Филипп К. Дик
Дублер президента
За час до выхода в эфир по шестому каналу ведущий программы новостей комик Джим Брискин сидел в своем кабинете со съемочной группой. Обсуждали сообщение о том, что на расстоянии в восемь астрономических единиц от Солнечной системы появилась неизвестная и, вполне вероятно, недружественная космическая флотилия. Без сомнений, это было сенсацией. Но как подать ее аудитории в несколько биллионов человек, разбросанных по трем планетам и семи спутникам?
Пегги Джоунс, секретарша Брискина, посоветовала: — Ты только не перепугай их. Обставь это как-нибудь попроще.
Она уселась поудобнее, перебирая листки сообщений, полученныхот Юнисефалона 40-Д, который и обнаружил пришельцев. Юнисефалон 40-Д, гомеостатическая структура для принятия решений, облеченный полномочиями президента США, послал отряд кораблей для патрулирования на границе Солнечной системы. Предполагалось, что пришельцы прибыли из другой галактики, но это обстоятельство должен был уточнить патрульный отряд.
— Легко сказать «попроще», — саркастически хмыкнул Джим Брискин. — А как ты себе это представляешь? Я идиотски улыбаюсь и провозглашаю: «Итак, дорогие друзья, то, чего мы все так боялись, свершилось, ха-ха-ха!» — он взглянул на Пегги. — На Земле и Марсе народ животики надорвет, но по мере удаления от Солнца веселье будет убавляться: в случае нападения первый; удар примут периферийные планеты и спутники.
— Да, уж там-то будет не до смеха, — в голосе помощника режиссера Эда Файнберга прозвучала тревога: его семья жила на Ганимеде.
— А среди последних сообщений повеселее ничего не найдется? — спросила Пегги. — Наши спонсоры не любят, когда передача начинается в минорном тоне. — Она протянула Брискину стопку информационных бюллетеней. — Посмотри, что можно здесь выбрать. Вот, например: корова-мутант выиграла судебный процесс в Алабаме за право участвовать в выборах — да ты знаешь это дело.
Брискин кивнул и стал просматривать сообщения. «Найти бы, — подумал он, — какой-нибудь необычайный трогательный случай, который, как правило, безотказно действует на массового зрителя, — вроде той истории с голубой сойкой из Бисмарка, Северная Дакота, что научилась шить». Однажды апрельским утром съемочной группе Брискина удалось снять имевший успех сюжет, как сойка шила гнездо своему потомству.
Повезло ему и на сей раз — только он увидел это сообщение, сразу понял: именно оно смягчит пугающую тональность последних известий. Он успокоился. Жизнь шла своим чередом, несмотря на ошеломляющие событие что произошли за восемь астрономических единиц сюда.
— Смотри-ка, — обрадованно сообщил он. — Старина Гэс Шварц помер. Скрипел-скрипел и помер.
— Шварц, Шварц… — задумалась Пегги, — что-то очень знакомое…
— Дублер президента, — подсказал Брискин. — Профсоюзы посадили его в Вашингтоне двадцать два года назад. Он умер, и сейчас… — Джим перекинул ей листок с сообщением. — Сейчас они ищут взамен нового дублера. Вот у кого, пожалуй, я возьму интервью. Если, разумеется, на этот раз он окажется нормальным человеком, с которым можно разговаривать.
— Ну конечно, — вспомнила Пегги. — Просто вылетело из головы. Ведь в Белом доме все еще находится человек — на случай, если Юнисефалон выйдет из строя. А когда-нибудь такое случалось?
— Ни разу, — ответил Эд Файнберг. — И никогда не произойдет. Вот вам еще пример политики профсоюзов: искусственно раздувать штаты, уверяя, что так они борются с безработицей.
— Может получиться неплохая передача, — продолжал Джим Брискин. — Семейная жизнь дублера, дублер на отдыхе, почему профсоюзы выбрали именно его, есть ли у него хобби, что он вообще за человек, чем собирается заниматься, чтобы не рехнуться от скуки. Старина Гэс, например, научился переплетному делу — он собирал старые автомобильные журналы и переплетал их в веленевую бумагу с золотым тиснением.
Эд кивнул в знак одобрения.
— Отличная идея, — поддержала и Пегги. — У тебя здорово получится, Джим-Джем, ты из всего можешь сделать конфетку. Я прямо сейчас закажу разговор с Белым домом. Интересно, этот парень уже там?
Скорей всего еще в штаб-квартире профсоюзов в Чикаго, — ответил Эд. — Попробуй позвонить туда профсоюз государственных гражданских служащих. Восточное отделение.
Пододвинув телефон, Пегги быстро набрала номер.
В семь утра Максимилиана Фишера разбудил шум; он поднял голову с подушки — из кухни доносились пронзительный голос хозяйки и незнакомые мужские голоса. Фишер не спешил вставать — в последнее время что-то пошаливало сердце и врач предупредил, чтобы он избегал резких движений.
Не иначе, пришли по поводу взносов, решил Макс. Хотя что-то чертовски рано. Но все равно необычный визит тревоги не вызывал. «Нет никаких причин для беспокойства», — сказал он себе, старательно застегивая пуговицы своей любимой шелковой рубашки, розовой в зеленую полоску. «Классный у меня видок», — подумал Макс, с пыхтеньем нагнувшись и надевая туфли из искусственной замши. «Не робей, Макс, — подбодрил он себя, приглаживая перед зеркалом редеющие волосы, — шугани их как следует. Пусть только попробуют приставать и требовать денег — сразу позвоню Пэту Ноублу в Нью-Йорк; наглость терпеть я не намерен, не тот у меня профсоюзный стаж…»
Из соседней комнаты кто-то крикнул:
— Фишер, одевайся живей и выходи. Тут работенка для тебя и приступать надо сегодня.
— Вот это да, — ошарашенно пробормотал Макс, не зная, радоваться ему или огорчаться. Больше года он тихо-мирно жил на пособие по безработице из фонда профсоюза, как и большинство его друзей. И всех такое положение устраивало… А если это тяжелая работа, с раздражением подумал он, на которой надо пахать целый день? Он почувствовал, что заводится: да кто они такие, что они себе думают? Открыв дверь, он вызывающе посмотрел на профсоюзных чиновников.
— Вы что это, ребята, надумали, — начал он, но один из прибывших перебил его:
— Собирай барахло, Фишер. Гэс Шварц загнулся, и тебе надо ехать в Вашингтон принимать должность дублера президента. Доставить тебя велено поскорей, а то еще должность ликвидируют или выкинут какой другой фортель и нампотом придется объявлять забастовку или обращаться в суд. А главное — мы хотим посадить туда своего человека, обштопать все по-тихому, чтобы комар носу не подточил, понял? Макс быстро спросил:
— Сколько там платят?
В голосе профсоюзного чиновника прозвучало презрение:
— Здесь не ты выбираешь — это тебя выбрали. Или, парень, тебе надоело жить на халяву и захотелось оказаться на улице, в твои-то годы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
