Сообщили, что машина прибудет через десять минут, ожидайте.
Это были самые долгие десять минут в моей жизни, я все же смогла отыскать пульс, но не знала, что с ним произошло.
Зато на полу нашла баночку с непонятным лекарством, положила его в карман… на всякий случай.
Странно, все это ужасно странно… от чего он потерял сознание?
Я боялась даже предполагать, запретила себе думать о плохом!
Все будет в порядке!
Глава 17
Меня никогда, ничего не пугало настолько сильно, так, что сковывает тело и скручивает пальцы рук, от напряжения… до этого момента.
Страх за другого человека я ощущала сильнее, чем за себя когда-либо.
Уже два часа назад нас забрала скорая и привезла в больницу.
Я сидела рядом с Риком и не могла поверить своим глазам, мой мозг отказывался воспринять адекватно сложившуюся картину.
Он был бледный, синюшный и холодный, но был жив, хоть был без сознания.
Осматривающая его женщина среднего возраста сказала, что у него, возможно, был эпилептический припадок.
Я улавливала слова, но не могла сложить их в единую картину, они задавали вопросы, но я ничего не знала.
После он пришёл в себя.
По прибытию в больницу нас встретил дежурный доктор и Рика отвезли на осмотр.
Вот и вся информация, которую я смогла обработать.
Я сидела и ждала… гуляла, не знала, чем себя можно занять, ожидание тянулось.
Это было очень страшно. Нащупала баночку с лекарствами, которые я нашла и решила узнать от чего они, телефон я оставила у него, поэтому решила узнать у какого-нибудь из медицинского персонала.
Приметив молодую девушку в белом халате, подбежала к ней.
— Прощу прощения, не могли вы бы мне помочь? — девушка развернулась ко мне, одарив легкой улыбкой.
— Конечно, слушаю.
— У меня странная просьба, но не могли бы вы мне сказать, что это за препарат? — передаю ей найденную баночку, девушка читает название и смотрит на меня.
— Простым словом это наркотический анальгетик, он применяется в основном для купирования больного синдрома. Это ваше? — передаёт мне обратно.
— Ээм… нет, друга. Подождите, я не понимаю… при каких заболеваниях их принимают? — задаю самый интересующий меня вопрос, боясь услышать ответ.
— Девушка, я не хочу вас расстраивать или же напугать, поэтому советую вернуть вашему другу его таблетки и спросить лично у него. А сейчас мне пора, прошу меня извинить, — девушка быстро удаляется от меня, оставляя с нехорошими мыслями, которые пугают до дрожи в теле.
Мне порядком надоела эта неопределённость, я хочу узнать ответы и как можно быстрей.
Если Рик болеет, то почему не рассказал мне, не предупредил, что ему может стать плохо?
А если бы он умер от этой эпилепсии у меня на руках?
Он ответит на каждый мой вопрос!
Но внутри шевелился маленький червячок сомнения, может, мне не стоит вникать в это? Захочу ли я знать ответ?
Если он сам мне не рассказал, то, возможно, хотел сделать лучше мне.
Познакомившись с ним ближе, узнав его, уверена, он не хотел меня расстраивать, попытался скрыть.
Спустя ещё немного времени мне разрешили проведать его.
Набравшись смелости, тихо постучала в дверь и медленно вошла в палату, в которую его положили.
Да, она отличалась от палаты, в которой я лежала… и выглядела отстойно!
И в ней он лежал не один, судя по ещё одной разобранной койке.
Но была благодарна, что нас оставили наедине.
Рик стоял около окна, ко мне спиной, смотря на улицу, не шевелился и ничего не говорил. Возможно, его захватили собственные мысли, и он не слышал, как я зашла.
Я не знала, что сказать, язык прилип к небу, а рот не открывался, сейчас я почувствовала себя здесь лишней, будто меня тут не должно быть, я не должна была это видеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И я испугалась. Струсила.
Развернулась и только собралась покинуть палату, как услышала, что он подходит ко мне сзади.
