Елена Кабанова, Инесса Ципоркина
Стерва сама себе хозяйка. Кодекс семейных ценностей
Введение в отчуждение
Стерва, как правило, представляется символом деловой жизни — этакая акула бизнеса, поедающая все, что движется в толще воды, испуская биоэлектрические импульсы. Но, во-первых, даже акулы не пожирают кого ни попадя — у них вкус избирательный, что бы там себе серферы не воображали. А во-вторых, стать опасной хищницей и хищническими методами отстаивать свои интересы в рабочем коллективе — плевое дело по сравнению с тем, каково это — отказывать родным и близким в «законном праве». В состав «законного права» входят самые разные вещи, среди которых непременно будут попадаться близкородственный прессинг, шантаж, манипуляция. И не потому, что в семье все всем хотят подставить ножку. Просто иначе не умеют. А почему не умеют и что с ними, такими неумелыми, делать — об этом мы и поговорим в нашей книге.
В сущности, для каждой женщины отношения с домочадцами составляют целый мир, по важности равный карьере и самореализации. Эволюция и цивилизация, не чинясь, возложили на женский пол задачу налаживания «группы контактов», а вернее, контактов в группе. И жуткое количество времени у рода человеческого ушло на то, чтобы люди перестали бегать стаей, а распределились бы по семейным кланам, в каждом из которых у «сродственников» свое место и свои обязанности, иерархия — незыблема, а статусная система регламентирует всякие там эмоциональные всплески и возрастные кризисы. Ну, и как теперь все это бросить? Как отказаться от социальных механизмов, которые отменно регулировали наше существование на голубой планете несколько миллионов лет (если, конечно, вместе с нашим биологическим видом сосчитать и разные виды пралюдей — для солидности)? Уж больно удобная вещь!
И хотя специалисты вовсю разъясняют современному человечеству, что биологическая программа давно устарела, а инстинктивный метод улаживания социальных конфликтов не работает там, где поведение строится на чем-то еще, помимо наследственных стереотипов — все равно хомо сапиенс ужасно не хочется отказываться от поведенческих приемчиков, которые родились, когда он, может, уже и был хомо, да только не сапиенс. Максимум эректус (нет, это — не то, что ты подумала, это значит «прямоходящий»). В общем, довлеет подсознание, довлеет. И к тем, кто не в силах противостоять зову темного, неосознанного «Оно», можно испытывать сочувствие — но нельзя давать слабину. Иначе тебя сожрут. Буквально. Хотя мы согласны: верить в такое не хочется. Домашняя обстановка, вокруг семья, любимые и родные люди — и вдруг все оборачивается третьесортным ужастиком про тайную секту оборотней, замаскированную под группу реабилитации толстяков, психологически зависимых от еды.
Поэтому необходимо найти собственную стратегию противостояния ближнему своему. Ведь, оказавшись лицом к лицу с проблемой «родственных конфликтов», ты можешь запаниковать, у тебя может возникнуть шок из-за испытанного разочарования, крушение иллюзий может вызвать тяжелую депрессию. Всякое случается. И при подобных обстоятельствах пострадают все — и ты, и твои «противные близкие». Между вами вырастет натуральная китайская стена, да еще с полосой отчуждения по обе стороны. У некоторых людей в аналогичной ситуации появляется интимофобия — боязнь близких отношений. Им страшно доверить себя другому и страшно принять на себя обязательствами по отношению к любимому человеку. Интимофобия погружает личность в вынужденное одиночество. Эмоциональная сфера находится в состоянии «и не спать нельзя, и никак не уснуть». Но, даже если последствия окажутся не столь тяжелы, лучше являться на домашний вариант телепередачи «Окна» хорошо подготовленной. И не бояться того, что возмущенная родня время от времени будет восклицать: «Ну ты и стерва!» Ведь альтернативой характеристике «стерва» служит снисходительное: «Она у нас дурочка совсем!» Словом, «выбирай — но осторожно, осторожно — но выбирай»!
Что же касается отчуждения между тобой и, скажем так, «неотчуждаемыми родственниками» — мамой, папой, братьями, сестрами — то, мы надеемся, ты отдаешь себе отчет в одной чрезвычайно важной вещи: оно — отчуждение — существует. Просто о нем не принято говорить вслух. Семейная сфера обросла мифами, словно затонувшая галера — водорослями. Даже о большом бизнесе не ходит столько сказок, сколько о том, как «жили-были дед да баба, если кашу с молоком». Причем про «хвать по пузу кулаком» рассказывается, как про ужасное исключение из правил. А в основном, дескать, семейная жизнь есть идиллия. Зачем, спрашивается, она нужна, эта слащавая словесная муть? Семья переживает те же кризисы, что и страна. Сергей Довлатов верно определил родство между этими двумя структурами: «семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие и культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Все это и есть семья». А значит, все, как поется в мюзикле «Чикаго», «правильно так, радостно так, сладостно так» быть не может. Поэтому не стоит впадать в панику при любом «отклонении от образцово-показательного семейного счастья». Лучше прочти эту книгу и составь собственный план действий.
