Дарья Донцова
Сон дядюшки Фрейда
© Донцова Д. А., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015
* * *
Глава 1
– «Если на пороге вот-вот появится свекровь, а у вас в ванной забрызганное зеркало и грязный рукомойник, не стоит впопыхах хвататься за тряпку, просто выверните из плафона лампочку и встречайте мать мужа с улыбкой».
Я поперхнулась чаем и взглянула на сидевшую рядом стройную женщину, а та продолжала разглагольствовать:
– Это моя подруга Настя придумала. У меня все отработано. Ирина Львовна не очень вредная, к невестке не особенно придирается, в холодильник к Настьке не лезет, не проверяет, что приготовлено, но чистота – ее фетиш. Увидит пятнышко на кране, вся аж передернется. Правда, ничего не скажет, но ее чувства сразу понятны. Вот Настена и нашла способ! Лампочку чик-брык из патрона! В темноте-то ничегошеньки не видно! Правда здорово?
Я кивнула и украдкой покосилась на часы. В вагоне, в котором мы едем из Москвы за границу, всего два купе. Провожая меня на вокзал, Маша сказала:
– Вот видишь, не стоит расстраиваться из-за того, что тебе временно запретили летать. Воспринимай эту поездку как экскурсию. Мусик, у тебя свой туалет, душ, широкая кровать, телевизор, а во втором купе всего одна милая женщина, никаких плачущих детей или мужчин, которые начнут откупоривать бутылки, едва состав тронется. Кстати, вы с соседкой похожи, фигуры у вас одинаковые, как и цвет волос. Я чуть вас не перепутала, когда она в коридор вышла.
– Верно, – согласилась я, – мы с ней обе невысокого роста, блондинки с короткими стрижками, лица у нас простые, ничем не примечательные, да еще и одеты в джинсы, серые пуловеры и черные ветровки.
– Если люди внешне похожи, то и характеры у них не очень различаются, – сделала вывод Манюня, – ты сейчас завалишься на полку с детективом, она проделает то же самое. Вообще эту тетку до конца дороги не увидишь, она тебя не потревожит.
– Надеюсь, ты права, – улыбнулась я.
Маша обняла меня.
– Мусик, я хотела тебя попросить, возьми с собой Роджера.
– Роджера? – повторила я. – Ну… в принципе… могу, конечно, здесь две полки…
– Ему отдельное место не понадобится, – засмеялась Манюня, – потому что Роджи…
Дочь быстро открыла свою объемную сумку и вытащила оттуда странное существо, покрытое курчавой короткой темно-коричневой шерсткой.
Я пришла в недоумение.
– Это карликовый пуделек? Какой-то он не собачистый. И нос не обычный, похож на пятачок.
– Верно, мусик, – захихикала Маруся, – ты видишь не пса, а мини-пига, особенного, волосатого, они живут почти двадцать лет. Роджи четыре года, и он умнее некоторых людей.
– Очень приятно, – пробормотала я, рассматривая неожиданного попутчика, – с глупой свинкой мне бы не очень хотелось ездить по Европе. Манюня, ты уверена, что ее пропустят через все границы? У нее есть паспорт?
– Нет, – ответила Маша, – Роджер нелегал.
– Так его отнимут, – вздохнула я, – сама знаешь, какие в Евросоюзе строгие правила.
Маруся улыбнулась.
– Сейчас все поймешь. Роджи! Таможня! Полиция! Умри!
Мини-пиг беззвучно свалился на бок, закрыл глаза и замер. Маруся взяла поросенка, свернула клубочком, засунула в мою сумку, сверху положила две косметички и объявила:
– Вот! Роджи пролежит так, пока ты не скажешь волшебные слова: «Таможня ушла, полиции нет!»
Ридикюль зашевелился, поросенок выглянул наружу.
– Здорово, – восхитилась я.
– Лена его выучила, – засмеялась Маша, – ну и Роджер оказался дико умным.
– Так это пиг Кудрявцевой, – сообразила я.
– Разве я не сказала? – удивилась Маша. – Ленка приезжала в Москву погостить, потом улетела самолетом, а Роджер аэрофоб, когда лайнер взмывает в небо, он начинает безостановочно писать и какать от страха, а когда уже больше нечем, падает в обморок.
– Отлично его понимаю, – вздохнула я, – у самой те же желания возникают. Правда, на более ранней стадии, чем у милой свинки. Меня охватывает ужас при виде очереди на посадку. Смотрю на бесконечную вереницу людей с сумками и пакетами и думаю: «Набитая до отказа железная фигня с моторами только метров на сто от земли оторвется, а потом бухнется».
– Роджер всегда ездит поездом, – продолжала Маша, – он опытный путешественник, в дороге ведет себя идеально.
