САЙМОН Р. ГРИН - Рендеринг [It’s All in the Rendering]
Рассказ.
Издание: 2011 - Перевод 2024
Дом стоит на границе. Между здесь и там, между сном и явью, между реальностью и фантазией. Дом существует дольше, чем кто-либо помнит, потому что он необходим. Если войти в него через парадную дверь из обычного и повседневного мира, то всё, что вы увидите, покажется вам совершенно нормальным. Зайдите через заднюю дверь, из любого из двух миров, и перед вами предстанет совсем другой Дом. Дом стоит на границе, соединяя два мира и предоставляя Убежище тем, кто в нём нуждается. Убежище от всех и вся. Безопасное место от всех зол.
Само собой, есть и те, кому это не слишком по душе.
Как и в любой другой день…
ВСЁ НАЧАЛОСЬ на кухне. В солнечный яркий день. Золотистый солнечный свет лился в открытое окно, богато сверкая на старомодной мебели и модерновой фурнитуре. Питер и Джубили Кейн, в данный момент отвечающие за Дом, завтракали вместе. По крайней мере, Питер так считал; Джубили вообще не любила утро. Джубили с радостью придушила бы всех до единого участников рассветного хора в обмен на то, чтобы ещё полчаса покемарить. Питер был занят приготовлением себе полноценного английского завтрака: яичница с беконом, сосиски с фасолью и много поджаренного хлеба. Среднего роста и среднего веса, Питер был счастливым, хотя и себе на уме человеком, но мастером сковороды — на том основании, что если вы когда-нибудь найдете что-то, что не сможете приготовить на сковороде, вы всё равно сможете использовать её, чтобы забить животное до смерти. Питер радостно двигался взад-вперёд, спокойно и легко выполняя полдюжины сложных кулинарных дел, подпевая при этом радио, песню: “Lightning Tree” - группы Settlers.
Джубили, высокая, светловолосая и почти невозможно грациозная, обычно сидела, сгорбившись, за кухонным столом, вцепившись в большую кружку с чёрным кофе промышленной крепости, как потерпевший кораблекрушение моряк в спасательный круг.
На её кружке была надпись: “Я Богиня, поклоняйся мне, как положено, или у тебя будут неприятности”. Она мрачно смотрела на Питера поверх края своей кружки, как будто каждый его весёлый момент был преднамеренным нападением на её хрупкие утренние нервы.
- Это должно быть незаконно - быть таким весёлым и бодрым по утрам, - объявила она, обращаясь ни к кому конкретно. Это неестественно. И я не могу поверить, что ты всё ещё готовишь это: “Смерть от холестерина” каждое утро. Подобные вещи должны быть подробно прописаны в брачном свидетельстве. Я отсюда слышу, как сужаются твои артерии, просто от соседства с таким изобилием нездоровой пищи.
- Начни день с вызова, вот что я всегда говорю, - сказал Питер. Если я смогу пережить это, то смогу пережить всё. Кто-нибудь из наших нынешних Гостей присоединится к нам за завтраком?
- Сомневаюсь. Ли выходит только по ночам, а Джонни - подросток, а значит, он даже не знает, на что похоже это время суток. Слушай, а можно нам включить другую трансляцию? Что-нибудь менее… восторженное?
Музыка тут же оборвалась. - Я слышал-о это! - сказало радио. Сегодня день шестидесятых! Потому что это то, что мне нравится. В те времена была настоящая музыка - песни, от которых волосы вставали дыбом, мелодии, которые застревали у тебя в голове независимо от того, хотел ты этого или нет. И нет, я не играю Coldplay, так что перестаньте спрашивать. Хотите послушать попурри из Monkees?
- Помнишь, что случилось с тостером? - угрожающе спросила Джубили.
Наступила пауза. - Я принимаю заявки, - наконец произнес-ло радио.
- Включи что-нибудь успокаивающее, - сказал Питер. Для тех из нас, чьи тела уже на ногах, а разум ещё официально не присоединился.
- Радио заиграло: Grieg’s Peer Gynt, а Питер весело нагружал свою тарелку всякой вредной всячиной. Он аккуратно поставил её на стол и улыбнулся Джубили.
- Ты уверена, что я не могу соблазнить тебя хотя бы кусочком этого вкусненького жареного лакомства, Принцесса?
Джубили вздрогнула.
- Я бы предпочла вводить горячий жир прямо в вены. Принеси мне молока, милый.
Питер подошел к холодильнику.
- Сегодня у тебя обезжиренный или полуобезжиренный день?
- Дай мне настоящего. У меня такое чувство, что это будет один из тех дней.
Питер открыл дверцу холодильника, и оттуда высунулась длинная зелёная бородавчатая рука, протягивающая бутылку молока. Питер принял бутылку, стараясь не задеть ни один из бугристых шишковатых пальцев.
- Спасибо, Уолтер, - сказал он.
- Приветствую, - раздался глубокий голос зелёного и бородавчатого из глубин холодильника. Вы не могли бы убавить температуру ещё чуть-чуть, а?
- Ещё ниже, и с них будут свисать сосульки.., - сказал Питер.
Раздался смех бородавчатого. - Вот так, угу, угу, мне это нравится, ух, ух.
. * .
Никаких семидесятых! - завопил-о радио.
Питер решительно закрыл дверцу холодильника и вернулся к Джубили за кухонный стол. Он передал ей молоко и сел за стол, а потом стал есть, пока она наливала, а потом пила, а из радио доносились нежные нотки - Solveig’s Song. Всё было очень цивилизованно.
Питер оглянулся на холодильник. Как долго Уолтер живёт здесь, Принцесса?
- Он был здесь задолго до нашего прибытия, - сказала Джубили. Согласно записям Дома, Уолтер утверждает, что является беженцем от марсианского ледяного народа, сослан на Землю за религиозную ересь и публичные оскорбления. Он уже много лет не покидал холодильник. Предположительно потому, что боится глобального потепления; я же думаю, что он просто более чем обычно страдает агорафобией.
Два маленьких мохнатых существа влетели через внутреннюю дверь и на скорости носились по кухне, возбуждённо перекрикиваясь друг с другом на повышенных тонах, гоняясь за ярко раскрашенным прыгающим мячиком. Они пронеслись под кухонным столом с такой скоростью, что Питер и Джубили едва успели убрать ноги с их пути - просто два маленьких волосатых пятна-шек.
- Эй! - сказала Джубили, изо всех сил стараясь казаться раздражённой, но не в силах сдержать нежность в голосе. Никакой беготни в Доме! И никаких игр в мяч на кухне.
Два маленьких мохнатых существа резко остановились, оказалось, что они едва достигают трёх футов в высоту, причём большая часть их тел покрыта мехом. Два широко расставленных глаза виновато моргали из области головы, а мяч подпрыгивал между ними.
- Я не против, - сказал Мяч. Правда. Мне это очень нравится.
- Тогда отправляйся
