Симона решила послать к чертям дипломатию; ее собеседница явно пыталась выяснить отношения.
– Значит, у вас была связь с Джеком Равиттом, мужчиной, который когда-то любил Карен Макдоусон? – задала она недвусмысленно провокационный вопрос и откинулась в плетеном кресле.
– В деревне болтают много всяких глупостей, – с вызовом ответила врач, но быстро умерила пыл. – Да, верно, мы были вместе с Джеком. Длительное время. Но затем я заметила, что он стал больше интересоваться Карен.
– А потом?
– Я достаточно умна, чтобы сделать выводы самостоятельно, – задумчиво ответила она, глядя в пустоту и вертя в руках пустую чайную чашку.
Джек рассказывал ей совсем другую историю, но об этом Симона помалкивала. Кто же из них лгал?
– Кто из вас закончил отношения, вы или он?
– Видите ли, он не мог определиться, – выпалила Фиона. – Так что отношения пришлось закончить мне.
«А ссора той роковой ночью? – хотела спросить Симона. – Разве не вы определили судьбу бедной Карен?» Но не стала.
– И вы вот так просто отпустили его, хотя любили? – писательница поднялась и стала нервно расхаживать по веранде. Она чувствовала, что ее втягивают в какую-то хитрую игру, и она теряет контроль над ситуацией.
– Был ли у меня выбор? – спросила Фиона и демонстративно посмотрела на часы. – Ой, уже так поздно! Мне нужно успеть к больному.
Она поднялась и задвинула плетеное кресло:
– Сожалею, дела-дела. Была очень рада с вами познакомиться, Симона.
«Радость близка… – услышала писательница шепот, уже хорошо ей знакомый с момента первой встречи с призраком Карен. Но Фиона этого не слышала. – Пришло время… Наконец, я могу отомстить…»
Симона на секунду отвлеклась от Фионы и посмотрела наверх, на балюстраду. Оттуда донесся угрожающий треск. Симона смотрела на трухлявые балки, на которые обратила внимание в первый же день.
– Боже! – закричала она, отбегая в сторону. – Балкон! Он сейчас рухнет!
Нависавший над верандой балкон, кроша обветшалые опоры и выдергивая из стены ржавые металлические скобы, с оглушительным грохотом обрушился вниз, прямо на врача.
Фиона как раз стояла спиной к балкону и слишком поздно заметила опасность. Она лишь успела удивленно посмотреть на Симону.
Писательница с ужасом смотрела на груду дерева, образовавшуюся на террасе. В ее голове раздался зловещий хохот; в нем было совсем несложно опознать голос Карен Макдоусон. Шокированная, Симона несколько секунд не могла сдвинуться с места, глядя на клубы пыли. Затем она бросилась туда, где когда-то на террасе стоял столик. Девушка споткнулась о кусок балки и упала на что-то мягкое и теплое. Фиона была жива, но без сознания. Прямо над ними на уровне второго этажа нависал кусок балкона с последней балкой, грозивший вот-вот последовать за остальной частью. Симоне нужно было срочно вытащить свою гостью из-под обломков и отнести в безопасное место.
С отчаянным криком девушка стала разбрасывать обломки досок и перил, пытаясь освободить врача. Когда стала рушиться последняя балка, у Симоны уже не было времени на размышления – она прикрыла собой Фиону, приняв на себя весь удар. От дикой боли в спине и голове у нее потемнело в глазах, и она потеряла сознание.
* * *
Первое, что она увидела, открыв глаза, был яркий свет. Наверное, именно его видят те, кто попадает на тот свет? Симона услышала монотонный писк какого-то электронного прибора. Где-то она его уже слышала. Только где? Это был писк того самого жуткого медицинского прибора, который показывают в каждом сериале про врачей. Как раз когда пациент попадает в отделение интенсивной терапии.
Она что, в реанимации? Симона не знала, радоваться ей или бояться. Девушка облизнула пересохшие губы и попробовала поднять руку. Каждое движение отдавалось острой болью во всем теле. В голове тут же словно рванула бомба; Симона застонала от боли.
– Она приходит в себя, – услышала она мужской голос. Голос был ей хорошо знаком.
– Джек, – прохрипела она. – Джек, это ты?
Монотонный писк усилился, как только сердце Симоны забилось чаще. «Все-таки интенсивная терапия», – подумала она.
– Да, Симона, это я. Хорошо, что ты пришла в себя.
У него был такой теплый и мягкий голос… Теперь, когда Джек Равитт рядом с ней, ничего плохого не случится! Он нежно погладил ее по щеке.
