Иерархи
а) Патриарх заботливо изолирован не только от народа, не только от духовенства, но даже от епископата. Патриарх лишен непосредственных контактов даже с епархиальными архиереями. Найдет ли Патриарх поддержку епископата? Архиепископ Ермоген выступил с протестом по поводу решений Архиерейского Собора 1961 года. Из восьмидесяти архиереев РПЦ его протест подписали восемь. После беседы с Куроедовым пятеро сняли свои подписи. Тяжел куроедовский взгляд. Потупляют глаза архиереи.
Священство и народ
б) В письме к митрополиту Никодиму в 1962 году прот. Всеволод Шпиллер писал о новом правосознании молодого епископата. О. Всеволод с удивлением заметил, что стиль их мышления непривычен ему, старому священнику. Источник церковного права молодой епископат находит не в Божественном Откровении и Вселенских канонах, а в советском законодательстве о религиозных культах. Такое же впечатление высказывает совершенно отчетливо в своем письме архиепископу Питириму священник Глеб Якунин.
в) Нельзя забывать, что личные и фракционные интересы иногда, увы, оказываются выше верности общему делу
г) Борьба даже в самой лояльной форме требует точной оценки сил и согласованности действий. Крутой поворот церковной политики Патриарху необходимо обсудить с церковью.
— Соберите Собор! — предлагают московские священники[58].
Но! "Религиозные общества и группы верующих могут организовывать местные и всесоюзные съезды и совещания на основе особых в каждом отдельном случае разрешений, получаемых от МВД СССР", — отвечает советское законодательство[59]. Вопрос о созыве собора находится в компетенции Куроедова, а не Патриарха. Святейший Патриарх лишен законных путей обсудить по своей инициативе этот вопрос даже с епископами. Еще сложнее обсудить его с церковной полнотой. Духовенство и народ лишены правдивой информации о жизни Церкви. Большинству непонятна даже сама постановка вопроса. Хотя ясно сознают, что не все в церковной жизни благополучно. С ними необходима большая подготовительная работа. Иначе они останутся инертными вследствие непонимания. Эта разъяснительная работа в привычной терминологии — "агитация и пропаганда" — требует не только мужества. Она требует кадров и средств информации. Разумеется, государство ни в коем случае не позволит провести легально такую работу. Советское государство следующим образом понимает конституционные гарантии политических свобод: "Отправление служб, а также произнесение проповедей, являющихся составной частью богослужения, совершается в молитвенных домах свободно, без какого‑либо вмешательства со стороны органов власти, если по своему содержанию церемонии и проповеди носят исключительно религиозный характер и не имеют целью подстрекать верующих выступать против законов и распоряжений центральных и местных органов власти"[60].
Верующие не имеют права протестовать не только против законов, но против распоряжений местной власти. Попытка призвать церковное сознание к искренней оценке сложившегося положения может послужить основанием для уголовного преследования.
МИР (Второй путь)
Яко овча на заколение ведеся.
Ис 53:7Посмотрим другой путь, по которому пошла Московская Патриархия. Не без колебаний. Но единодушно. В лице всех патриархов, начиная со святейшего Тихона.
1. Переоценка
Святейший Патриарх Тихон не сразу выбрал второй путь. "Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что вы творите, не только жестокое дело, это — поистине сатанинское дело, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной. Властию, данною мне от Бога, запрещаю вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствую вас. Заклинаем и всех вас, верных чад православной Церкви Христовой не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какие‑либо общения"[61] (1919 год).
Прошло пять лет. На глазах святейшего Патриарха закончилась гражданская война. Он пережил арест, заключение, обновленческое движение… Много видел. Много думал.
"Я действительно был настроен к советской власти враждебно. Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности… за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь… При этом я заявляю Верховному суду, что я отныне Советской власти не враг"[62] (16 июня 1923 год).
2. Малодушие или самоотвержение?
