Клиффорд Саймак.
Грот танцующих оленей
1
Поднимаясь по крутой тропе, которая вела к пещере, Бойд слышал, как Луи играет на свирели. Собственно говоря, снова приходить сюда никакой необходимости не было: работа закончена, все измерено, нанесено на схемы, сфотографировано, вся доступная информация с места раскопок уже собрана. Это касалось не только рисунков. Археологи обнаружили в пещере обожженные кости животных, угли давно погасшего костра; небольшой запас разноцветной глины, из которой художники изготовляли свои краски; ремесленные поделки; отрубленную кисть человеческой руки (почему ее отрубили и оставили в пещере, где спустя столько тысячелетий она найдена учеными?); лампу из песчаника с выдолбленным углублением, куда вставлялся клок мха и заливался жир: мох служил фитилем и давал художнику немного света… Так сложились обстоятельства, что местечко Гаварни, – возможно, благодаря использованию новейших методов исследования – стало одним из наиболее важных открытий в истории изучения наскальной живописи. Пусть найденное не настолько впечатляет, как, скажем, обнаруженное в Ласко, но оно дает гораздо больше ценнейших сведений.
Да, никакой необходимости приходить сюда снова не было, и все же Бойда не отпускало странное беспокойное чувство, устойчивое ощущение, что он чего-то не заметил в спешке и увлечении, о чем-то забыл. Впрочем, говорил Бойд себе, может быть, все это игра воображения и, увидев пещеру еще раз (если там действительно найдется нечто такое, что вызывало это ощущение, другими словами, если за беспокойством и в самом деле кроются какие-то упущения), он мгновенно поймет, что беспокойство связано с мелочью, что это обманчивое, пустое впечатление, возникшее неизвестно почему, чтобы потерзать его напоследок…
И вот он снова взбирается по крутой тропе с геологическим молотком на поясе и большим фонарем в руке. Взбирается и слушает свирель Луи, который устроился на небольшой каменной террасе, у самого входа в пещеру, на той самой террасе, где он жил, пока продолжалась работа. В любую погоду Луи оставался там, в своей палатке, готовил на переносной плитке и исполнял назначенную самим себе роль сторожа, охраняющего пещеру от непрошенных гостей, хотя таких было немного: несколько любопытных туристов, случайно услышавших о раскопках и протопавших значительное расстояние в сторону от основного маршрута. Жители долины, лежавшей внизу, их совсем не беспокоили – этих людей археологические находки на склоне горы волновали меньше всего на свете.
Бойд знал Луи уже давно. Десять лет назад тот появился на раскопках пещер, которые ученый вел милях в пятидесяти от этих мест, и остался с группой на два сезона.
Луи взяли рабочим, но он оказался способным учеником, и со временем ему стали поручать более ответственные задания. Спустя неделю после начала раскопок в Гаварни, он появился в лагере и сказал:
– Я узнал, что вы здесь. Для меня найдется какая-нибудь работа?
Свернув по тропе за скалу, Бойд увидел, что Луи сидит, скрестив ноги, перед своей потрепанной палаткой и наигрывает на свирели.
Именно наигрывает, потому что музыка у него получалась примитивная, простая. Едва ли это вообще музыка, хотя Бойд признавался себе, что в музыке он совсем не разбирается. Четыре ноты… В самом деле четыре?… Полая кость с удлиненной щелью, куда дуют, и два высверленных отверстия вместо клапанов.
Решив как-то поинтересоваться у Луи, что это за инструмент, Бойд сказал:
– Я никогда не видел ничего похожего.
– Такое в здешних местах не часто увидишь, – ответил Луи. – Разве что в дальних горных деревнях.
Бойд сошел с тропы, пересек поросшую травой террасу и сел рядом с Луи. Тот перестал играть и положил свирель на колени.
– Думал, ты уехал, – сказал Луи. – Остальные-то уже два дня, как отбыли.
– Решил заглянуть сюда в последний раз, – ответил Бойд.
– Не хочется уезжать?
– Пожалуй, да.
Под ними бурыми красками осени стелилась долина. Небольшая речушка блестела на солнце серебряной лентой. Красные крыши домов вдоль реки выделялись яркими пятнами.
– Хорошо здесь, – произнес Бойд. – Снова и снова ловлю себя на том, что пытаюсь представить, как все это выглядело во времена, когда создавались рисунки. Видимо, примерно так же. Горы едва ли изменились. Полей в долине не было – только естественные пастбища. Кое-где деревья, но не очень много. Охота богатая. Хорошие угодья для травоядных… Я даже пробовал представить себе, где люди устраивали стойбища. Думаю, там, где сейчас деревня.
Он оглянулся на Луи. Тот все еще сидел со свирелью на коленях. Уголки губ его чуть сместились вверх, словно он улыбался каким-то своим мыслям. На голове у Луи прочно сидел черный берет. Круглое гладкое лицо, ровный загар. Коротко подстриженные черные волосы, расстегнутый ворот голубой рубашки. Молодой еще человек, сильный, и ни единой морщинки на лице.
– Ты любишь свою работу? – спросил Луи.
– Я ей предан. Так же, как и ты, – сказал Бойд.
– Но это не моя работа.
– Твоя или не твоя, ты хорошо ее выполняешь, – сказал Бойд. – Хочешь пройтись со мной? Бросить последний взгляд?
– У меня кое-какие дела в деревне.
– Ладно. А я, признаться, тоже думал, что ты уже уехал, – переменил тему Бойд, – и очень удивился, услышав твою свирель.
– Скоро уеду, – ответил Луи. – Через день-другой. Причин оставаться в общем-то никаких, но, как и тебе, мне тут нравится. А торопиться некуда – никто меня не ждет. И несколько дней ничего не решают.
– Можешь оставаться, сколько захочешь, – сказал Бойд. – Теперь ты тут единственный хозяин. Через какое-то время, правда, правительство наймет сюда смотрителя, но правительство, как ему и полагается, спешить не будет.
– Наверное, мы больше не увидимся…
– Я на два дня ездил в Ронсесвальес, – продолжил Бойд, – в то самое место, где гасконцы перебили в 778 году арьергард Карла Великого.
– Знаю.
– Мне всегда хотелось там побывать, но вечно не хватало времени. Часовня Карла Великого стоит в развалинах, но мне говорили, что в деревенской церкви все еще служат мессы в память об убитых паладинах. Ну а вернувшись из поездки, я не удержался и решил снова заглянуть в пещеру.
– Я рад, – сказал Луи. – Мне хотелось предложить кое-что, если я еще не надоел…
– Ну что ты, Луи…
– Тогда, может быть, мы пообедаем напоследок вместе? Например, сегодня вечером. Я приготовлю омлет.
Бойд хотел было пригласить Луи пообедать с ним в деревне, но передумал:
– С удовольствием, Луи. Я принесу бутылку хорошего вина.
2
Направив фонарь на стену пещеры, Бойд наклонился, чтобы получше разглядеть камень. Нет, ему не привиделось. Он оказался прав. Здесь, именно в этом месте, стена действительно была не сплошная. Камень растрескался на несколько кусков, но так, что это было почти незаметно. Обнаружить трещины можно было лишь случайно, и если бы он не смотрел прямо на них, не искал их, проводя лучом света по стене, Бойд тоже ничего бы не нашел. Странно, подумал он, что никто другой не заметил трещин, пока группа работала в пещере.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
