Эмиль Вейцман
Жестокий романс
© Эмиль Вейцман, 2017
© ООО «СУПЕР Издательство», 2017
* * *
Памяти моего друга Вадима Оболенского
Ушел от нас ты в те края, Вадим,Где царствие Аида с благоверной.Ты станешь другом этим всеблагим, –Как гений дружбы, искренной и верной.
Поэтическое ретро
1960-2015 гг.
Жестокий романс
Е.Т.
«Нет, не тебя так пылко я люблю…»
М.Ю. Лермонтов
Твои руки меня не волнуют,Как волнует кипенье весны, –Я возьму их в свои и другуюВспоминаю, как вешние сны.
Я могу приласкать эти руки,Сжать их так, что послышится хруст, –Отдаются и ласке и мукеИдеально красивые руки,Я же весь равнодушием пуст…
Твои руки лаская, сжимая,Я пытался представить порой,Что сидит со мной рядом другая,Что в руках моих руки другой.
Я хотел быть во власти обманаИ ласкал…– Мы не те, мы не те…Мы прекрасны, совсем без изъяна…Мы не те, мы не те, мы не те…
Я стремился к обману упорноИ терзал…– Мы не те, мы не те…Мы и муке садистской покорны…Мы не те, мы не те, мы не те…
Вы не те, никакого сомненья, –Вы недавнего прошлого след;Тут бессмысленно ждать отторженья;Тут лишь «Да!», а когда-то – лишь «Нет!!»
Это «Нет!!» и сегодня мне мука;Это «Да!» – не откроет мне рай.Жизнь людская – жестокая штука,Так готовься услышать: «Прощай!»
Твои руки меня не волнуют,Как волнует кипенье весны, –Я возьму их в свои и другуюВспоминаю, как старые сны…
1962? 2006 г.
«Дай хоть руку на прощанье…»
Дай хоть руку на прощанье;Горек этот час.Вот и кончилось свиданье, –Всё в последний раз.
Тусклой лампе над подъездомТьмы не превозмочь.Лишь гудки у переездаРассекают ночь.
– Счастье вечным не бывает,Нет таких чудес, –Мне по рельсам отбивает,Мимо мчась, экспресс.
Пролетел… Не слышно стука,Говорка колёс.Только издали «Разлу-у-ка!»Крикнул паровоз.
Дай хоть руку на прощанье,Горек этот час.Пронеслись любовь, мечтанья –Всё в последний раз.
1960 (?)
Позднейший вариант
Дай мне руку на прощаньеВ этот поздний час.Позади любовь, терзанья, –Все в последний раз.
Тусклой лампе над подъездомТьмы не превозмочь,Лишь гудки у переездаЛихорадят ночь.
– Счастье вечным не бывает,Нет таких чудес! –Телетайпом отбиваетМне ночной экспресс.
Пролетел… Не слышно стука,Говорка колес.Что ж, разлука, так разлука,И не надо слез…
Дай же руку на прощаньеВ этот подлый час.Распрощальное свиданьеВ эту ночь у нас.
13-14 ноября 2008 г.
Пальто
(поэтическая попса)
Студентом мне пришлось несладко,Жевал порою чёрт те что.Но кончен ВУЗ, потом Камчатка,И вот я сшил себе пальто…
Есть и другое барахлишко:Костюм, рубашки, шляпа-фетр…Но всё же главное – пальтишко!Суконце ой-ёй-ёй за метр.
Пальто, исполненное чванства,Имеет страшно гордый видИ в шифоньере всё пространствоЗанять собою норовит.
Его округлые глазёнки(Шестёрка пуговиц) косятТуда, где съёжился в сторонкеЕго потрёпанный собрат.
Его предшественник-коллега,Заслуженный пенсионер,Хлебнувший и дождя, и снега –Моей обнове не в пример.
Годами чёрными помятый,Мой верный друг с голодных пор,Знакомый с молью и заплатой,И мой студенческий позор.
– А на помойку не пора ли? –Цедит нахальный нувори́ш. –А, впрочем, и бомжу едва лиТакой одёжкой угодишь.
Тебе давно бы быть в утиле!Обносок, грязный инвалид!И как его сюда пустили?!Да он нас молью заразит!
Все тремпеля моя обслуга,Среди пальто я знатный VIP,И нá тебе – мне клеят друга,А он какой-то грязный тип!
Все вешалки мои холопки,Хозяин – личный манекен!Я что – в шкафу или в кладовке?Зачем тут этот старый хрен?!
………………………………..
Куда ж деваться от нахала?!Назвав все вещи барахлом,Пальто владельца оседлало, –Мы на свидание идём…
Давно знакомая дорога,Да я теперь совсем не тот.Себя блюла ты очень строго,Потом замужество, развод.
Да не со мною – с иностранцем…Житьё-бытьё в чужих краяхС каким-то вроде бы голландцем,А в результате – полный швах.