– С тобой произошел несчастный случай, – тихо проговорил он.
– Несчастный случай? – простонала она. – Я попала в аварию? Где я вообще? Джек, скажи честно, что со мной?
Она нащупала на одеяле его руку и сжала, насколько хватало сил. Симона чувствовала себя слабой и истощенной, ее мучили самые жуткие предположения.
Джек тихо рассмеялся:
– Слишком много вопросов сразу. Все по порядку, Симона. Главное: ты будешь жить.
Уже кое-что… Но девушка по-прежнему не понимала, как и почему она оказалась в больнице.
– Это была не автомобильная авария. Тебя ударило по голове трухлявой балкой, когда в Халфорд-Мэноре обвалился балкон. Мне давно уже нужно было заменить все балки… Это моя вина.
Она постепенно стала вспоминать, что произошло. Ее неожиданно навестила некая Фиона Бакстор, бывшая подруга Джека. Когда на нее упала часть балкона, Симона бросилась ее вытаскивать из-под обломков, но тут на нее упали остатки балкона, и кусок балки ударил ее прямо по голове. А незадолго до этого ей опять довелось пообщаться с призраком Карен, который явно был доволен, когда балкон обрушился.
– Об этом мы поговорим в другой раз, – мягко произнес Джек. – Что касается твоего местонахождения, то ты в больнице в Паттертоне.
– Это плохо? – робко прошептала она.
– Что, больница? – рассмеялся Джек. – Нет, больница и врачи в полном порядке. И медсестры такие симпатичные!
– Джек Равитт, ты неисправим, – с упреком произнесла она.
– Кроме того, ты в надежных руках доктора Бакстор.
– Бакстор? – изумилась Симона. Она хотела сесть на кровати, но у нее тут же закружилась голова, и девушка со стоном откинулась на подушку.
– Она врач, в конце концов, благодаря ей ты здесь. Она сама тебя сюда привезла. При обрушении балкона она отделалась легким испугом и несколькими ушибами, а ты ее прикрыла собой.
– Я не ослышалась? Мы говорим о…
– О Фионе, да, – тихо подтвердил Джек и взял ее за руку. – Я же тебе уже рассказывал эту историю. Но, пожалуйста, милая Симона, поверь мне: между нами больше ничего нет. После смерти Карен мы идем разными дорогами. Тебя очень сильно это беспокоит?
– Бедная душа Карен должна наконец обрести покой…
– Ты права, – ответил он, сокрушенно покачав головой. – Если бы я мог чем-то помочь…
В этот момент дверь открылась, и в палату заглянула миловидная медсестра. Она тут же заулыбалась, увидев, что Симона пришла в себя:
– Мистер Равитт! – произнесла она дружелюбно, но твердо, глядя на часы. – Вынуждена вас потревожить…
Джек поднялся:
– Разумеется, сестра, – он повернулся к Симоне и ласково улыбнулся. – Как я уже говорил, ты в надежных руках. Завтра я снова приду, а сейчас тебе нужно отдохнуть.
Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент он ее поцеловал. Какими приятными были его прикосновения! Боже, она, кажется, полюбила этого человека!
Девушка с грустью посмотрела на закрывшуюся за Джеком дверь. Она осталась наедине с собой и всеми этими мигающими приборами. Какое-то время она лежала, уставившись в белоснежный потолок, пока не задремала.
* * *
Она снова стояла на краю скалы. Девушка сразу узнала маленькую бухту и грохот волн внизу. Ветер свистел в скалах, создавая оглушающее, зловещее музыкальное произведение. Дождь хлестал по лицу, но Симона не мерзла. Как будто ее что-то защищало от непогоды. Низко висящие облака расступились, и мрачный пейзаж осветила полная луна.
Симона не задавала вопросов, как она попала сюда. Ее это не особо интересовало. Главное, что она уже была здесь раньше. Писательницу наполняло странное безразличие; исходящая от скал опасность нисколько ее не пугала. Что с ней должно случиться? Она чувствовала себя защищенной.
Она почувствовала какое-то движение. Симона обернулась, чувствуя себя легкой, как перышко. В ее сторону спешила стройная женщина в пальто, с накинутым на голову капюшоном.
Замерев, Симона ждала странную незнакомку, не чувствуя какой-либо опасности. Наоборот, она понимала, что близка к разгадке, и это делало ее уверенной и сильной. Может, эта незнакомка была ее союзницей? Карен? Скоро все прояснится.