– Но поросенку понадобится в туалет, – продолжала слабо сопротивляться я.
Манюня вытащила из сумки бумажную пеленку. расстелила ее на полу и прощебетала:
– Роджи, пис-пис.
Мини-пиг моментально выполнил приказ, Маша свернула пеленку, засунула ее в пакет для мусора и хлопнула в ладоши.
– Вуаля. Это можно выбросить на любой стоянке. Мусик, ты едешь до Сан-Валентино, Ленка тебя на вокзале встретит. С Роджером никаких хлопот не будет, честное слово. Погладь его, он милый.
Я провела рукой по мягкой шерстке, поросенок тут же залез ко мне на колени и тихо заурчал.
– Какой хорошенький, – умилилась я, – а чем его кормить?
– Овощи, каша, можно немного сыра, с фруктами поосторожней, в них глюкоза, – объяснила Маруся. – В принципе, он питается как ты. Только конфеты не давай и все сахаросодержащее.
Я опять погладила Роджера и поправила бордовую ленту на его шее.
– Похоже, хозяйка его очень любит, сама связала ему ошейник.
Роджи начал тереться головой о мою руку, через пару секунд вязаная полоска свалилась на полку. Я аккуратно надела ее опять на шею мини-пига.
– Красивый аксессуар, но застежка у него слабая, этак ты можешь лишиться украшения. Ладно, прокатимся вместе.
Мини-пиг оказался замечательным спутником. Едва поезд отошел от перрона, поросенок лег около меня на полку и заснул. Оживился он где-то через час, когда я ела огурец, Роджи получил кусочек, обрадовался и опять задремал, прижавшись к временной хозяйке. А вот с соседкой по вагону вышло хуже, Маруся ошиблась, внешне очень похожая на меня женщина не собиралась, как я, тихо читать всю дорогу романы Смоляковой. Спустя минут десять после того, как поезд выехал из Москвы, соседка постучала в мое купе со словами:
– Нам ехать долго вместе, давайте познакомимся. Дарья, но лучше просто Даша.
Встреча с тезкой показалась мне забавной.
– Я тоже Дарья, но лучше просто Даша.
Попутчица всплеснула руками.
– Да ну? Может, и фамилии у нас одинаковые? Хотя это уж совсем невероятно, я Васильева.
– Невероятное произошло, – усмехнулась я и открыла свой паспорт, – смотрите.
– С ума сойти! – ахнула собеседница. – Такого просто не бывает. Мы полные тезки! Давайте выпьем по этому поводу чаю с конфетами.
Следующие четыре часа тезка безостановочно рассказывала разные истории из своей бурной жизни. Я узнала, что она много раз выходила замуж, сейчас состоит в очередном законном браке, выслушала рассказ про противную свекровь, которая спит и видит, как развести своего сыночка с ней. Когда истории из личной жизни закончились, Дарья принялась вещать о своих знакомых. Я узнала про Катю, которая каждый день выпивает бутылку вина, про Нину, не способную сбросить вес, про Настю, редко убирающую квартиру и выворачивающую в ванной лампочку, чтобы свекровь не заметила грязи.
От чужих семейных саг у меня заболела голова, и мне пришлось, навесив на лицо вежливую улыбку, отключить слух. Наверное, вы удивлены, почему я тащусь на поезде? Что собираюсь делать в Сан-Валентино? Постараюсь все объяснить.
Некоторое время назад Маруся вместе со всеми собаками и домработницей Ирой вернулась из Парижа в Ложкино. Дочь закончила стажировку у французского профессора-ветеринара, получила диплом и решила открыть в Москве лечебницу для животных, оснащенную по последнему слову техники. Очутившись дома, Маша целую неделю молча слушала разглагольствования Зои Игнатьевны[1], анекдоты, которые травил Петр Андреевич, ее жених, монологи Игоря, сына старухи, на тему открытия очередного бизнеса, вздохи моей будущей свекрови Глории… Но когда владелица института проблем человеческого воспитания в очередной раз заговорила о том, какой должна быть ЕЕ свадьба, Маша не выдержала, схватила Феликса за руку, утащила его в кабинет и там прямым текстом сказала то, что мямля мать стеснялась озвучить. Речь Маруси оказалась короткой.
– Устраивать две свадьбы в один день – это бред. Ваше бракосочетание с мамой не должно быть гарниром к походу под венец Зои Игнатьевны и Петра Андреевича. И Ложкино не гостиница. Феликс, мама слишком хорошо воспитана, поэтому она молча терпит старуху и весь ее табор, но ведь ты купил своей матери и бабке новые квартиры. Почему же они до сих пор живут в нашем доме?
Профессор стушевался, а Манюня спокойно завершила спич:
