Жан-Поль Сартр
Грязными руками
Пьеса в семи картинах
Посвящается Долорес
Действующие лица
Хёдерер
Уго
Ольга
Жессика
Луи
Принц
Слик
Жорж
Иван
Карский
Франц
Шарль
Картина первая
У Ольги.
Первый этаж небольшого домика на обочине проезжен дороги. Справа входная дверь и окно с закрытыми ставнями. В глубине, на комоде, телефон. Слева, в отдалении, дверь. Стол, стулья. Мебель разнородная и дешевая. Чувствуется, что человек, живущий здесь, совершенно равнодушен к обстановке. Слева, рядом с дверью, камин, над камином зеркало. Время от времени по дороге проходят машины. Слышны гудки.
СЦЕНА I
Ольга, затем Уго.
Ольга, одна, сидит перед радиоприемником и крутит ручки. Слышен шум, затем довольно отчетливый голос.
Диктор. Германские войска отступают по всей линии фронта. Советские войска заняли населенный пункт Кишнар в сорока километрах от иллирийской границы. Иллирийские войска по возможности избегают вступать в бой; многочисленные перебежчики перешли на сторону союзников. Иллирийцы! Нам стало известно, что вас принудили поднять оружие против СССР, мы знаем, насколько глубоки демократические традиции иллирийского народа и мы...
Ольга поворачивает ручку, голос умолкает. Ольга замирает, смотрит в одну точку. Через некоторое время раздается стук в дверь. Она вздрагивает. Стук повторяется. Она медленно идет к двери. Стучат снова.
Ольга. Кто там?
Голос Уго. Это Уго.
Ольга. Кто-кто?
Голос Уго. Уго Барин.
Ольга вздрагивает и замирает перед дверью.
Ты что, не узнала мой голос? Отвори. Открой мне.
Ольга быстро идет к комоду, вынимает левой рукой какой-то предмет из ящика, прикрывает левую руку салфеткой, идет к двери, стремительно открывает ее и быстро отстраняется во избежание неожиданностей. На пороге стоит рослый двадцатитрехлетний парень.
Уго. Это я.
Молча смотрят друг на друга.
Удивлена?
Ольга. Я удивлена твоим видом.
Уго. Да, я изменился. (Молчит.) Ты меня разглядела? Узнала? Ни с кем не спутала? (Показывая на револьвер, прикрытый салфеткой.) Тогда убери это.
Ольга (не положив револьвера). Я думала, тебе дали пять лет.
Уго. Вот именно, мне дали пять лет.
Ольга. Заходи и закрой дверь.
Отступает на шаг. Револьвер не то чтобы направлен на Уго, но повернут в его сторону. Уго с любопытством глядит на револьвер, не спеша поворачивается к Ольге спиной и закрывает дверь.
Ты что, сбежал?
Уго. Сбежал? Я еще не спятил. Им пришлось меня вытолкать взашей. (Молчит.) Меня освободили за примерное поведение.
Ольга. Есть хочешь?
Уго. А тебе только этого и надо, правда?
Ольга. Почему?
Уго. Давать так удобно — это удерживает человека на расстоянии. И потом жующий человек выглядит безобидно. (Молчит.) Извини, я не хочу ни есть, ни пить.
Ольга. Мог бы просто отказаться.
Уго. Ты забыла, я ведь всегда был болтуном.
Ольга. Припоминаю.
Уго (осматриваясь). Как здесь пусто! Хотя все на месте. А где моя пишущая машинка?
Ольга. Продана.
Уго. Правда? (Молчит. Осматривает комнату.) Пусто здесь.
Ольга. Как это пусто?
Уго (делает неопределенный жест). Да так! Кажется, что вся эта мебель стоит посреди пустыни. Там, когда я раскидывал руки, то касался двух противоположных стен. Иди сюда. (Она не двигается.) Правду говорят — за пределами тюрьмы места не берегут. Сколько потерянной площади! Как странно оказаться на свободе, даже голова кружится. Мне придется привыкнуть говорить с людьми, не касаясь их.
Ольга. Когда тебя выпустили?
Уго. Только что.
Ольга. Ты пришел прямо сюда?
Уго. А куда мне было идти?
Ольга. Ты с кем-нибудь разговаривал?
Уго (смотрит на нее и смеется). Нет, Ольга, нет. Успокойся. Ни с кем я не разговаривал.
Ольга (менее напряженно, смотря на него). Тебя не обрили.
Уго. Нет.
Ольга. Но чуб отрезали.
Молчат.
Уго. Ты рада меня видеть?
Ольга. Не знаю.
По дороге едет машина. Гудок, шум мотора. Уго вздрагивает. Машина проезжает. Ольга спокойно за ним наблюдает.
Если тебя и правда выпустили, тебе нечего бояться.
Уго (с иронией). Ты так думаешь? (Пожимает плечами. Пауза.) Как дела у Луи?
Ольга. Все в порядке.
Уго. А у Лорана?
Ольга. Он... ему не повезло.
Уго. Я так и думал. Не знаю почему, но я давно уже думал о нем как о мертвом. Должно быть, у вас тут многое переменилось.
Ольга. Все стало сложнее с тех пор, как пришли немцы.
Уго (безразлично). Да, они ведь здесь.
Ольга. Вот уже три месяца здесь стоят пять дивизий. Предполагалось, что они направятся в Венгрию через нашу территорию. Но они остались.
Уго. Ага. (С интересом.) У вас много новеньких?
Ольга. Много.
Уго. Молодые?
Ольга. Молодежи немало. Теперь отбор проводится несколько по- другому. Нужно заполнять пустые места, и мы стали менее придирчивы.
Уго. Конечно, вам приходится приспосабливаться. (С некоторым беспокойством.) Но главная линия осталась та же, что и была?
Ольга (смущенно). Да как тебе сказать... в общем и целом, пожалуй, осталась...
Уго. Дело в том, что вы продолжали жить. Находясь в тюрьме, не так-то просто поверить в то, что другие живут. У тебя кто- нибудь есть?
Ольга. Бывает иногда. (Жест Уго.) Сейчас нет.
Уго. Вы обо мне говорили хоть когда-нибудь?
Ольга (неумело лжет). Случалось.
Уго. Они приезжали ночью на велосипедах, как в мои времена, садились за стол, Луи набивал трубку и кто-то говорил: «В такую вот ночь малыш предложил взять на себя деликатное задание».
Ольга. Все было так или почти так.
Уго. И вы говорили: «Он неплохо справился — и дело сделал, и никого не подвел».
Ольга. Да, да, да.
Уго. Иногда я просыпался от шума дождя и думал: у них будет вода,— и, прежде чем опять заснуть, повторял про себя: может быть, сегодня ночью они будут говорить обо мне. Мое главное преимущество перед мертвецами было именно в том, что я имел возможность думать, думать, что вы помните обо мне. (Ольга невольным и неловким жестом берет его за руку. Смотрят друг на друга. Ольга выпускает его руку. Уго выпрямляется.) В один прекрасный день вы решили: ему осталось три года, а когда он выйдет на свободу (меняет тон, не спуская глаз с Ольги), когда он выйдет на свободу, мы его в награду прикончим как собаку.
Ольга (отшатнувшись). Ты с ума сошел?
Уго. Давай, Ольга, смелее! (Пауза.) Это тебе было поручено послать мне шоколадные конфеты?
