Александр Зайцев
Стратегия одиночки. Книга Первая
Глава 1
Очередная вспышка воспоминаний, подобно молнии, промелькнула перед глазами, вызвав новый приступ нестерпимой боли. Казалось, мой череп готов лопнуть, словно переспелый арбуз. Но моя голова на деле оказалась крепче, выдержав и этот, третий за последние пару минут приступ.
Не спрашивая меня, хочу этого или нет, в мой разум вторгалась чужая память, за секунды буквально утрамбовывая в меня ещё непрожитую мною жизнь. Жизнь чуждую и в то же время мою.
Дни, недели, месяцы, годы.
Мой рассудок не в состоянии был принять и обработать такой поток информации за столь короткий срок. И каждый всплеск, льющейся на меня, словно водопад, памяти, вызывал острейший приступ тяжелейшей мигрени. Сквозь плотно сжатые зубы с моих губ сорвался гулкий стон. Чтобы не упасть, непроизвольно вытянул вперед руку и схватился за что-то. Тут же от моего инстинктивного движения нагромождение строительного мусора, перед которым я стоял, пошатнулось и с показавшимся неестественно громким в окружающей тишине грохотом обрушилось на пол.
Внезапный резкий шум заставил меня замереть на месте. Прикусив нижнюю губу, я опустился на одно колено.
Слабая надежда, что устроенный мной грохот останется незамеченным, тут же развеялась, словно лёгкий дым под ураганным ветром. Где-то внизу раздалось утробное, пробирающее до самых костей рычание, а через секунду послышался звук разрываемого металла.
Холод пробежал от пяток до макушки. Я знал, что значат эти звуки! Страж небоскрёба пробудился и вырвался на волю. Вырвался куда раньше, чем ему было положено.
А меня ведь чётко и ясно предупреждали: «Не шуметь!».
Ещё пару минут назад я бы запаниковал, ринулся прочь, куда угодно, лишь бы подальше от того места, где сейчас находился. Но так бы поступил тот «я», каким я был совсем недавно, до первой накатившей на меня волны чужой памяти.
Повинуясь обрывочным образам, которые возникали в голове, подобно вспышкам, вместо того, чтобы бежать сломя голову, я подошёл к раскрытой шахте лифта и взглянул вниз. В тусклом мигающем свете едва ли можно было посчитать, сколько этажей находится под моими ногами, но благодаря чудом сохранившейся табличке в лифтовом холле, я и так знал, что этажей этих сорок два. И ещё ровно двадцать вверх, что, впрочем, не так и важно.
Едва терпимая боль и всполохи перед глазами сделали то, что не под силу было никаким внутренним уговорам, медитациям и прочим попыткам самоконтроля. Несколько минут назад я паниковал и мысленно орал во всё горло, проклиная и причитая, гневаясь на вселенскую несправедливость, втянувшую именно меня во все это! По сути, бездарно проводил драгоценное время.
Сейчас же все мои чувства сосредоточены на головной боли, и даже вполне реальная угроза быть разорванным на части, а затем сожранным неведомой тварью, отступила на второй план. Тем более, теперь точно знал: в прошлый раз, даже без пакета чужой памяти, с этим испытанием я справился.
“В прошлый раз?!” — Эта мысль показалась странной, но её тут же смыло очередным приступом мигрени.
Квестер рекомендовал не шуметь, ставя передо мной задачу, и к словам этих сущностей обычно надо было прислушиваться практически дословно. Но не в этот раз. Слишком я подставился, вызвав такой шум несколькими секундами ранее. И просто сбежать, поднявшись на пару этажей выше, могло быть мало.
Подойдя к груде строительного мусора, я схватил охапку алюминиевых трубок и скинул их в открытую лифтовую шахту. Вызванный этими действиями грохот оказался куда сильнее того, что я учинил ранее, к тому же он был более длительным и не затихал, пока скинутые мной предметы не достигли первого этажа.
Скорее всего, моя уловка не собьёт обитающую здесь тварь надолго. Но я точно знаю, что охотящееся за мной чудовище не только безмерно сильное, быстрое и опасное, но также и неимоверно тупое.
Знаю?!