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
Ин 15:13Личное мужество Патриарха Тихона вне подозрений. Видеть в отказе от борьбы малодушие может только тот, кто сам не имеет мужественного сердца. Бесстрашные воины ломают шпагу, видя бесперспективность борьбы. Тот, у кого на первом плане личное спасение, ищет красивой смерти. Умереть легче, чем жить. Умереть — малодушие. Смерть не решает никаких проблем. Все проблемы решаются в границах жизни. Подвиг — жить и умирать вместе с Церковью. Медленно и мучительно. Так капитан привязывает себя к мачте тонущего корабля. "Прямо летит только ворона", — любил повторять отец Борис Холчев. В посланиях святейшего Патриарха Тихона можно найти объяснение перелома.
Сострадание к пастве. "Сознавая свою повинность перед Советской властью, мы по долгу христианина и архипастыря скорбим о жертвах, получившихся в результате этой антисоветской политики"[63] (1 июля 1923 год).
На церковном корабле тысячи и тысячи православных, крещенных, невоцерковленных. Теперь больше, чем когда‑либо. "Море, воздвигаемое напастей бурею", готово пожрать корабль. Бог вверил Патриарху кормило. Патриарх в ответе за свою паству. "Взыщу овец Моих от руки их" (Иез. 34, 50). Он один в ответе перед Богом и историей. Зато и дал ему Бог страшную власть принять решение.
Попытка по–прежнему опереться на власть. Надежда на компромисс к общей пользе. "Со временем многое у нас стало изменяться и выясняться, и теперь, например, приходится просить Советскую власть выступать в защиту обижаемых русских православных в Холмщине и в Гродненщине, где поляки закрывают православные храмы"[64] (18 июня 1923 год). Слишком привыкла православная иерархия за 200 лет жить в тесном контакте с государством, нелегко прокладывать новые пути.
3. Pro и Contra
Pro
Забудем прошлое, уставим общий лад.
И. А. Крылов"Одной из постоянных забот нашего почившего святейшего Патриарха было выхлопотать для нашей православной патриаршей церкви регистрацию, а вместе с нею и возможность легального существования в пределах Союза ССР. Отсутствие регистрации для наших церковных правительственных органов создает много практических неудобств, придавая всей нашей деятельности характер какой‑то нелегальности, — хотя мы и не совершаем ничего, запрещенного законом республики, — что в свою очередь порождает много всяких недоразумений и подозрений", — писал митрополит Сергий[65] (1926 год).
Итак, советское государство и РПЦ — за круглым столом. Советское государство согласно понимать ст. 20—24 "Постановления"[66] в смысле узаконения Московской Патриархии и признавать ее религиозным центром, хотя бы "de facto".
Митрополит Сергий (Страгородский) Cередина 30-х гг.
"По всей России светятся еще храмы Божии. Без них наступит ночь. Это последняя возможность. Мы будем беречь ее до конца. Это все, что мы можем", — сказал мне один православный иерарх. Открыты православные храмы. Совершается богослужение. Русский народ окормляется и приступает к таинствам. Тайная Церковь столкнется не только с проблемой антиминсов и мироварения. Тайная Церковь — узкая община. Это десять, двадцать человек. А тысячи?
Существуют духовные академии и семинарии, готовящие духовенство.
Согласно законодательству, ни Патриархия, ни епархиальные власти не имеют права открывать учебные заведения.
"По запросу НКВД в 1919 году было разъяснено отделом культов НКЮ, что как группам верующих, так равно "епархиальному совету", как организациям религиозным, не имеющим права юридического лица, не может быть дано разрешение на открытие какой‑либо школы для преподавания так называемого закона Божия"[67].
"Так как ВЦУ, епархиальные церковные управления, группы верующих, а также и религиозные общества лишены прав юридического лица, то открытие богословских курсов может быть предоставлено только отдельным, ни в чем не опороченным гражданам"[68].
