Не чужие вроде люди.
— Светиться не хотел, Константин Ильич. Не тот у меня собеседник, чтобы знакомство с Вами рисовать.
— Мутный?
— Похоже на то.
— А что по делу скажешь? Бос говорит, что возвращаться отказываешься.
Сашка посмотрел в зеркало, которое отражало серьёзный взгляд, буравящий его насквозь и хмыкнул удивлённо:
— Я отказываюсь? А Бос не сказал, что он Айболиту запретил мне допуск к оружию давать? Хотя, знаете, Константин Ильич, он прав. Не хочу возвращаться. Пропало у меня желание за гроши черепушку подставлять.
Седовласый мужчина смыл пену и встряхнул руки. Неспешно достал носовой платок из кармана пиджака и повернулся к Сашке:
— А раньше всё устраивало. Цену набиваешь?
Тот тоже закрыл кран, оторвал пару листов бумажного полотенца и стал нарочито тщательно вытирать руки, не отводя взгляд от собеседника:
— Раньше деньги другие были. А в последний раз, Вы до такой суммы снизошли, что я и не знал, как нарадоваться.
Константин Ильич удивлённо вскинул брови и платок в его пальцах застыл:
— Саш, а скажи-ка, мил друг, сколько тебе Бос за последний рейс выплатил?
Сашка ухмыльнулся и выбросил мокрую бумагу в мусорное ведро:
— Выплатил? Он мне десять процентов к официальной зарплате накинул и будь здоров. А пока я в больнице норму горизонта отрабатывал, быстренько в сторожа спихнул.
— Ясно. Вот и крыса нашлась. Как думаешь, начальник твой молитв много знает? А то, сдаётся мне, что и сынок почившего, без молока остался. — Мужчина нахмурился, бросил платок в урну и достал из кармана брюк пачку зелёных купюр. Снял золотой зажим, оценил количество и протянул, — Что смотришь? Твоё это, бери и не сомневайся. Я в долгу не привык оставаться. А вот за то, что стучать сразу не прибежал, уважаю.
Сашка замялся в нерешительности, но деньги взял.
— Константин Ильич, многовато здесь.
— Нормально. За то, что ты для меня сделал – в самый раз. — Ирония скользнула по тонким губам, и мужчина похлопал Сашку по плечу. — Здоровье в наше время дорого стоит. Давай, ещё пару недель отдохни и берись за дело. Посылочка у меня намечается. Не хочу никому доверять.
— А допуск? С левым стволом не поеду.
— Считай, что он у тебя в кармане и Айболит принёс свои искренние извинения. Добро?
— Как скажете.
— Вот и договорились. А что за тип там сидит? Дела какие?
Сашка пожал плечами:
— Служили в одной дивизии. Лет десять не виделись, а тут встретились случайно. Но кажется мне, что он верхними полушариями слишком шустро крутит.
— Да верхними, сколько ни крути, а нижние всё позади остаются. Твой то интерес какой?
— Не знаю пока.
— Так в чём проблема? Давай ребятки мои прощупают тихонько. И мне спокойнее будет. Не люблю , когда рядом левые трутся.
Мужчина неспеша покинул санузел, а Сашка прислонился спиной к отделанной кафелем стене и провёл рукой по лицу, пытаясь собрать мысли в кучу.
Все дневные проблемы и даже Шелудяков ушли на задний план. Карман куртки приятно грели купюры, ровной стопочкой расположившись в портмоне и впереди маячило возвращение к нормальной работе.
Нормальной?
Деньги были нормальными. А вот шутка про деревянный пиджак, которой «напутствовал» начальник каждый новый рейс, теперь звучала, как приговор.
Ресницы опустились, и голова пошла кругом.
Он снова лежал в снегу, наблюдая, как водитель выползает через пассажирскую дверь и валится в сугроб. Живой. Трасса совершенно пустая, а за ней шумит голыми кронами лес. Точно понять, откуда стреляли, не реально. Но то, что дали короткую очередь сразу по лобовому, говорит о том, что добьют в любом случае и это не дорожные гопники. Работают по наводке – им нужно то, что лежит в автомобильном сейфе. Именно поэтому, выезжая на безлюдную трассу, Сашка всегда держал «калаш» наготове, дослав патрон в патронник и поставив на предохранитель. За полтора года сопровождения «серых» грузов было всякое, но применить оружие по прямому назначению пришлось впервые. Согнул руку, чтобы подтянуть автомат и в этот момент застрекотала новая очередь. Пули утонули в снегу перед носом, но бок обожгло. Замер. На трассе показались два силуэта. Видимо, долгое отсутствие телодвижений убедило нападавших в том, что основную задачу они выполнили. Снял автомат с предохранителя и дал очередь, особо не надеясь на результат. Главное, не дать подойти к машине, около которой лежит водитель, зажав левой рукой то ли грудь, то ли шею…
Дверь санузла открылась, в помещение ворвалась оркестровая мелодия и в проёме возник охранник:
— Александр Иванович, у Вас всё в порядке?
Сашка открыл глаза, тряхнул головой и направился к выходу:
— Всё нормально. А что?
— Да я смотрю, сослуживец уже ушёл, а Вас в зале нет.
— Да, Кирюх, залюбовался местными достопримечательностями. Что смотришь? Ты в армии много таких сортиров, как этот, видел? Ни одного? Вот и я любуюсь. Так сказать, удовлетворяю свои потребности в эстетике. Понял? — Он посмотрел на смутившегося парня и улыбнулся: — Ладно, пошли на улицу. К Ильичу брательник приехал?
— Да, а Вы откуда знаете?
— Боец, ну ты даёшь! Я же не вчера на свет народился. Если в баре вопит саксофон, значит, отдыхает Константин Ильич и пока он не уедет, все могут на резинке от трусов повеситься, но будут слушать. А кому разрешено нарушать традиции?
Кирилл открыл уличную дверь, пропуская Сашку, почесал лысую макушку и сморщился:
— Да я, Александр Иванович, в такой музыке не очень. Мне что посерьёзнее нравится.
Сашка поднялся по лестнице, вышел на тротуар и глубоко вдохнул, внутренне улыбнувшись хорошему настроению. Жизнь налаживалась, а без «деревянной опалубки» ещё никто не остался. Дело только во времени.
Улица всё так же светилась неоном и шумела вечерней суетой, машины сновали по проезжей части и лишь старенький «Жигуль» стоял теперь в гордом одиночестве. Молодёжь, приняв полный «боезаряд» спиртного, ушла, видимо, искать приключения на нижние полушария.
Мужчина закурил и хотел уже продолжить разговор о высоком, но сквозь гул проезжающих машин услышал женские мольбы вперемешку с мужским недовольством. В метрах десяти, по ходу движения, стояла чёрная иномарка с распахнутой задней дверью, и мужик пытался впихнуть в салон даму. В голове промелькнула мысль, что спутница нового русского перепила в соседнем ресторане и он пытается увезти её домой. Но знакомый голос и силуэт не оставили времени на размышления. Сигарета полетела на тротуар,
