После подписи на нескольких строчках перечислялись должности и ученые степени автора. Они дополняли впечатление о письме как о сугубо официальном документе.
– Он сказал, что я могу пригласить Софи лишь в том случае, если ты примешь его предложение и мы отправимся все вместе, – сказал Эван, из-за плеча сестры читая письмо. – О боже! Ну разве можно писать такие канцелярские послания?
– Понимаю, – усмехнулась Мона. – Интересно, сколько ему потребовалось усилий, чтобы составить столь вычурный текст?
– Почему ему захотелось выражаться, как старой перечнице?
– Конечно же, чтобы я не могла отказать ему.
– Ну а чего ради тебе-то отказываться? Ведь ты поедешь, да?
– Да, милый, поеду. Меня ловко обложили со всех сторон, и придется воспринимать ситуацию с достоинством. И не спрашивай, что я имею в виду, потому что ты и половины не поймешь.
3
Поскольку мероприятие носило торжественный характер, все собравшиеся были в вечерних нарядах. Смокинг и бабочка Эвана явно не соответствовали его детскому лицу; он напоминал безгрешного херувима. Софи, которая с отцом приехала в дом Хэмилтонов, чтобы забрать своего ухажера и его сестру, была в длинном платье из белого шифона.
Мона предпочла цвет синего сапфира, зная, что он очень идет ей. Ее стройная фигурка казалась выточенной из хрупкого материала, а глаза блестели и искрились. Причиной тому была возможность после долгих недель самоограничений снова увидеть Гарленда.
Едва только он предстал перед ее взглядом, Мона поняла, что каждая секунда последних недель была безвозвратно потеряна. Она так много думала о нем, будто этот человек постоянно находился рядом. Наконец она увидела Арни во плоти, и его неповторимое обаяние снова поразило ее.
Все эти недели Мона избегала его, но он расчетливо и терпеливо преследовал ее, и вот она оказалась загнанной в угол. Мона уже столько пережила, что даже вежливость и предупредительность Гарленда вселяла в ее душу подозрения.
Влюбленные взгляды, которыми обменивались Эван и Софи, заставили ее на мгновение испытать зависть и саднящую боль. Они были так юны и беззащитны в своей слепой уверенности, что счастье продлится вечно.
– Вы готовы? – раздался у нее над ухом голос Гарленда. – Вот уже минуту я тщетно пытаюсь привлечь ваше внимание.
– Я смотрела на них, – показала Мона на юную пару, которая старалась держаться от взрослых в отдалении.
– И в то же время думали о чем-то своем, что заставило вас опечалиться.
– Я думала, что всегда немного грустно смотреть на детей, которые считают, что влюблены друг в друга. Они так уверены, что это чувство никогда не покинет их, но мы-то знаем, что это не так.
– Согласен. Но на вашем лице читается что-то большее… какая-то грустная история.
– Не пора ли ехать? – торопливо перебила она Гарленда. Он подошел слишком близко к тайнам, о которых ей совсем не хотелось говорить…
Огромный зал, арендованный для вечеринки, был ярко освещен и украшен цветочными гирляндами. Танцы уже начались, и Эван с Софи, взявшись за руки и забыв обо всем на свете, влились в толпу танцующих.
– Почему бы и нам не последовать их примеру? – спросил Гарленд.
– А я думала, нас ждет серьезный разговор. Вы, кажется, этого хотели?
Позже. Сначала я хочу выяснить: так ли приятно держать вас в объятиях наяву, как в моих мечтах. – Рука Гарленда легла ей на талию, он привлек Мону к себе, и у нее перехватило дыхание, когда она почувствовала жар его тела.
Наступил момент острой и сладостной муки, которой Мона так опасалась. Подняв голову, чтобы посмотреть Арни в лицо, Мона поняла, что и он испытывает нечто подобное. Глаза, встретившие ее взгляд, сияли, и она чувствовала, как подрагивают обнимающие ее руки.
– Давайте зайдем в бар, – неожиданно предложил он, – а то я не смогу удержаться от желания поцеловать вас.
Она последовала за ним в бар. Когда, взяв по бокалу пива, они уселись за маленький столик в углу, Мона сказала:
– Я думаю, что вы, без всякого сомнения, самый хитрый, самый бесчестный, самый…
– Испорченный? – с легкой улыбкой продолжил он.
– Да, испорченный. Сущий дьявол…
– И самонадеянный?
– Хммм…
– А ведь я с первых минут знакомства не сомневался, что вы дадите мне отпор, – признался Гарленд. – Если хотите, можете считать меня тщеславным идиотом, но не думаю, что вы могли бы произвести на меня сильное впечатление, если бы не ваша уверенность в себе и какая-то предрасположенность ко мне. Обманываю ли я сам себя?
Она покачала головой.
– Нет, я так не считаю. Что-то действительно произошло, но… – Она вздохнула, не закончив фразу и не в силах подобрать точные слова для выражения чувств.
– Во всяком случае, спасибо. Вы не сказали, что я обманываюсь, – тихо произнес он. – Все произошло столь стремительно… Я старался убедить себя, что все это я выдумал, вообразил бог знает что. Наверное, спорить с самим собой и со своими чувствами не имеет смысла.
Мона ощутила беспомощность, словно ее, как щепку, несло и крутило по течению. Гарленд, решившись откровенно высказать ей, что с ними происходит, лишал ее возможности спастись от одолевавших ее чувств. Но она сделала еще одну последнюю попытку.
– Мы не дети, чтобы верить в такие романтические вещи, как любовь с первого взгляда.
– Как раз дети-то и не верят в любовь взрослых людей с первого взгляда, – возразил Арни. – Да если бы моя дочь узнала, что я влюбился в вас в первые же пять минут нашего знакомства, она бы умерла со смеху. Знаете, кто верит в любовь с первого взгляда? Ученые. С их точки зрения, в этот момент происходит какая-то химическая реакция.
– Но я не хочу думать, что мои чувства сродни тому, что можно искусственно вырастить в пробирке, – усмехнулась Мона.
– Как и я. Просто мне показалось, что вы серьезно относитесь ко мне. Я предпочитаю думать, что все случившееся с нами на шоссе и в вашей студии таинственно и необъяснимо… Хотя, может быть, тут сказалась рука судьбы.
– Вы верите в судьбу?
– Почему бы и нет? Порой она бывает единственным объяснением. Как только я нормально поговорил с вами в студии, то сразу же понял, что вы вошли в мою жизнь. Ради бога, признайтесь, что вы испытали то же самое, потому что я…
Подняв глаза, он увидел, что рядом с их столиком, подталкивая друг друга, мнутся несколько парней и девушек, узнавших кумира телевизионных ток-Шоу.
Девушки несмело попросили автограф. Гарленд расписался на протянутых листочках и перекинулся несколькими словами с парнями. Он был само обаяние и сама скромность. Мона обратила внимание на то, что популярность не приводила Арни в восторг и даже смущала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
