1
Бестия плакала как ребенок. Не от раскаяния, что погубила три дюжины человек, а потому, что оказалась так далеко от родной планеты. Корсон сочувствовал ей и прилагал все усилия, чтобы самому не впасть в отчаяние.
В темноте он осторожно ощупывал землю, боясь пораниться о траву, судя по Инструкции, острую как бритва. Почувствовав свободное от травы пространство, он очень медленно двинулся вперед. Дальше трава была мягкой, как мех. Удивленный, Корсон отдернул руку. Трава должна была быть твердой и острой. Урия была враждебной планетой, и, согласно Инструкции, мягкая трава означала ловушку. Урия враждовала с Землей, и между ними постоянно возникали вооруженные конфликты.
Однако важнее всего был вопрос: обнаружили туземцы прибытие Бестии и Жоржа Корсона или нет. Бестия могла от них спрятаться, Корсон — нет. В двадцатый раз он обдумывал создавшееся положение. Туземцы видели, как корабль развалился в океане огня, и, вероятно, решили, что экипаж погиб. Будь джунгли Урии хотя бы вполовину так опасны, как утверждала Инструкция, аборигены никогда не стали бы искать их ночью.
Корсон знал — он должен противостоять трем смертельным опасностям: Бестии, туземцам и фауне Урии. Подумав, он решил встать — на четвереньках далеко не уйдешь. Пока рядом с ним Бестия, его жизнь в опасности. Он мог определить, в какой стороне находится Бестия, но не мог оценить разделяющего их расстояния. Ночь поглощала все звуки, а может, он просто оглох от страха. Он медленно поднялся, не желая касаться травы. Над его головой спокойно светили звезды, чужие, но совсем не враждебные, похожие на те, что он десятки раз видел с планет, рассеянных по всей Галактике. Зрелище звездного неба успокаивало, но было лишено смысла. Когда-то люди на Земле придумали названия для созвездий, думая, что они неизменны, но это было всего лишь временное расположение небесных тел, видимых из определенной точки. Точки смещались, и привычный звездный узор исчезал.
«Положение безнадежно», — подумал Корсон. Оружие у него было хорошее, но зарядов осталось мало; перед самой катастрофой он успел поесть и выпить воды — слава Богу, хоть об этом пока не надо было думать. Но самое главное заключалось в том, что ему невероятно повезло, — он единственный из всего экипажа уцелел. Кроме того, он не был ни ранен, ни контужен.
Плач Бестии становился все громче, это отвлекло его от невеселых мыслей, и он вновь сосредоточился на ближайшей проблеме. Если бы он стоял рядом с клеткой Бестии, когда та начала атаку, то сейчас дрейфовал бы легким облачком в верхних слоях атмосферы Урии. Пока что главная проблема заключалась в том, чтобы найти с Бестией общий язык. С другой стороны невидимой стенки Бестия вглядывалась в него шестью из восемнадцати глаз, расположенных на том месте, которое принято называть талией. Лишенные век глаза ритмично меняли цвет. Это был один из многих способов, с помощью которых Бестия общалась с Корсоном. Шесть длинных, вооруженных когтями пальцев на каждой из шести ее ног колотили по полу клетки, а заунывный монотонный стон раздавался из верхнего отверстия, которое Корсон не мог разглядеть. Бестия была почти в три раза выше его, а ее морду обрамляли многочисленные отростки, которые издалека можно было принять за гриву, но на самом деле это были крепкие как сталь нити-антенны.
Корсон всегда был уверен в том, что Бестия обладает разумом. Впрочем, это же утверждала Инструкция. Может быть, ее разум даже превосходил человеческий. Впрочем, вид, к которому принадлежала Бестия, имел одно уязвимое место — все его особи были индивидуалистами и не признавали того, что сделало человека могучим, — общественных отношений. В инструкции говорилось, что это был не единственный случай. Даже на самой Земле, еще до начала космической эры и глобального освоения океанов, в море существовал вид, который так и не смог создать цивилизацию: дельфины. Их вымирание было результатом такого же пренебрежения к коллективным отношениям. Однако создание общества вовсе не было гарантией выживания вида, и доказательством этому была война между Землей и Урией.
Глаза, пальцы и голос Бестии с другой стороны невидимой стены весьма недвусмысленно пытались донести до Корсона одну и ту же мысль: «Я уничтожу тебя при первом же удобном случае». И такой случай наконец представился. Он не мог поверить, что вышли из строя генераторы корабля. Вероятнее всего, уриане обнаружили «Архимед» и открыли огонь. На одну пикосекунду, понадобившуюся компьютеру для создания защитной сферы, понизился энергетический потенциал клетки — и вот тут-то Бестия проявила небывалую активность. Используя свои возможности в манипуляции временем и пространством, она отбросила часть своего окружения далеко в космос, что и вызвало катастрофу. Все это было бесспорным доказательством того — если, конечно, доказательства вообще требовались, — что Бестию недаром считали самым совершенным оружием землян в войне против Урии.
Ни Корсон, ни Бестия не пострадали при первом взрыве, поскольку ее защищала энергетическая клетка, а его — сфера, предохранявшая от возможной атаки Бестии. «Архимед» нырнул в атмосферу Урии, и из всего экипажа уцелели только Корсон и Бестия. Корсон мгновенно сообразил, что, если он хочет выжить, ему следует соединить свою сферу с клеткой Бестии. Когда корабль оказался в нескольких сотнях метров над землей, Бестия закричала и отреагировала на грозящую ей опасность. Потянув за собой часть окружающего ее пространства, она переместилась во времени на долю секунды. Частью этого пространства был Корсон — другими словами, он оказался в чужом мире с чужой тварью. Излучение его энергетической сферы смягчило падение, а Бестия, заботясь о собственной безопасности, сделала остальное. Корсон приземлился рядом с ней и, пользуясь темнотой, удрал.
Бестии представилась прекрасная возможность продемонстрировать свои возможности. Корсон знал о некоторых из них, а о других догадывался, однако никогда не отважился бы написать в рапорте, что она практически неуязвима.
Представьте себе зверя, окруженного толпой охотников, которые на мгновение замешкались. Им кажется, что зверя от них отделяет невидимый барьер. Наконец они бросаются вперед и вдруг оказываются за секунду до этого момента, а может, и за две, в тех же самых позах, в каких были перед броском через невидимую границу. Они никогда не настигнут добычу, ибо та непрерывно отбрасывает их в прошлое, а когда они уже достаточно дезориентированы, добыча сама бросается в атаку.
Теперь представьте, что этим зверем является Бестия, обладающая разумом, по крайней мере равным человеческому, с реакцией более быстрой, чем у электрического угря, воплощающая холодную жестокость и ненависть ко всему, что на нее не похоже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
