В Узбекистане, помню, познакомился я с ловцом змей Борисом Тишкиным и напросился посмотреть, как проходит охота. Поймали некрупную кобру. А когда сидели у палатки за чаем, я обратил внимание: у Бориса на правой руке не было одного пальца. «Это память о первой змее. Рос я в пустыне. Змеи всюду, куда ни шагни. Сестра погибла от укуса кобры. А через год я тоже прибежал домой в ужасе. Полез за птичьими яйцами в щель глиняного дувала, и змея ужалила в палец. Мать закричала: «Топор! Скорей топор!» На пенечке палец она отрубила. Сама — в обморок, а я вот без пальца, но жив. И надо же, стал профессиональным ловцом ядовитых созданий».
Ловят змей для террариумов зоопарков (кобры наиболее впечатляющий экспонат), а также для получения яда. В больших дозах яды смертельны, в малых — часто целебны. Для получения ядов создаются питомники (серпентарии), где змей «доят» — заставляют укусить край стаканчика, в который стекает из зуба струйка опасного и драгоценного вещества — продукта слюнных желез змеи.
Этот снимок я сделал в Туркмении. Ловец змей Юрий Попов (жив ли? — век змеелова не длинный), выпустив на прокаленную солнцем площадку четыре змеи, отвлекал их внимание на себя, а я с расстоянья в два метра снимал этот возбужденный «букет».
Очковая змея невелика, рекордная длина — чуть больше двух метров. Питается мелкой живностью: мышами, крысами, птицами, лягушками, ящерицами. Охотясь, жертву кобра, конечно, не предупреждает, а настигает резким броском, пуская яд в ее тело по полому зубу.
Селится кобра всюду, где ей удобно, — среди камней, в развалах строений, во всяких норах и щелях, не избегая близости человека, но немедля пытается скрыться, увидев его.
Облик змеи чаще всего связан с пустыней. Однако кобра селится и возле воды, не боится в ней оказаться и хорошо плавает. Она часто и много пьет, но может (проверено в зоопарках) обходиться без воды недели и даже месяцы.
Как все рептилии, постоянной температуры змея не имеет, активность ее зависит от того, в какой среде обретается. Предпочитает тепло, но не чрезмерное — в дневную жару укрывается в норах и щелях.
В Туркмении во время съемок в пустыне сюжета для «Мира животных» оператор Володя Ахметов выпустил на горячую землю кобру. Змея немедленно ожила, а потом завертелась, как будто попала на сковородку. Увидев глазок объектива Володиной камеры, она в него поползла, полагая, что это спасительная нора. Оператор вскочил и отпрянул. Пока мы возились, телегерой наш вдруг как-то обмяк и превратился в неподвижную плеть — жара убила змею.
У кобры есть естественные враги: орлы, змеееды, кабаны и отважные маленькие мангусты, приходящие от вида змеи в охотничье возбужденье, и непременно на змею нападают, почти всегда побеждая. Некоторая медлительность кобры хорошо мангусту известна, и его тактика — отпрыгнуть и опять наступать — срабатывает.
Но самый грозный противник кобры все-таки человек. В отличие от индийцев во многих местах змею не щадят. Но и, конечно, кобр донимают ловцы. В Индии кобр вы увидите в корзинах у заклинателей змей. Экзотическое зрелище существует тут издревле, а ныне привлекает толпы туристов.
С молодым заклинателем я познакомился в Дели.
— В корзинке змея? — спросил молодого красивого парня, меланхолично жевавшего травинку на обочине тротуара.
— Змея. Но я, проснувшись, подумал: сегодня судьба вряд ли мне улыбнется, и решил просто так побродить.
— Отчего же не улыбнется? Десять рупий прямо вот тут заработаешь.
— Я даже флейту не взял…
— Мы найдем хороший ей заменитель…
С куста акации я отломил сучок и протянул заклинателю. Он, немного поколебавшись, палочку взял. И «заклинание» удалось. Змея пружиной поднялась и выползла из корзины, но, остановленная движеньем руки, уставилась на палочку-«флейту» и, покачиваясь, как бы завороженная звуками, стала следить за движениями «музыканта».
Сделав снимки и расплатившись за сеанс «заклинанья», я попросил парня присесть. Догадываясь, что странный клиент кое-что о ремесле его знает, парень, не запираясь, рассказал то, о чем заклинатель не скажет и за хорошие деньги.
— Да, ядовитых зубов у кобры нет. Мы их обязательно вырываем. Это просто. Даешь разозленной змее вцепиться в кусок грубой ткани, дернул — и все, змея без зубов. Иначе нельзя. Нас, заклинателей, в Дели более сотни. Появляться с ядовитыми змеями в людных местах опасно. Да и мы недолго бы жили — яд у кобры очень силен. Музыка… Музыкой зрителей привлекаем. Это только кажется, что змея очарована звуками. Все змеи глухи. Кобра следит за движением флейты в моих руках. Видели сами, и за палочкой точно так же следила…
Парня звали Дхаромвиром.
