Сергей Ким
Сказания Новейшего времени
У Лукоморья дуб зелёный…
Роскошный вишнёвого цвета "Пежо-607" остановился перед старыми металлическими воротами, на которых красовалась выцветшая от времени надпись "Посёлок "Лукоморье". Внизу более мелко было подписано "Объект МО РСФСР".
Задняя дверца машины открылась, и на разбитую грунтовую дорогу опустилась пара дорогих лакированных туфель, а рядом с ними в пыль ударила тонкая деревянная трость. Из Пежо выбрался немолодой человек в лёгком белом костюме и чёрных очках, опёрся на трость и, слегка прихрамывая, направился к КПП.
Слегка постучав по запертому смотровому окошку золотистой рукоятью трости, он принялся терпеливо ждать.
Окошко достаточно быстро открылось, в нём показалось лицо молодого солдата. Скользнув взглядом по нежданному гостю, зацепился за обезображенную шрамами левую половину лица, и сухо произнёс:
— Вход только для жителей посёлка или по предварительной договорённости с начальником…
— Я знаю, — мягко перебил солдата человек в костюме. По–русски он говорил с небольшим акцентом, кажется французским. — Моё имя должно быть в списке — посмотрите фамилию Дюпон.
— Подождите, — буркнул охранник, закрывая окошко.
Дюпон терпеливо ждал.
Минута, другая, и тут наконец‑то что‑то начало происходить. Справа от больших ворот открылась небольшая металлическая дверь, появился молодой охранник, с висящим поперёк груди автоматом.
— Проходите, товарищ Дюпон, — махнул солдат рукой. — Сожалею, но въезд автотранспорта без спецпропусков запрещён, а у вас такового нет.
— Ничего, — отмахнулся француз. — Меня не затруднит пешая прогулка.
Охранник отодвинулся, Дюпон шагнул вперёд и оказался на территории закрытого посёлка для военнослужащих Министерства Обороны России и их семей. Нужно сказать, что иностранцу стоило колоссальных усилий попасть в это казалось бы совершенно стратегически неважное место… Но нужные связи и большие деньги могут подобрать ключик к любым дверям…
Дюпон, прихрамывая и опираясь на трость, шёл по улочкам небольшого посёлка. На удивление здесь не было ни шикарных коттеджей, ни скромных панельных многоэтажек — только аккуратные деревянные домики в древнерусском стиле c небольшими огородиками вокруг. То, что сейчас на дворе было третье тысячелетие, можно было определить только лишь по крытым металлочерепицей крышам домов, и торчащим кое–где большим тарелкам спутникового телевидения. В остальном же картина была чисто деревенская — никаких электрических столбов или автомобилей, зато множество деревьев и кустарников по обочинам дороги. Стайки бегающих детей, снующие туда–сюда куры и гуси, не хватало только телег, запряжённых лошадьми, и коров, но вот этих деревенских жителей отчего‑то не было… В воздухе ароматно пахло цветущей сиренью, где‑то вдали играла лёгкая музыка… Благодать…
Но Дюпону сейчас было не до созерцания местных идиллических пейзажей — он прибыл сюда с одной–единственной целью.
Поискав глазами, кого бы расспросить, он двинулся по направлению к сидящей кружком на земле, в тени большого раскидистого клёна, группе детей. Как ни удивительно, но на улицах посёлка было очень мало взрослых, а уж в военной форме так и вообще ни одного. Хотя возможно, они сейчас просто все были на службе…
— Мсье, не смогли бы вы мне помочь? — обратился Дюпон к мальчику лет двенадцати, с короткими пепельно–серыми волосами.
Услышав такое обращение, остальные дети мгновенно прыснули со смеху — мсье, как же!..
На француза в упор уставился мрачный взгляд ярко–жёлтых глаз мальчика со странного цвета волосами.
— А чего надо?
— Не подскажите ли, где я могу найти мсье Шиана?
— Эээ… Кого? — нахмурился мальчик.
— Это дядю Колю, что ли? — вмешалась в разговор сидящая рядом девчушка с ярко–зелёными волосами.
"Боже, у них тут что — ядерный полигон рядом?" — мелькнуло в голове Дюпона, но он в ответ только кивнул. Значит, Николай…
— Наяда, не тебя же спрашивали… — огрызнулся пепельноволосый мальчик.
— Так он, наверное, как и всегда под Большим Дубом сидит, — ответила девочка, не обращая на него никакого внимания. — Вы всё время прямо идите, и обязательно к нему выйдете.
— Мерси, мадмуазель, — слегка поклонился Дюпон, и зашагал в указанном направлении.
Минут через пять неторопливой прогулки, он достиг небольшой площади в центре посёлка.
