Да только боль от потери алкоголем ведь не залить.
— А самое интересное во всей этой истории – прятал-то ее я. В благодарность за помощь с тендером. О местонахождении Ларисы знали лишь мои люди. Шваль, продавшая меня, ходит где-то рядом.
— Зарутский? Он стоит за всем?
— Макар – пешка. И тогда. И сейчас. Пешка, наделенная крупицей власти. Его руками действует Москва. А конкретно – урка… то есть вор в законе Гарик Пескарь.
— Кто?
— Игорь Пескарев - человек, на чьих руках реально кровь твоего отца. Тот, кому Макар сдал Черчилля в надежде заполучить Маринку.
— Он… жив?
— Пока еще на тот свет не отправили.
Что-то перещелкнуло в голове в тот миг.
Стало жутко. По-настоящему жутко.
И похоже, ее состояние отразилось на лице.
Потому как Аркадий тут же принялся успокаивать:
— Не нужно бояться, олененок. С тобой мои лучшие бойцы. Плюс Ювелир под боком. А он как минимум трех толковых ребят стоит. За тебя я спокоен.
Голова шла кругом. Мозг плавился.
Хватит трястись. Трезвый ум. Нужен трезвый ум.
Как в одежде была, так в озеро и вошла, несколько раз окунаясь с головой. Нижние слои не прогревались, а потому вода казалась ледяной.
Зато взбодрила вмиг.
— Вернемся домой? — вопросительно взирала на мужчину, выжимая волосы. — Есть хочется.
Похомов поднялся, небрежно отряхивая брюки.
— Наш разговор в гостиной… чисто на публику? – уточнила осторожно. - На случай возможной прослушки, так ведь?
Он следил за ней с легким прищуром.
— Я похож на балабола, дорогуша? Все более чем серьезно.
— Что ж, — равнодушно пожала плечами, хоть внутри от волнения все спиралью стягивалось, — жду не дождусь, как отреагирует на мои слова дядюшка!
— Готовься к суровой реальности. Прокурор в ярости – зрелище не для слабонервных.
Любого противника можно сделать союзником.
— Мне не страшно, — выдавила из себя улыбку. — У меня есть тот, кто способен его усмирить.
Муж и свекр.
— Что бы это значило?
— Вы полюбите меня, Аркадий Михайлович! Станете дорожить мной так же, как когда-то дорожили моей матерью. Даже сильнее, если вдруг окажется, что я ношу под сердцем вашего внука. И защищать будете, как бы ни отрицали сейчас. Я в этом уверена.
И, не обращая внимания на ошалевший взгляд Аркадия Михайловича, она схватила его под локоть, разворачивая в сторону деревни.
— Поторопимся же. Хочу есть!
