Яна Завацкая
Мы будем жить
Часть первая
Хаден, июль 2012. Клаус Оттерсбах
— Герр Оттерсбах, я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
Собеседник выглядел как преуспевающий частный детектив в телесериале. Незаметный недешевый костюм, безупречная фигура и запах хорошего одеколона. Уверенный взгляд водянисто-карих глаз — взгляд победителя.
Я выгляжу совсем иначе. Да и преуспевающим меня не назовешь, особенно в последние годы.
— Слушаю вас, — кнопка диктофона неслышно щелкнула.
Собеседник, который представился Мюллером — ничего не говорящее имя, то же, что Смит в Америке — заговорил, глядя мне в глаза.
— Частным образом, помимо дел фирмы, вы ведете поиск фрау доктора Хирнштайн, детского психолога. Вы уже продвинулись в этом поиске. Вы знаете, как и мы, что это — не ее настоящее имя, и у нее нет диплома психолога и докторского звания. Думаю, вы уже знаете, где она сейчас. Герр Оттерсбах, у нас с вами одна и та же цель. Я предлагаю объединить наши усилия. Заключим договор. Оплата… скажем, если вам удастся вывести нас на фрау Хирнштайн — гонорар будет выражаться пятизначной цифрой. Есть и другие бонусы, но о них позже. Мы относимся к делу серьезно. Видите ли, в этом поиске заинтересованы очень влиятельные клиенты.
— Сумма значительная, — согласился я, — даже странно, что так много предлагают за поиск детского психолога. Она ведь не террористка, не шпионка.
— А все остальное — не странно?
Он отодвинул пустую чашку. Перегнулся через стол, пристально глядя мне в лицо.
— Вы, способный и преуспевающий частный детектив, забрасываете все дела, берете кредиты, ваше финансовое положение резко ухудшается. И вместо обычной работы вы заняты только поиском этой женщины. Разве это не удивительно?
Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Мне пришлось сесть спиной к двери, я ощущал себя неуютно. За соседним столиком расположилась компания парней с пивом. Подозрительная компания, честно говоря. Почему мой визави выбрал для такого конфиденциального разговора открытое кафе и столик, где нас прекрасно слышно?
И почему я так легко ведусь на условия этого Мюллера? Он выбрал место встречи, он первым занял наиболее удобное место у стены. Да, это моя проблема с детства — я всегда предпочту уступить, особенно вот такому напористому и уверенному в себе сопернику.
— Герр Оттерсбах, эта женщина — только ключ. Вы это понимаете, мы тоже. Поэтому цена вопроса так высока.
— Вы все это время следили за мной? — спросил я.
— Да, — кивнул Мюллер, — хотя не каждый заметил бы эту слежку.
— Она была профессиональной, — признал я.
— Позвольте спросить: во время ваших поисков в Тибете… эти поездки вам дорого встали — вы что-нибудь нашли?
— Если не возражаете, я пока не буду отвечать на ваш вопрос, — холодно ответил я.
… если бы я что-то нашел, зачем мне понадобилось бы выслеживать Хирнштайн?..
— Они очень хорошо маскируются, — заметил Мюллер, — и позволяют себя найти только тем, кого сами готовы принять.
Что значит — "они"? Я уставился на собеседника — что он еще знает о "них"?
— А вы, видимо, знаете о них намного больше, чем мы. Герр Оттерсбах… я думаю, нам надо работать вместе. Вы ведь понимаете: все, что вы найдете — найдем и мы. В ваших интересах получить за это еще и гонорар. Очень приличный гонорар, заметим. А в дальнейшем и сотрудничество с нашей организацией.
— Я пока не знаю, что это за организация.
— Мы связаны с очень серьезными кругами. Правительство, бизнес. Пока вы не подпишете обязательство молчания, я не имею права сообщать подробности. Но учтите, сотрудничество с нами даст вам совсем другие права. Интересные дела, зарубежные поездки, личное оружие, широкие возможности. Герр Оттерсбах, вы же детектив по призванию, ваше ли дело — барахтаться в этом мелком болоте? Но конечно, работа с нами — на ваше усмотрение. Я прошу вас пока лишь помочь нам в поиске этой женщины.
…а ведь он прав. Если я откажусь — а мне хочется отказаться — и буду искать дальше, они все равно выследят меня, это я не могу предотвратить, и захватят ее.
Что это — начало открытой войны? Биологической войны, межвидовой конкуренции? Мурашки побежали по коже, и к горлу подступил комок.
…во всяком случае, война начнется не с меня.
Я могу отказаться от всяких поисков и залечь на дно. Пока.
— Герр Мюллер, — начал я, — ваше предложение очень лестно и интересно. Но открытое противостояние с этими людьми, которые стоят за Хирнштайн… Это противостояние очень опасно для всех, в том числе, для всей нашей страны. Поэтому я не хочу быть замешан в такие дела. Я искал ее по личным причинам, но с вами я сотрудничать не могу.
— Подумайте, герр Оттерсбах, — почти ласково настоял мой визави, — дело не только в деньгах, которые вам предлагают, и от которых странно отказываться. Дело именно в опасности, о которой вы говорили. Я не говорю о патриотизме, в наше время это немодно. Но предотвратить серьезные бедствия, во имя жизней миллионов людей! Ваш отказ сотрудничать с нами могут расценить как предательство. Вы занимаете сторону врага. Последствия для вас могут быть малоприятными.
Почему-то вспомнился мой предок, антифашист Вернер Оттерсбах. Анквилла. Я усмехнулся.
— Ничего. К последствиям я готов.
— Вы выросли в мирное безмятежное время, в одной из самых благополучных стран мира, — задумчиво-размеренно заговорил Мюллер, — вам представляется совершенно невозможным, как и большинству европейцев сейчас, что это благополучие может быть взорвано. Что завтра ситуация может стать совершенно другой. Что вам уже не удастся отсидеться за отказами и так называемой чистой совестью. И о правах человека тогда никто не будет думать. О запрете на смертную казнь — тоже.
— Тем не менее, чистую совесть я предпочел бы сохранить.
— Может быть, как раз во имя вашей совести и следует помочь нам? — вкрадчиво спросил Мюллер. Я покачал головой.
— Нет. Не думаю. Извините, но ничем не могу вам помочь.
— Очень жаль, — бесцветным голосом произнес собеседник. Внезапно за моей спиной обнаружился один из парней с соседнего столика.
Я неважный спортсмен, увы. Рванулся в сторону, но сильный точный удар по шее швырнул меня обратно, и тут же в глазах стало меркнуть. Теряя сознание, я сообразил, что ударили не просто кулаком — что-то острое вонзилось в…
Потерпев ожидаемую неудачу в Тибете, я вернулся домой и возобновил было работу своего затрапезного мини-агентства "Финдер". Но жить как прежде я уже не мог. Одна лишь мысль преследовала меня наяву и во сне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