И поверь — никто не стремится рассорить тебя с близкими людьми. Просто для сохранения отношений приходится следовать древнему принципу: «Si vis pacem, para bellum» — «Если хочешь мира, готовься к войне».
Глава 1. Хайль, майн либен фюрер!
Зачем, спрашивается, воевать — это с родным-то человеком?! Ну, и родной человек все-таки не святой дух. А потому обоюдные недостатки и слабости не могут не проявляться в процессе вашего совместного проживания. Полагая, что родственники — самая лучшая и надежная опора, самые верные и понимающие друзья, самые любящие и добрые души, мы нередко собственными руками роем могилу своему здравомыслию. Мы стараемся «притянуть за уши» реального человека к мифическому образцу — а что в результате? А в результате теряем и иллюзию, и действительность: разочарование заставляет нас расстаться и с придуманным идеалом, и с близкими, «не дотянувшими» до идеала. В детстве такие «крушения» переживаются легче. Видимо, сказывается присутствие титанических планов на долгую-долгую жизнь. Мысль о том, что «все еще будет», приглаживает наждачную шкуру жизненного пути. С возрастом, когда контакты налаживаются с большим трудом, когда начинаешь высоко ценить не столько новое, сколько привычное, когда всякая потеря оставляет шрам на душе — ты готова закрыть глаза на очевидное, дабы продолжать верить в невероятное. Так и рождаются комплексы.
Наше сознание пытается спрятать от нас травмоопасные реалии за флером идеализации — и не только в детские годы. Всю жизнь мы опьяняем себя старыми и новыми мифами, стараясь отыскать в собственной жизни признаки наличия «доброй сказки». И ужасно расстраиваемся, если «что-то ничего в волнах не видно», как говаривал новеллист Иероним Поприхин в «Мастере и Маргарите». А ведь стоило бы саму себя поблагодарить за объективность и проницательность. Многие люди, правда, прибегают не к поиску, а к домыслу: подсознательно искажают черты действительности, добавляя своему окружению черты «мифических героев». Увы, но подобное одурманивание мифами, как правило, заканчивается тем, что настоящие, немифические шансы упускаются.
Великий писатель Федор Достоевский писал: «Человек всю жизнь не живет, а сочиняет себя, самосочиняется». А если вспомнить другого великого человека — Ингмара Бергмана, — то можно повторить и его слова: «Жизнь имеет в точности ту ценность, которой мы хотим ее наделить». Потом, сложив эти изречения, получаем совсем не парадоксальное утверждение: тот, кто «самосочиняется», низводит ценность жизни до создания воображаемой маски, накрепко приросшей к истинной личности. И маскарад становится его жизнью, а его жизнь — маскарадом. Сперва забавно, но только сперва. Есть, разумеется, определенная психологическая категория, которая страшно увлекается всякими «тусовочными мероприятиями» — про них можно сказать, что маска для них становится лицом, потому что они есть то, что видят окружающие. Но это всего лишь один компонент психологического рисунка личности. В рисунок обычно входят несколько таких компонентов, и им, скорее всего, будет ужасно неуютно в «нескончаемом вихре развлечений». Так что, вероятно, стоит сохранить свою индивидуальность, как бы тебя не тянуло «самосочиняться» — например, ради удовлетворения амбиций твоей родни. Как уже было сказано, поначалу это сработает и даже покажется забавным — а потом станет тошно и жалко себя, потерянную, до невозможности.
Конечно, время от времени так и тянет сказануть нечто в духе напыщенной фразы Максима Горького, заученной еще в школе: «жизнь дается один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно»… потраченную зарплату. Впрочем, это бесполезное занятие: каждому из нас придется искать свое собственное «прожить надо так». Никаких единых вариантов не существует — на создание подобных «образцов» отваживаются только идеологи. То есть категория, наименее заинтересованная в счастье отдельно взятого человека. Ведь задача идеолога — обеспечение бесперебойной работы социальных механизмов, даже в ущерб интересам «социальной единицы». Итак, если тебе однажды покажется, что ты обнаружила всеобщий смысл жизни — тогда одно из двух. Либо ты подалась в идеологи, либо тебе пора проконсультироваться у психиатра.
