Соловьева Валентина
Мост
Валентина Соловьева
Мост
Рассказ
Здание было довольно невзрачное, обшарпанное - ну, прямо какая-то избушка без окон, без дверей. Двери, правда, имелись. Одна дверь с правой стороны и одна с левой. То есть всего две. И к обеим присосались длинные пиявки очередей. Две двери и две очереди. Я заняла сразу в обе, я всегда так делаю. А то бывает - займешь в одну, а там или касса сломается, или кассир на обед уйдет. И все.
В левой очереди впереди меня стояла необщительная девушка в узкой юбке, с темно-рыжими волосами ниже плеч, с надменным непроницаемым лицом, а сзади - заплаканная женщина средних лет с большой клетчатой сумкой. У меня зрительная память очень плохая, поэтому, когда я хочу запомнить человека, то обращаю внимание не столько на лица, сколько на разные выразительные детали - возраст, например, прическу, одежду, пол и прочие особые приметы.
А в правой очереди я придерживалась одного старичка - старичок как старичок, без характерных признаков, то есть - ни очков, ни лысины, ни бороды не имел, но перепутать ни с кем я его все равно не могла, потому что никаких других старичков в пределах видимости очереди не наблюдалось. Хотя на всякий случай я еще двоих задних насчет себя предупредила, женщину в платке и смуглого мужчину. На всякий случай. Но я их не особенно хорошо запомнила. В эту, вторую очередь, я лишь время от времени наведывалась, чтобы напомнить о себе, да со старичком парой слов переброситься какими-нибудь, например, наблюдениями или соображениями своими с ним поделиться, вроде того, что, дескать, в обеих очередях подобрались люди в основном молодые, более или менее, и что не кажется ли ему это странным? А он в ответ говорил, что нет, не кажется и объяснял почему. Потому-то и потому-то. После чего я вновь возвращалась на свое место в первую очередь.
Хотя там стоять было совсем неинтересно. Толком поговорить даже не с кем.
Высокомерная девушка на мои реплики никак не реагировала, к заплаканной женщине обращаться было вообще неудобно. Правда, за ней стоял один такой интеллигентный на вид мужчина - лет примерно тридцати или, может быть, тридцати двух, но он непрерывно читал. Я только спросила: "Что вы читаете?", он ответил: "Книгу", вот и весь разговор.
А я даже почитать ничего не захватила.
Дальше был другой мужчина - несколько раздражительный, похожий на отставного начальника или на вахтера какой-нибудь не особенно значительной, лишенной секретности организации. Такой насупленный мужчина, с непримиримым выражением на лице, с настороженным взглядом, говорящим о тайно уязвленном самолюбии. Впрочем, это к делу не относится. Это я лишь к тому сообщаю, чтобы ясно стало - подобные люди с первого взгляда не располагают ни к общению, ник задаванию праздных вопросов.
Ну, кто еще? Муж с женой там были... Они тоже сразу в две очереди заняли -он стоял здесь, а она там. Сойдутся на пять минут: "Ну, чего, как ты тут?" - "Да так, ничего. А что?"- "Да нет, ничего. Движется очередь-то?" - "Движется. А у тебя как?" - "Тоже движется. Ну, пошла я, а то потом не пустят". - "Иди..."
За ними мальчишка стоял, лет четырнадцати. Я сказала ему:
- Зря ты стоишь - дети до шестнадцати лет не допускаются.
Он в ответ сказал одну фразу, которую обычно женщины считают для себя обидной, но при желании ее можно воспринять и как комплимент.
Я обиделась.
- Мне, конечно, безразлично,- сказала я.- Можешь стоять хоть до посинения. Все равно тебя не пустят.
Он говорит:
- Плевать я хотел.
И плюнул. Прямо мне на сапог.
Я ему больше ничего не стала говорить.
Стою молча, людей разглядываю. Пытаюсь угадать, что их сюда привело. Надо же чем-то себя развлечь. Попутно размышляю, зачем все это нужно вообще и в частности? И почему одновременно так много людей испытывают нужду в последней надежде? И какое смешное название у этого здания - Дом последних надежд...
Я сюда случайно попала. Иду мимо, смотрю - очередь.
Спрашиваю:
- Что здесь такое?
Все молчат, точно не слышат. А на здании - ни вывески, ни рекламы. Так стоит - дом не дом, сарай не сарай. И думай, что хочешь. А очередь - как в мавзолей.
Я потопталась немножко. Тут заплаканная женщина подходит:
- Вы последняя?
- Да,- говорю я. Потом спрашиваю: - Вы будете стоять? Я отойду на минуточку.
- Хорошо,- равнодушно позволила она.
Я бегом в другую очередь. И там, на мое счастье, попался старичок, который подробно объяснил, что в этом доме каждый желающий может получить последнюю надежду. А так бы я сама ни за что не догадалась.
Меня каждый раз поражает - и откуда люди все знают? Бывает, еще и магазин закрыт, и товар не привезли, а народ уже у дверей толпится. И вечно я оказываюсь самой последней.
Еще я попыталась выяснить, в какой очереди надежда лучше - в правой или в левой? Но этого даже старичок не знал.
- Последняя,- говорит,- она и есть последняя. Тут уж не выбирают...
- Лишь бы хватило,- поддакнула я.- А то ведь вон народу сколько...
- Хватит,- успокоил старичок.- Чего-чего, а этого добра хватит всем живущим.
- Это хорошо,- обрадовалась я.
- Хорошо!- подтвердил он.- Вот ведь жизнь какая пошла, что и помирать не хочется. Даже, гляди-ка, вон о чем государство побеспокоилось - чтобы, значит, обеспечить последней надеждой всех желающих. Это надо же, какая забота о простом человеке! Дом специальный устроили. Кто хочешь - приходи и пользуйся...
Я говорю:
~- Да, сфера обслуживания у нас сейчас очень интенсивно развивается. И благосостояние трудящихся, опять же, растет...
- Да, да, да,- обрадованно закивал он.- И цена сравнительно недорогая... И очередь довольно быстро движется... И солнышко светит... И птички поют...
Замечательный дед. Все ему нравится. Одно удовольствие общаться с подобными людьми. Я сама такая.
Честно говоря, сначала я сомневалась - так ли уж нужна мне эта последняя надежда? Стоять за ней бог знает сколько... А я вроде бы и так во многих смыслах еще не вполне безнадежна. Правда, если взглянуть на свою жизнь без излишнего самообольщения, то следует сознаться, что надежд у меня осталось не так уж много. Можно сказать, уже последние со дна выскребываю. Так что лишняя про запас отнюдь не помешает. Вдруг потом понадобится, а не будет. Это раньше у меня от этих надежд отбою не было - одной больше, одной меньше, роли не играло. Обо мне так и говорили - подающая надежды. Это было лет двадцать назад. А теперь уже подавать нечего. Самой бы кто подал.
Поэтому я и встала в очередь. Думаю - в конце концов, если мне не подойдет, может, кому-нибудь из знакомых пригодится? Но когда я стала вспоминать всех своих знакомых, то решила, что одной надежды на всех будет мало. А по нескольку в одни руки, наверное, не дают. И потом, откуда я знаю, кому какая надежда нужна. Вдруг не угадаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
