Когда они начали целоваться, Кейл кашлянула. Одно дело — подслушивать, но подглядывать за эротическими сценами — это уже лишнее…
Лицо Кейна изменилось, когда он увидел Кейл, но одну секунду она все-таки видела то же лицо, которое все время видела Руфь: на нем отражались желание, нежность, страсть и, кажется, даже жадность. Что касается Руфи… В ее взгляде была усталость! Кейл поразилась своей догадке: старая хищница Руфь боится ковбоя Тэггерта. Руфь повернулась и, волоча хвост, поползла назад в лагерь.
— Я догадался, что шпионство можно добавить к перечню ваших достоинств, — процедил Тэггерт сквозь стиснутые в ярости зубы.
— Я здесь была первая, — начала Кейл, защищаясь, но, взглянув на его лицо, остановилась. — Что толку говорить с вами? Вы уже составили обо мне мнение.
Она поднялась и хотела уйти, но он протянул к ней руку.
— Не дотрагивайтесь до меня, — предупредила она, отступая.
В его взгляде была почти презрительная усмешка.
— Ладно. Одна из ваших фобий — что вас все трогают.
— Вопреки вашему мнению обо мне… Впрочем, вам не нужны мои объяснения… — грустно проговорила Кейл и, повернувшись, пошла в лагерь.
В лагере Сэнди готовил блюдо из бобов с сосисками, тут же худая особа из дуэта хлопотала у своей жестяной плиты, ворча, какая это страшная вещь — горячие сосиски, тогда как толстуха расчесывала щеткой волосы Руфи, к огромному удовольствию окружающих. После обеда худышка начала болтать о кристаллах и пирамидах, рассказывая с обременительными подробностями, что вид пирамид улучшает половую жизнь всякого. Присутствующие решили, что Руфь должна повесить пирамиду из веток дерева над своим спальным мешком.
С трудом справляясь с охватившим ее гневом, Кейл направилась к лошади.
— Вы разрешите мне взглянуть на ваше плечо? — вдруг раздался голос Сэнди.
Кейл, стараясь не показать своего удивления, ослепительно ему улыбнулась. Но вскоре улыбка исчезла: над Сэнди навис Кейн.
— А что у нее с плечом? — спросил Кейн. Сэнди быстро повернулся и недовольно фыркнул.
— Если бы кроме рогов у тебя были мозги, ты сообразил бы, что она ударилась, спасая шею Руфи второй раз.
Вот она, сладкая справедливость, думала Кейл. Мой любимый рыцарь приходит мне на помощь. Ей было интересно: решится ли Сэнди поехать в Нью-Йорк и жить с ней на крыше небоскреба?
Кейн покраснел и что-то пробормотал о том, что плечо Кейл осмотрит самолично, но она задрала подбородок, развернула плечи и вернулась в лагерь, чувствуя себя наилучшим образом — впервые за все время пребывания в Колорадо.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Кейн не мог уснуть, взбивая кулаками нечто, что должно было быть подушкой, и беспрестанно вертясь в спальном мешке — нейлон так и трещал, распугивая сов. Он проклинал все на свете и пытался думать о Руфи. До сих пор он в ней недостатков не замечал. За ее прекрасным фасадом скрывалась приветливая, добрая душа. И он легко мог представить ее с сыновьями, мог вообразить, какой она будет на восьмом месяце беременности их ребенком…
Но думать о Руфи Кейн не мог. Он видел и слышал только эту по-детски маленькую писательницу. Она была как заноза, которую невозможно вытащить… Когда он увидел, как она, наклонившись над Руфью, схватила поводья лошади, он просто испугался. Один неверный шаг, и она оказалась бы под копытами лошади. Сознавая, что с его стороны было глупо говорить ей, что надо было его дождаться, он понимал, что она сделала все, что нужно было сделать. Но не только происшедшее так мучило его, лишая покоя.
Он точно не знал, что в ней его так сильно волновало. Возможно, ее улыбки и удачные замечания. А может быть, то, как она наблюдает за Руфью: как будто та спускается с горной вершины вниз. Или, может, то, как выглядит в джинсах ее попка?
Почему его так рассердило, когда она спасла Руфь? Окажись на ее месте любая другая женщина, он бы гордился ею: как она быстро соображает и быстро действует! Но что-то в этой блондинке привело его в ярость. Ведь еще когда он стоял там, уставившись на нее, у него уже было сильное желание охранять ее, взяв на руки.
Ее охранять! Да это все равно что охранять дикобраза. Дикобраз точно такой, как она, — маленький, колючий и опасный.
Около трех часов утра он вылез из мешка и пошел в лес, шагая вниз по хорошо знакомой дороге, чтобы осмотреть гребень горы, с которого они будут спускаться на лошадях. Завтра вечером они должны добраться до городка Этернити: там должен быть отцовский грузовик, который отвезет писательницу.
После этого он сможет провести с Руфью долгие дни. У него будет время узнать ее получше, время даст возможность и Руфи с ним познакомиться. У него будет время, чтобы…
Мысль его прервалась, потому что внизу он заметил свет фар. Кто-то ехал ниже по старой дороге в Этернити. Но кто и почему так рано утром? И как только появилась эта мысль, появился и ответ: что-то случилось.
Тут же ему живо вспомнилась ночь в Париже, где жили они с женой и новорожденными сыновьями, тогда он вернулся домой и увидел «скорую помощь»… В машине «скорой» лежало безжизненное тело его любимой жены. Кейн был в командировке, и она не спала из-за детей несколько ночей. Ближе к вечеру она, должно быть, сидела на подоконнике, налив чашку чая и ожидая приезда мужа. И все очень просто: она, видно, заснула, потеряла равновесие и выпала из окна.
Кейн быстро спускался по склону горы, спотыкаясь о камни и пни, проваливаясь в ямы с опавшими дубовыми листьями, скатываясь и снова взбираясь по глиняным откосам, спеша перехватить грузовик до того, как он подъедет к повороту. Последние несколько футов он перепрыгнул, приземлившись на все четыре точки в нескольких ярдах перед грузовиком. Шофер нажал на тормоза, подняв вихрь летящего из-под колес гравия, и свернул на обочину, так что грузовик накренился в одну сторону. Водителю с большим трудом удалось справиться с управлением и выправить машину. Еще до полной остановки грузовика дверца быстро открылась, и из кабины спрыгнул брат Кейна, Майк.
— Какого черта ты тут делаешь? Я же мог тебя задавить! — закричал Майк на брата, и не подумав помочь ему встать.
Кейн медленно поднялся, стряхивая с одежды куски щебенки и грязь.
— Что случилось? Почему ты здесь, в Колорадо?
Майк прислонился к капоту, как будто у него болела каждая мышца; Кейн пристально смотрел на него.
Эти мужчины были близнецами и похожи настолько, насколько могут быть похожи люди: точно такой же рост, вес, цвет глаз и волос. Они были духовно близки всю жизнь, близки настолько, что часто объяснялись молча. Много раз одинаковые идеи и мысли возникали у них независимо друг от друга. Уже привычным для них стало покупать в одном магазине одни и те же рубашки и надевать их по одному и тому же поводу. Между ними не было тайн, и если у одного была новость, он прежде всего делился ею со своим братом-близнецом.