И надо всё начать сначала,И мы встречаемся опять, –И денег у меня немало,И положеньице под стать…
И вот как прежде два порогаСоединил опять мой след.Тебе я нравился немного,Но, Боже мой, как был одет!
Ты знала всё:мои лишенья,Мою любовь,что я неглуп,
Но всякий раз была в смущеньиОт ярко красного презреньяИдущих мимо наглых губ.
Я лез, как говорят, в бутылкуИ в эту наглую ухмылкуГотов был плюнуть сгоряча.О как же ты тогда страдала, –Мы оба были в чём попало,А я в сердцах рубил сплеча.
Скажи, я встал бы вверх ногами,Я б на руках тебя понёс,Пускай себе кривят губами…Сейчас совсем другой вопрос.
Моя прелестная обнова,Красуясь на моих плечах,Сильнее, чем любое словоРасскажет о моих понтах.
Моя любимая, ты вправе,Хоть я сутул и долговяз,Мою любовь в такой оправеСчитать ценней во много раз.
Десятком слов и парой взглядовТы, правда, дашь понять о том,Что выше всяких там нарядов,Но как забыть гадюк и гадов,И наших душ былой надлом?!
Сомнений нет, моя вещица,Парижской моды страстный крик,Собой заслуженно гордится,Задрав свой модный воротник.
1960; апрель 2009 г.
В метро
Поезда подходили, потом отходили;Выпустив и впустив, и хлопнув дверями…Уносились в тоннель, простреленный навылетТьмою с фонарями…А я всё ждал и ждал…Напрасно!..К полуночи шло…Вагоны пустели…С красного на зелёный, с зелёного на красныйМенялся свет светофора в тоннеле…А время ползло и ползло себе мимоКаким-то усталым, потрёпанным мимом.В его непрестанном и жгучем кривляньеЧиталось: «Напрасны твои ожиданья!».Уйти бы, уйти – и надеждам конец;Да только они тяжелей, чем свинец –Подняться нет сил…Точно ствол у виска,У сердца готовит свой выстрел тоска.Пока же в душе только тихая грусть,И тихо шепчу я себе:«Ну и пусть…».
60-ые годы 20-го столетия;январь 2009 г., ноябрь 2010 г.
Ревность
(первоначальный вариант)
Квадратная комната.Свет заходящей луныНа натёртом паркете пола;Прилив глухонемой тишины,Её предночное соло…Тик-так, тик-так…Откуда это?…А…
Маленький, шустрый,Двенадцатиглазый будильникОтбивает приветИз соседней комнаты.Там зажжена люстра,И в щели дверные сочится свет.
И вновь тишина ослабляет объятья:Ко мне пробивается призрачный звук –Я слышу, снимают вечернее платье,Ласкает оно белизну Её рук…
О смелые ласки блестящего шёлка!Вы жжёте мне сердце сильней и сильней:Соперник повсюду –Он в зеркале, в щёлках,В одежде Её,Даже в скрипах дверей…
Он к разным вещам прикасался когда-то,И вот, от желаний былых трепеща,Он может коснуться Её нагловато,На годы запрятанный в этих вещах.Он здесь говорил и смеялся когда-то,И голосом спрятался в петлях дверей;Он может теперь каждый день сипловатоО всячине всякой поскрипывать Ей.
Я вижу соперника в глади зеркальной –Он взором своим серебро напиталИ может теперь, ухмыляясь нахально,Её обнимать из бездонья зеркал…
А вот…Сороконожкой прыткойПо мне змеится чей-то взгляд –Это Его письма, Его открыткиВ щёлку ящика злобно глядят…
Я ловлю этот взгляд ядоглазыйНа себе уже много недель;Стоит мне обернуться, и сразуОн стремительно прячется в щель.
Вдруг о Нём половицы паркетаЗаскрипели в звенящей тиши:«Раз не вырвать Его из предметов,Как же вырвать из женской души?»
И от этого злого вопросаПолыхнул чернотой полумрак…За окном прошумели колёса,И ответили эхом: «Никак!».
……………………………………………
Тик-так, тик-так, тик-так…Потемнеют краски на картине,Отпылает прошлое в душе…Ну а что останется в графине?В зеркале?В петлях дверных?В гардине?Всюду, где живут Его клише…
Будут мчаться годы за годами,И под шелест жизненных страницОн почти сотрётся в Ней чертамиМоего лица и прочих лиц…
Квадратная комната.Угасающий свет луныНа натёртом паркете пола;Прилив глухонемой тишины,Её безмолвное соло…
Порой тишина ослабляет объятья…И по мере того, как сгущается мрак,В душе оживает шуршание платья,Но твёрд седовласого Хроноса шаг…Тик-так…
1960; 1979; март 2009 г.; октябрь 2012 г.
Ревность