Держа руку на дверной ручке, я считала его шаги до меня, они барабанили и стучали по ушам так же громко, как и мое испуганное сердце.
Он встал позади меня, дуновение его дыхания шевелило мне волосы на затылке, он был слишком близко.
— Уходишь? — хриплым, скрипучим голосом по моим оголенным нервам.
Глава 18
— Я… я… — вдыхаю глубже, пытаясь собраться и ответить. — Нет… то есть, да. Черт, не совсем! Я не оставляю тебя! — на повышенном тоне, доказывая ему и себе правоту этих слов, дрожа всем телом от напряжения.
Я не была глупой, то, что сегодня произошло… это изменит нашу жизнь.
Это не могло быть гребаным недомоганием!
Медленно поворачиваюсь к нему, боясь поднять глаза и посмотреть в его.
Обращаю внимание на его напряженное тело и на сжимающиеся руки, улавливаю его нервное дыхание.
Беру его руки в свои, разжимая каменные кулаки, потираю в своих, отогреваю, успокаиваю его и себя в том числе.
Поднимаю встревоженный взгляд и все понимаю. Все написано на его страдальческом, взволнованном лице.
Он расстроен, что я узнала, думала, он злится, но это не так.
Я вижу только страдание и боль.
Четко приходит понимание, что бы это ни было, я не оставлю его.
Просто не смогу, он мой, и я его не брошу, что бы ни было!
Веду его к больничной койке, присаживаюсь и похлопываю по месту рядом с собой, он понимает меня и садится рядом.
Не нахожу ничего более разумного и тяну его голову к себе для поцелуя, не пошлого, а чувственного, волнующего, без применения языка.
Трогая его по гладким щекам, ощупывая пальцами каждый участок.
Чувствуя внутри вихрь из чувств… мне страшно, я в растерянности, не знаю, что мне дальше делать и как реагировать.
Не хочу разрывать наш поцелуй, потому что боюсь предстоящего разговора.
Рик отвечает мне с куда большей страстью, упивается, начинает вгрызаться в мои губы, обнимая и вдавливая меня в себя, лишая меня воздуха, но я позволяю это ему делать.
Если ему так легче, то я не собираюсь противиться.
Он запускает свои холодные руки ко мне под футболку и начинает несдержанно трогать мое тело. Я же начинаю ощущать возбуждение, легкое покалывание в низу живота.
Но внезапно нашу идиллию разрушает громкий звук захлопывающейся двери. Мы отстраняемся друг от друга, смотрим в сторону звука, но никого там не видим, видимо, кто-то решил не мешать нам.
— Прости, не понимаю, что на меня нашло, — откашливается Рик, привлекая мое внимание.
— Ты не должен извиняться, — вскидываю удивленно бровь. — Только не говори мне, что ты девственник! — подшучивая, говорю ему.
— Конечно, нет, ты же шутишь? Мне двадцать два и, конечно, у меня уже были девушки. Я просто не хотел давить на тебя! — оправдывается он, нервно переминаясь на месте.
— Ты сейчас такой смешной, — придвигаясь к нему ближе, обнимаю его за талию и тянусь к его губам, оставляя легкий быстрый поцелуй. — Нам нужно поговорить, — набравшись смелости, говорю ему, от чего мышцы его тела снова напрягаются и взгляд от игривого возвращается к печальному.
— Я знаю, что ты хочешь знать… — тяжело вздыхает. — И я ничего не хочу от тебя скрывать, ты должна знать.
— Знать… что? — подталкивая его, так как парень явно не знал, как начать разговор. Вижу, насколько ему нелегко даётся. — Ты можешь доверять мне.
— Это не так просто сказать, Тина! Пойми, я и сам об этом просто думать не люблю, а тут рассказать тебе… — он сглатывает, отводя от меня взгляд, дышит не ровно. — Более года назад я начал чувствовать недомогание, сначала это были просто постоянные головные боли, на них я особо не обращал внимание. Потом началась постоянная рвота и по итогу потеря сознания. Я решил пройти обследование, врачи поставили диагноз… опухоль головного мозга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
