Твиров Илья Вячеславович
Вирус зла
Часть первая
Глава 1
Защита Бакалавриата
Ночь была темной, безлунной, какой-то не живой, если даже не сказать больше — противоестественной. Очертания окрестных высоток казались смазанными, блеклыми, нереальными, кругом господствовала угнетающая тишина, которая, казалось, полностью поглотила собой город. Несмотря на середину июня и отличную летнюю пагоду, сейчас на улице было зябко настолько, что Максима, студента четвертого курса Московского энергетического института, буквально колотило. И эта дрожь ощущалась повсюду: деревья стояли какие-то скрюченные, зажатые, словно бы болели неизвестной болезнью, ночное безмолвие не нарушали привычные звуки полуночных обитателей разнообразной московской фауны. Удивительно, но, несмотря на то, что пошел лишь первый час ночи, практически ни в одном окне не горел свет, а в тех квартирах, где он все же присутствовал, назвать его светом было нельзя — какое-то робкое испуганное свечение, от которого веяло замогильным холодом.
Картине вымершего города не хватало лишь кроваво красного тумана, бледной Луны, освещающей окрестности своим мертвым светом и потусторонних шорохов в темноте, хотя их вполне могли заменить глухие удары шагов, раздававшихся в темноте, даже если Максим пытался скрадывать свои движения.
Знакомый район, где он бывал не однократно, в ночной темени совершенно преобразился; дома стали напоминать собой не рукотворные постройки, а созданные неведомо кем скалы, горные хребты, утесы и кряжи — так причудливо меняла все, что попадалось юноше на глаза, столичная ночь. Нужно было прекрасно управлять собой, своими страхами и мыслями, чтобы не запаниковать, не устремиться в безумном беге, не видя ничего перед собой, не поддаться панике и не стать ее рабом.
Максим обошел многоэтажный дом, по-прежнему замечая, что на улице совершенно нет никакого движения. Конечно, в такое время все должны уже ложиться спать, однако подобного явления до сего момента совершенно не наблюдалось, да и автомобильный поток на улицах только-только успевал рассасываться, когда стрелка часов едва переваливала за полночь, а тут… город, кажущийся сонным, вымершим.
Холод начал постепенно сковывать движения, и отбрасывать его мысленно-волевым усилием уже не представлялось возможным. Юноша застегнул куртку, выдохнул в ночной воздух, который тут же окрасился белесым дымком испарения.
Вдруг показалось, что кто-то вдали водит металлическим прутом по стеклу, раздирая окружающее пространство неприятным звуком. Максим оглянулся — никого. Сердце забилось сильнее, ритмичнее, однако он вновь обуздал собственное тело, подчинил чувства разуму, и не побежал, даже практически не ускорил свой шаг. Почудилось, будто на него кто-то смотрит, очень недобро, предупреждающе, но найти неизвестного наблюдателя, протягивающего к нему нити внимания, он так и не смог обнаружить, несмотря на то, что начал частенько оглядываться по сторонам и всматриваться вдаль.
Воздух ощутимо уплотнился, сгустился. Максиму начало казаться, будто он идет, полностью погруженный в воду. Дышать тоже стало тяжелее — плотность воздуха, внезапно возросшая, превращала его в нечто малопригодное для этого естественного физиологического процесса. Гул собственных шагов стал гораздо тише. Теперь он напоминал отдаленные раскаты грома, едва различимые человеческим ухом.
Вот и знакомый дом, правда, такой же темный, отталкивающий, неприятный, без единого горящего окна.
Максим ускорил шаг, и в это время ему отчетливо послышался сдавленный крик, который в окружающей оглушительной тишине, наверное, был слышан на многие километры. Юноша остановился как вкопанный, медленно приблизился к стене дома, вставая к ней спиной так, чтобы можно было более-менее свободно рассмотреть окружающие окрестные дома и улицу. Отсутствие внешнего освещения, погрузило микрорайон во мрак всемогущей ночи, правда, несмотря на это, Максиму нет-нет, да и удавалось выцепить очертания предмета или какого-либо объекта, но ни одного человеческого силуэта поблизости по-прежнему видно не было.
С минуту простояв без движения, вслушиваясь и до боли в глазах всматриваясь в темноту, юноша, никого не обнаружив, сделал робкий шаг, потом второй, более уверенный, наконец, зашагал к своему подъезду… И в это время странный, страшный, душераздирающий ни то крик, ни то хрип повторился. Максим даже присел от неожиданности. С каждой секундой ему становилось все труднее и труднее сдерживать свои эмоции, вот-вот готовые прорваться сквозь барьеры волевого приказа.
Колоссальным усилием он заставил себя не паниковать, оторваться от земли, встать и вновь осмотреться по сторонам в поисках источника необычно противного звука. И на этот раз его старания увенчались успехом. Сначала у Максима сложилось впечатление, что окружающий мир на мгновение словно бы кто-то осветил, взорвал, и этого ничтожно короткого момента времени юноше хватило, чтобы понять, откуда прилетел этот пронзительный, заставляющий стыть кровь в жилах, звук. Кто-то находился на крыше соседней многоэтажки и, судя по всему, очень сильно нуждался сейчас в помощи.
Не думая ни секунды, Максим помчался к громаде жилого дома, стараясь двигаться так, чтобы с крыши его не особо было видно. Дверь в подъезд оказалась не заперта, видимо, кто-то в очередной раз испортил домофон, а соответствующие службы все никак не могли найти время для его починки.
В подъезде свет горел слабо, лампочки то и дело мигали и, казалось, что они сейчас вовсе потухнут. Консьержа тоже не оказалось на месте, однако это совершенно не удивило Максима. Юноша аккуратно, стараясь вызывать как можно меньше шума, начал подниматься по лестнице на крышу.
Один виток, второй. Ни звука, ни скрипа, ни шороха — сплошная вязкая и кажущаяся абсолютной тишина. Что-то скрипнуло под ногами, резанув слух острой бритвой. Максим посмотрел под ноги и обнаружил, что стоит на битом стекле. Кто-то или что-то разбило окно на лестничном пролете, и осколки стекла разлетелись по всей лестнице аж на целый этаж вниз.
На цыпочках, практически не дыша, он преодолел злополучный пролет. Вот и выход на чердак. Юноша приблизился, рассматривая дверь. Печать была содрана, в метре от двери валялся навесной замок, дужки которого носили явные следы грубого механического воздействия.
Повертев в руках испорченный напрочь замок, Максим приоткрыл железную дверь, заглянул внутрь, каждое мгновение ожидая скрипа ржавого метала. На чердаке было темно, пахло сыростью и чем-то горелым. Такое впечатление, что здесь кто-то что-то жег совсем недавно. Ощущая себя сжатой до предела стальной пружиной, Максим двинулся вперед, примерно в том направлении, где должна была находиться узкая лестница на крышу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