Становилось понятно, отчего Большой Дуб был поименован именно таким образом. Дерево это было воистину огромного размера — не слишком высокое, но зато в обхвате оно не уступило бы даже знаменитому баобабу…
Лёгкий летний ветерок шевелил ветки дуба, в воздухе витала свежесть и тишина, прерываемая лишь только чьей‑то негромкой игрой на гитаре.
Дюпон сделал несколько шагов и увидел того, ради кого, собственно говоря, и проделал свой длинный путь в эту страну.
Под деревом, закрыв глаза, сидел кот…
Нет, не так. Под Дубом сидел Кот. Именно так, только с большой буквы, ибо в размерах мало уступал среднего роста человеку — достойный представитель народа коянов. Великолепный чёрный мех его уже был изрядно побит сединою, но нельзя было сказать, что Кот был стар. Нет, в его скупых движениях всё ещё чувствовалась огромная сила, но теперь вместе с возрастом к нему пришла ещё и мудрость…
Кот негромко перебирал струны на потёртой гитаре, внушительного размера когти на его руках сейчас были благодушно втянуты. О ножных же ничего сказать было нельзя, ибо помимо чёрной майки и камуфляжных штанов, на Коте были надеты пара кирзовых сапог.
— Долго меня искал, Маркиз? — лениво буркнул коян, не открывая глаз.
Дюпон, прихрамывая, подошёл поближе к нему.
— Долго, слишком уж ты, Николя, хорошо замёл все следы.
Кот задумчиво побарабанил по земле длинным пушистым хвостом.
— А ты бы как поступил в моём случае? Если бы на тебя объявила охоту целая страна? А, Маркиз?
Француз поморщился.
— Не зови меня так… больше.
Кот открыл глаза, на Дюпона уставился взгляд ярко–изумрудных глаз с маленькой чёрной точкой зрачка.
— Мряу, отчего же так? А!.. Мне, вероятно, стоит звать тебя Ваше Величество, так? Прошу меня извинить, но я этого делать не буду — судя по тому, что за тобой не тащится огромная свита придворных и стражников, ты здесь инкогнито…
— Николя, мне нужна твоя помощь! — единым духом выпалил Дюпон.
Кот отложил гитару в сторону и громко расхохотался.
— Умеешь ты развеселить, Жан… — в перерывах между приступами смеха, сумел выдавить Николя. — Давненько я так не смеялся…
— Я серьёзно.
Кот перестал смеяться и зло посмотрел на француза.
— И это после всего, что ты сделал? — выплюнул Николай. — Ты меня предал, а теперь просишь помощи? Ты рехнулся, маркиз Карабас?
— Николя, я ничего не мог поделать! — взмолился Жан. — Герцог посчитал тебя слишком опасным и потребовал твоей головы!..
— Ну да, ну да, конечно… — усмехнулся Кот. — Ценой твоей успешной свадьбы и закреплением титула стала голова всего лишь одного–единственного кояна… Выбор же очевиден! И по хрену на то, что это самый коян раздобыл тебе и титул, и расчистил дорогу к трону…
— Николя, тебя боялись…
— Николай, — жёстко поправил Жана Кот. — У меня теперь новая жизнь и новое имя. И я не намерен с ними расставаться. Только ГПУ смогло меня защитить от длинных рук французской разведки, и я не собираюсь предавать мою новую Родину, непонятно ради чего… Боялись, говоришь? Правильно делали, я ведь просто не стал мстить.
— Мне нужна помощь…
— Ах да, совсем забыл о нормах приличия! — совершенно не слушая француза, разглагольствовал Кот. — Как семья, как здоровье, как вотчина? Ты уж извини, Твоё Величество, но мы в наших Палестинах как‑то не очень в курсе — не до того…
Николай осёкся, глядя на перекосившееся лицо Жана.
— Посмотри на меня, — яростно зашептал француз. — Видишь? Видишь?! Я только месяц как вышел из госпиталя после того, как на наш кортеж напали! Не верю, что ты, ТЫ, не в курсе!!!
— Зря не веришь, — спокойно ответил Николай. — Я только пять дней назад приехал из Курдистана, а до этого сидел там четыре года, сколачивая из повстанцев нормальную армию. Ты уж извини, но мне на тебя было слишком похрену, чтобы специально интересоваться… А чего случилось‑то?
— Революционеры, Николя… Кому‑то слишком надоел вассальный статус Свободного Бургундского герцогства… Они вновь хотят возродить Великую Францию в границах до сорокового года…
— А харя не треснет? Куда им супротив Третьего Рейха‑то тягаться?
— А на немцев они и не рыпаются — давят только на нас, на "коллаборационистское правительство"… — последние слова Жан буквально выплюнул.