— А фамилии нет. Напишите: Заклинатель. В нашей деревне всех можно с такой фамилией записать — все заклинатели.
Говорили мы с парнем около часа. Я много всего узнал об экзотическом его ремесле.
— Бывают моменты опасные?
— Бывают. Когда ловишь змею в лесу. Зубы в этот момент у кобры в порядке. Брат мой Рамеш недавно погиб. Как все случилось? Не ясно. Нашли в лесу уже мертвым. И меня, случалось, кусали. Вот посмотрите… — Парень показал метки на ногах и руке. — Есть кое-какие средства спастись. Я выжил и продолжаю ловить. В штате Ассам еще сохранились пятиметровые королевские кобры. Однако для нашего дела большая змея не нужна. Два с половиной метра — предел.
Пять метров — это королевская кобра, змея особо опасная. Повадки ее такие же, как у меньших собратьев, но обилие яда (семь кубиков!) может свалить слона. (Хорошо, что только кончик хобота и пальцы у слона уязвимы для змей.)
Особенность королевской кобры в том, что она единственная из всех змей, как птица, строит гнездо. Сооруженье из листьев почти с метр в поперечнике кобра бдительно охраняет вместе с самцом, который прячется где-нибудь рядом. (У этих кобр — тоже редкость — образуются семейные пары.) И обе змеи в этот период бешено агрессивны.
Кладку кожистых яиц кобры согревают гниющие листья. Змееныши сразу же, с появлением из яиц готовы к жизни — сила яда у них такая же, как у родителей, разница только в количестве.
Удивительно, но королевские кобры питаются почти исключительно змеями, в том числе и сородичами. На обед могут попасть их собственные детишки. Так природа, видимо, регулирует избыток этих животных.
Королевская кобра проворна. Преследуя жертву, она хватает ее за хвост, но затем вонзает ядовитые зубы близ головы. У охотницы это место тоже самое уязвимое. И это хорошо знает маленький ловкий мангуст. Его не смущают размеры противника, он хорошо знает тактику охоты на самую большую из ядовитых змей.
07.03.2002 — Пишем, что наблюдаем…
Пора, давно пора развязать папку с вашими письмами. Всем спасибо за добрые слова, но главное, за то, что чувствуете себя участниками наших бесед и делитесь наблюдениями природы.
Как всегда, обозрение писем начнем с того, что живет рядом с нами, — с рассказов о собаках и кошках. «Пошла я в гости. А во дворе дома встречает меня собака. Серьезная. Загородила дорогу с рычаньем — вот-вот укусит. Я, конечно, струхнула, впору на помощь звать. И вдруг между огромной собакой и мною появляется нечто маленькое и лохматое — похожая на детскую игрушку собака-дворняжка, да как окрысится на опасного пса, как залает. И я была спасена — огромный кобель бросился наутек».
(Л. Сергасова, Нефтекумск.)
А вот что пишет из Карелии Владимир Кравченко. «Швырял я в окно из коровника объеденные кукурузные стебли. В очередном снопике что-то вдруг запищало… Гнездо с мышами! Слепые, голые. Подбегает собака. Ну, думаю, конец мышам. Ан нет. Собака, послушав их писк, забрала гнездо в пасть и там подержала, пока жильцы его умолкли, а потом аккуратно положила на землю. Мышата опять запищали — холодно им. Это собака, видимо, поняла — опять аккуратно взяла гнездо. Когда отпустила, мышата вновь запищали. Бросив работу, с полчаса наблюдал я поразительную картину. Развязка наступила с появлением кошки. Услышав писк, она зверем, вытянув вперед лапы, кинулась на гнездо. И все, кошачье дело Муська исполнила. Но надо было видеть собаку! Она бросилась догонять кошку и догнала бы, если б не дерево. До позднего вечера пес ожидал, когда кошка спрыгнет на землю, но не дождался, побрел в конуру».
О собачьей упряжке пишет долго живший на Севере Николай Георгиевич Тюркин (Москва).
«Со станции «Северный Полюс» передали мне пса по кличке Профессор. Упряжка собак его встретила неприветливо, но пес в три дня успел утвердить себя вожаком. Во главе упряжки я и решил его ставить. Профессор не только сам нарты великолепно тянул, но, оглянувшись, сразу определял, кто в упряжке филонит. Любопытно, в дороге вожак за это никого не наказывал. Но помнил провинности. И филоны хорошо знали, «чье мясо съели», — во время отдыха начинали вертеться вокруг вожака, ложатся на спину, юлят. Никого Профессор в наказанье ни разу не укусил, но так, бывало, тряхнет за холку, что виноватый это запомнит. И воспитал — все стали трудиться в полную силу».
