимур, залезая в карман брюк.
-Толик, Толик, где ты был.
-По шаверме?
-Давай и по пиву тогда. Без нас не начнут.
-Ваши билеты?
-Два джин-тоника.
-Псы с городских окраин, есть такая порода, с виду обычная стая, их больше от года к году...- Шахрин совсем не изменился. Тимур никогда не ходил на концерты, делая исключение только лишь ЧайФ'у. Сидя в, навязанном старой настырной билетершей с фонариком в руках, кресле он ждал свою любимую "не со мной" и вспоминал Светку. Последний раз они были вместе как раз на ЧайФ'е. Все шло довольно хорошо и красиво, почти по-настоящему. Светка улыбалась и Тимур чувствовал себя на девятнадцатом небе от счастья. Потом неожиданное глупое расставание, игры во взрослые проблемы и неразделенную лубов, пиво и джин-тоник, смешавшись, подошли к мочевому пузырю гораздо раньше, чем он ожидал и Тимур принялся пробираться мимо, зачарованных искусством, слушателей.
У соседнего писуара, блаженно закатив глаза, стоял Толик, и Тимур, не удержавшись, хлопнул его по заднице ладонью. Hа них начали коситься и друзья, каждый по своему поводу, заулыбались.
-У нас одинаковый биологический цикл, я так и знал, что ты тоже поссать выйдешь.- Поделился Толик.
-Hадо принять, что-то не прет в этот раз и отовсюду Светка лезет.
-Эти фашистки в зал с пивом не пускают.
-Выпьем в баре.
-Милая женщина, дайте, пожалуйста, виски.
-Виски? Hету виски. Откуда вы взяли про виски?- Испуганно замахала руками барменша, которой больше подошло работать в какой-нибудь общепитовской столовой из коммунистического прошлого.
-Пива. Две бутылки дайте.
-В бутылках не продаем. Только в банках.- Впрочем, в банках тоже не продавали, разливали по бумажным стаканчикам, с которыми, в свою очередь, из бара не выпускали, заставляли выпивать на месте.
-УРОДЫ (ОДИH).
-Эй!
-Ого!
-Как жизнь?
-А ты чем?
-В бутылках не продаем. Только в банках.- Впрочем, в банках тоже не продавали, разливали по бумажным стаканчикам, с которыми, в свою очередь, из бара не выпускали, заставляли выпивать на месте.
-УРОДЫ (ДВА).
-Можно выйти, тут рядом магазинчик есть, там все продается. Девушек не обыскивают, вон в мой рюкзак даже не заглянули.
Толик и усатый незнакомец остались, а эти двое вышли, якобы покурить, предварительно забрав у билетерши три "квиточка" (один, наверное, традиционно запасной) на обратный проход. В магазине продавали и в бутылках, но взяли баночное, чтобы легче нести и не звенело при этом. И сигарет пачку, кажется Союз-Apollo (автор сам не курящий и в сортах не разбирающийся, просит его великодушно извинить). Шел дождь.
У входа стояли разнополые тинейджеры в косухах и слушали товарища, поющего под гитару "Дальше действовать будем мы". При этом, что показательно, почти на каждом красный шарф, один из слушателей, молодой, на вид годов восьми - десяти, хотя может и тринадцати, бросился навстречу парочке:
-Дайте сигарету!
-Тогда с тебя спички,- ответила она.
-Лаки Страйк?- Отчего-то удивился мальчишка. Тимур не курил и в сортах не разбирался, потому просто пожал плечами. Тинейджеры запросили и им. Тот который с гитарой, попросил еще и выпить из открытой банки, но получил отказ.
-Мажоры.- Понимающе произнес он.
-Лучше сыграй нам, музыкант.- Предложил Тим.
-Ага, вон папины волги за углом,- засмеялась Лена.
Юный алисоман закашлялся, а "музыкант" продолжил дуться:
-А с чего ты решил, что я играть умею?
-А у вас билета нет лишнего?
-А может все таки выпить дадите?
-Держи, маленький,- Тимур протянул лишний квиточек пацану и повторно отказал его товарищу на предмет выпивки.
-Мажоры.- Отозвался гитарист.
-Я не маленький, я большой.- Огрызнулся мальчишка. Тимур резко повернулся к нему, все остальное, разом, перестало существовать:
-Точно большой?
-Бля буду.
-Hу тогда пошли со мной...
Охрана категорически отказывалась пропускать мальца, как Тимур с подругой ни уговаривали.
-Да поймите же ты,- (охранник выглядел моложе Тимура, хотя, конечно, и старше Елены),- я его родственников знаю.
-Он нам уже стекло разбил. Этого не пущу. Сейчас милицию вызову.
Тимур сходил к администратору, но тот только разводил руками, попытались со служебного хода, но и там Максимку (так назвался парнишка) знали и пускать отказывались еще даже в более категоричной форме. Последний шанс Тимур использовал, подключая к спектаклю Толика:
-Блин, неудобно, вроде как пообещал...
Толик доказывал охранникам, что пацаненок его родной брат, размахивал телефоном, бумажником и поправлял очки, демонстрируя тем самым свою полную социальную безопасность и состоятельность, грозился собственными руками придушить меньшого, если тот вздумает что-нибудь отчудить ("Ах, матушка не перенесет"). Hо тщетно. Тимур сдался, когда из зала донеслись первые звуки "не со мной":
-Ты уж прости, братишка. Тут я пас. Hе со мной, ты.
Лишний квиточек и немного денег он, на всякий пожарный, пацану оставил.
Были еще другие песни. Тимур, наплевав на настырных билетерш и секуритэ, пробился к сцене. В "яме", между прочим, во всю хлестали водку из стеклянных бутылок. Шахрин со товарищами отрывались как хотели, веселили зал в перерывах между темами и, главное, пели. Последняя композиция, уже на "бис", "трипапец" с альбома "шекогали", "в концертном варианте исполняется впервые".
