Они не допускают беспорядка в разуме. «Это потому, – говорит Брайс, – что сильная и настойчивая воля иногда становится потрясающей силой с почти гипнотическим воздействием».
В царстве суетливого интеллекта высшим примером для подражания сильному желанию является сатана, творящий зло и подстрекающий ко злу, и его слуги пользуются его силой, количество силы, которую они получают прямо пропорционально их преданности и решительности.
В «Пока людях» мистер Артур Махен говорит о «колдунах, которые используют материальную жизнь и недостатки, присущие материальной жизни, как инструменты в достижении своих бесконечно грешных целей. Наши высшие чувства так притуплены, мы настолько погружены в материализм, что мы, вероятно, уже не сможем узнать настоящую греховность, если мы встретим ее. Но разве мы не должны испытывать определенный ужас… в присутствии злого человека?
Наверное, должны, согласно врожденным чувствам: дети и женщины инстинктивно чувствуют такой ужас, даже животные чувствуют его.
Но у большинства из нас правила поведения, цивилизация и образование ослепили, заглушили и затенили наше природное чувство… и, я подозреваю, что даже палач из Тофета[55] пройдет мимо большинства из нас незамеченным».
Так, конечно, не было в дни веры, когда это слово означало естественную и истинную религию, а изменники и изгои были почти немедленно узнаваемы по своим гадостям и мерзким восстаниям.
Нет сомнений в том, что если человек захочет, он сможет тайно вступить в связь с миром тьмы, чтобы объединиться с демонами, стать колдуном, пообещав верность сатане, хозяину колдунов.
Это так. «Молот ведьм» учит нас: «Для колдовства необходимы три сопутствующих обстоятельства: дьявол, колдун, и разрешение Всемогущего Бога».
Как я везде говорил: «Откровенно, человек, который твердо верит не только в силу зла, но еще и в то, что эта сила может удовлетворят человеческие страсти и влиять человеческую судьбу, может продать себя этой силе, попросив взамен исполнения своих грязных и грешных желаний. Так он заключает тайный контракт со злом. Рабу и жертве господина зла кажется, что его хозяин вечен.
Контракт предполагает условие, условием здесь является то, что демон удовлетворяет страсти колдуна, и поскольку цели и намерения колдуна вероятно, всегда пакостны, нечестивы и злы, это условие очень мило демону и он на такое условие охотно соглашается, потому что это дает ему возможность сделать больше зла и вылить больше ненависти на род человеческий посредством этого одураченного посредника, то есть колдуна.
Матрэ Морис Гарсон один из самых известных современных французских юристов и большой специалист в области современной черной магии и колдовстве, в своем послании Парижскому институту метафизики в сентябре 1929 года заявил: «Первым шагом для новичков в черной магии и колдовстве является заключение контракта с дьяволом».
Ричард Бовет в своем «Пандемониуме»[56] говорит, что после того как колдун заключил контракт с дьяволом, он «становится его собственностью».
Условия этих контрактов таковы: новообращенный закладывает свою душу дьяволу в обмен на власть, богатство, возможность отомстить или на какие-то материальные вещи этого мира, которые он жаждет заполучить.
«Я не только держал некоторые из таких контрактов в собственных руках, – говорит Матрэ Гарсон, – но и был свидетелем странных явлений, имевших место не так давно».
Он рассказал как ему стало известно о новообращенном в демонизм, который собирался вызвать дьявола в часто посещаемом привидениями лесу рядом с Фонтенбло[57]. Матрэ Гарсон и еще один свидетель спрятались за деревьями, откуда, благодаря полной луне им было ясно видно место предстоящей встречи.
Колдун прибыл сюда в полночь и приступил к выполнению всех деталей этого ужасного богохульного ритуала.
Он очень тщательно начертил на земле магический круг, нарисовал внутри и вне круга знаки падших ангелов и их ужасные имена. Он зажег две черные как смола свечи, которые благодаря химическим реактивам, вмешанным в воск, мерцали темно-синим пламенем. В серебряном кадиле, украденном из церковной ризницы, с жестоким осмеиванием он зажег выдохшуюся беладонну, вонючую черную белену, колючую пурпурную коробочку дурмана и сильнопахнущую мирру. Он расположил все это по кругу против часовой стрелки, в центре круга встал сам, распевая осипшим голосом литании[58] и заклинания, вызывающие хозяев ада.