Да, информацию об этом монстре я получил в самой первой вспышке воспоминаний. Может быть не стоило безоговорочно верить всему, что в эти мгновения мутным потоком неясного сознания вливалось в мою голову. Возможно, я бы и усомнился. Если бы… Если бы льющаяся на меня чужая память не была бы одновременно и моей. Того меня, кто прожил и пережил намного больше. Всё это неимоверно странно, пугающе и отдаёт приторным запахом безумия. Но после того, что со мной уже случилось, даже подобное не выглядело чем-то выходящим из ряда вон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дождавшись, пока грохот внизу утихнет, внимательно осмотрел лифтовую шахту. Казалось, именно она является самым простым выходом из ситуации. Вроде что может быть проще — спуститься вниз по ней, а не продираться по этажам, обходя завалы и ловушки, при этом рискуя в любую секунду быть сожранным. Но квестер чётко сказал, что шахта лифта — “простой путь, часто ведущий к гибели”. В «прошлый раз» я прислушался к его словам.
Опять это “в прошлый раз”?
Не важно.
Теперь я знаю: стоит кому-то повиснуть на тросах и начать спуск по шахте, как замерший на самом верхнем этаже лифт тут же сорвётся вниз. И участь того, кто пропустил слова квестера мимо ушей, окажется весьма плачевной.
Приложив определённые усилия, можно было искусственно вызвать обрушение лифта, тем самым освобождая пусть трудный физически, но довольно безопасный в остальном путь вниз. И это, возможно, было бы самым верным и простым решением, чтобы выполнить поставленную задачу. По крайней мере, минимум пятеро так и поступили, и так как смогли рассказать об этом, то их попытка увенчалась явным и безоговорочным успехом.
“Пятеро”?
“Рассказали”?
Я тряхнул головой, циклиться на неважных в эту секунду вопросах — точно не лучший выбор. Чужая и одновременно своя память доходит до меня обрывками, лоскутами. И если хочу прожить немного дольше, чем ближайшие пять или десять минут, не стоит задумываться о том, можно ли доверять этим воспоминаниям.
Ещё раз оглядев лифтовые тросы, я, скривившись от очередного приступа, с сожалением отодвинулся от шахты. Моя уловка со скинутым вниз мусором вряд ли отвлечёт тварь надолго, и мне здесь лучше не задерживаться.
Неравномерно мерцающий, тусклый свет из то тут, то там чудом сохранившихся в местной разрухе люминесцентных ламп придавал окружающему ещё более жуткое впечатление. Хотя… Куда уже больше-то?!
Ещё полчаса назад ты укладывался спать после тяжёлого, но вполне обычного рабочего дня. А теперь у тебя одна задача: покинуть заброшенный и разрушающийся буквально на твоих глазах небоскрёб. Причём, выйти из этого здания нужно обязательно через центральный выход первого этажа, и никак иначе. И невыполнение этой задачи ведёт к стиранию. Что бы это стирание не значило.
Просто принять всё это, осознать, что всё происходящее не сон, что ты реально можешь погибнуть или быть стёртым в случае невыполнения задачи… Обычному человеку на осознание всего этого требуется время. Для кого-то минуты, для кого-то часы, для кого-то дни. “В первый раз”, если верить сторонней памяти, я забился в какой-то угол и провёл там более трех часов, банально не веря во всё, что происходит. И только близость твари, а точнее тот страх, который вызвало её появление, заставили меня тогда поверить в реальность происходящего и начать действовать.
Сейчас у меня есть своеобразная фора. Благодаря воспоминаниям “прошлой жизни”, мне не надо ничего осознавать и с чем-то смиряться. Я просто знаю, что всё вокруг — реальность. Реальность странная, жестокая, противоречивая, но другой у меня теперь не будет. Не будет обычной, такой привычной жизни, которой я жил многие годы. Дом, работа, хобби, прежняя такая простая и спокойная жизнь — всё это уже в прошлом, том прошлом, которое не вернётся.
Никогда не вернется.
Всё.
Точка.
Мою жизнь только что разрезали на две неравные доли, то, что было “до”, и то, что стало теперь.
Беда в том, что из-за своей неосторожности, обрушив мусорную кучу, я разбудил тварь куда раньше, чем та должна была проснуться, лишив себя той форы, которую мне даровали воспоминания «прошлого меня».