В кульминационный момент, встав на носки бешенным жестом этот человек выкинул руки с ужасной просьбой, предлагая сатане адский договор, небрежно написанный и запятнанный его же собственной кровью. Сопровождая свои слова зловещими и тяжкими проклятиями он просил, чтобы за его несчастную душу ему дали способность исполнять любое желание, удовлетворять любую прихоть.
Дьявол, который несомненно парил здесь над ним, не проявил себя потому, что за этой демонической церемонией наблюдали глаза посторонних, тайных наблюдателей, которые не входили в банду колдунов.
Сатана любит секретность, темную мистерию и одинокий ужас. Он не позволит присутствовать при своих обрядах никому, кто не является его поклонником и верным рабом.
Если кто-либо станет случайным свидетелем сатанинского сборища, сатанисты постараются убить чрезмерно любопытного незнакомца на месте – и это понятно.
Так, мистер Вильямс из Кардоны на реке Твид в Пиблсе, Шотландия, поздно вечером шел домой и наткнулся на колдунов, которые танцевали на торфянике; все кто в этом участвовали погнались за ним – и он был очень рад, что ему удалось сбежать оттуда живым. В немалой степени сатанисты были разъярены еще и тем, что он был в курсе их деяний и даже попытался стащить список или реестр колдунов, но ему пришлось выбросить его во время стремительного бегства.
Во время различных судебных процессов нередко становилось известно как колдун представлял на своих нечестивых оргиях какого-нибудь кандидата, который испытывал тошноту и пугался, возможно от последнего крика совести или от страха, и отказывался давать клятву, просил дать ему уйти, но вся банда в порыве ярости наваливалась на этого несчастного и жалкого человека и убивала его, отчасти из гнева, что у него вызвали отвращение их треклятые мистерии, отчасти для того, чтобы закрыть ему рот и не дать ему выдать их.
Сатана не часто появляется, возможно потому, что демоны хотят затянуть претендента в сети черной магии поглубже, заманить и безвозвратно запутать его веревками ада.
Приведем мнение по этому вопросу великого теолога и философа Франциско Суарэца, «самого выдающегося доктора», так его называли. В своем труде «О суеверии» он учит нас, что «когда от демона не получено никакого ответа – это или потому, что Бог запретил ему, или по какой-то другой причине, которая нам неизвестна».
Еще он объясняет, что молчание злого духа ни в коем случае не уменьшает вину экспериментатора, который хотя бы из любопытства попробовал погадать и не получил желаемого результата.
В конце восемнадцатого столетия в Мадриде Хуан Перез, ремесленник, поклялся, что отдаст сатане свою душу и тело, если тот поможет ему отомстить его обидчику.
После долгих неудач, убежденный, что эти неудачи делаются намеренно со злобы и от недоброжелательства, он потерял надежду и с яростным богохульством закричал: «Если Бог не помогает мне, посмотрим, что сделает дьявол!»
Первым делом он проконсультировался с цыганом «патричо» или попрошайкой, отвратительным парнем с очень дурной репутацией. Этот жалкий человек, который за несколько медных монет был готов помочь и посодействовать в любом зле, и, перефразируя слова горской баллады отправил его к старой женщине, у которой было больше опыта чем у него.
Действуя по инструкциям ведьмы, Перез отошел в одинокое место на расстоянии трех миль или больше от города и там три ночи подряд ровно в двенадцать часов, после произнесения определенных таинственных гимнов, которым его научили и которые должны были произносить с определенной интонацией, громким голосом воззвал к сатане, предлагая свою душу дьяволу и отвергая Бога и религию.
Когда из этого ничего не вышло он со злостью побранил ведьму. «Должно быть что-то препятствует чарам, – сказала она, – давай посмотрим. У тебя случайно с собой нет никакой богочестивой вещи?»
Перез ответил, что он всегда носил наплечник[59] и четки в кармане. «Чтоб ты сдох, дурак, – промолвила она, – идти на встречу с Люцифером с такими вещами. Попробуем заключить сделку». Она достала кусок пергамента и нарисовала на нем странные знаки, а Перез написал собственной кровью свое имя, провозглашая себя вечным рабом короля тьмы, к которому он обратился как к «господину и хозяину».
Условия этого самопожертвования злу были такими ужасными, что неофит, чрезвычайно взволнованный, на утро пошел в здание Святой Инквизиции и признался в своей вине перед трибуналом.
