Все они кроме своего языка говорили еще на упрощенном диалекте шемитского, который служил общим языком темнокожему народу от Куша до Зимбабве и от Стигии до полумифического черного королевства атлайан далеко на юге. Много веков назад шемитские торговцы во всех направлениях простегали эту обширную область строчками своих торговых путей и вместе с товарами принесли сюда свой язык. Амальрик достаточно знал шемитский, чтобы общаться с этими свирепыми воинами сухих земель.
Когда солнце огромной каплей крови скатилось за горизонт, впереди показался свет. Перед всадниками местность сначала понижалась, образуя пологий склон, затем повышалась. На возвышении располагался город. Его низкие здания были сделаны из серовато-коричневых глиняных кирпичей, так что первое впечатление Амальрика было как от природного образования из земли и камней — беспорядочная груда валунов, овраги, лощины — все вместе мало похоже на город.
У подножия возвышенности поднималась прочная кирпичная стена, над которой были видны верхние части домов. Свет горел на открытом пространстве в центре города. Оттуда же доносился приглушенный расстоянием рев.
— Томбалку, — кратко сказал Конан, затем наклонил голову и прислушался. — Кром! Что-то происходит. Нам лучше поторопиться.
Он пришпорил лошадь. Отряд вслед за ним скатился по склону.
Томбалку располагался на низком холме в форме клина среди широко раскинувшихся рощ пальм и колючих мимоз. С холма была видна лениво текущая река, которая отражала глубокую синеву вечернего неба. За рекой простиралась поросшая травой саванна.
— Что это за река? — спросил Амальрик.
— Джелуба, — ответил Конан. — Она течет отсюда на восток. Некоторые говорят, что она течет по землям Дарфара и Кешана и соединяется со Стиксом; другие — что она поворачивает на юг и впадает в Заркхебу. Быть может, когда-нибудь я отправлюсь вдоль по ее течению и посмотрю своими глазами.
Массивные деревянные ворота были открыты, пока отряд не въехал внутрь. По узким, кривым улицам города двигались фигуры, закутанные в белое. Всадники, скачущие позади троих белых, выкрикивали приветствия знакомым и на ходу хвастались своими успехами.
Повернувшись в седле, Конан резким тоном отдал приказ темнокожему воину, чтобы тот вел отряд в казармы. Сам киммериец, за которым следовали Амальрик и Лисса, направился к центральной площади.
Томбалку просыпался от полуденной дремы. Повсюду закутанные в белое темнокожие фигуры тащились по сыпучему песку улиц. Амальрик был поражен неожиданными размерами этой пустынной метрополии и дикой смесью варварства и цивилизованности, которая была заметна повсюду. В обширных дворах храмов на расстоянии нескольких ярдов друг от друга разрисованные красками и украшенные перьями знахари подпрыгивали и раскидывали священные кости, сумрачные жрецы повествовали мифы своей расы, а сумрачные философы обсуждали природу человека и богов.
По мере того, как три всадника приближались к центральной площади, они встречали все больше жителей города, которые торопились туда же. Улицы ближе к площади были забиты народом, и Конан зычным голосом расчищал дорогу для лошадей.
Они спешились на краю площади, и Конан бросил поводья первому попавшемуся человеку из толпы. Киммериец стал проталкиваться к тронам на противоположной стороне площади. Лисса повисла на руке Амальрика, который протискивался сквозь толпу вслед за Конаном.
Перед троном подразделение чернокожих копьеносцев оцепило большой квадрат, отгородив пустую площадку. Свет костров, горящих по углам квадрата, высвечивал большие овальные щиты воинов, обтянутые слоновьими шкурами, страусовые перья и львиные гривы их головных уборов. Белки глаз и зубы воинов сверкали белизной на фоне блестящих черных лиц.
В центре пустого квадрата был столб, а к столбу был привязан человек. Этот человек, на котором была только набедренная повязка, был коренастым, мускулистым, темнокожим, с тяжелыми чертами лица. Он напрягал тело, пытаясь порвать веревки. Перед ним плясала тощая фантастическая фигура. Этот второй был чернокожим, но тело его почти целиком было разрисовано красками. Его бритая голова была раскрашена так, чтобы походить на череп. Надетые на нем перья и обезьяньи шкуры болтались при прыжках в разные стороны. Он танцевал перед маленьким треножником, под которым горел огонь и от которого поднималась вверх тонкая струйка цветного дыма.
Позади столба, за одной из сторон пустого квадрата возвышались два трона из оштукатуренного и разрисованного кирпича, украшенные кусочками цветного стекла, с подлокотниками, сделанными из цельных слоновьих бивней. Оба трона стояли на одном возвышении, к которому вели несколько ступеней. На правом, с точки зрения Амальрика, троне развалился огромный толстый негр. Он был одет в длинную белую робу. На голове у него был замысловатый головной убор, в который входили в числе прочего львиный череп и несколько страусовых перьев.
Второй трон был пуст. Тот, кто должен был его занимать, стоял рядом с первым троном. Это был худой темнокожий человек с ястребиными чертами лица. Он был одет в такое же белое одеяние, но на голове у него вместо головного убора из перьев и костей был украшенный драгоценными камнями тюрбан. Он что-то кричал негру, размахивая кулаками. Группа стражников у трона, неловко переминаясь с ноги на ногу, наблюдала, как ссорятся их короли. Когда Амальрик, следуя за Конаном, подошел поближе, он расслышал слова худого человека:
— Ты лжешь! Аския сам послал этих змей, чтобы иметь предлог убить Дауру! Если ты не прекратишь этот фарс, будет война! Мы перебьем вас, черные захватчики, одного за другим! — его голос поднялся до крика. — Делай, как я сказал! Останови Аскию, иначе, клянусь Джхилом Безжалостным…
Он потянулся за ятаганом. Стражники вокруг трона подняли копья. Толстый негр только рассмеялся в лицо разъяренному второму королю.
Конан, протолкавшись через линию копьеносцев, взбежал по кирпичным ступеням на тронное возвышение и бросился между двумя монархами.
— Лучше убери руку с оружия, Зехбе, — проворчал он и повернулся к другому. — Что происходит, Сакумбе?
Чернокожий король хихикнул.
— Даура решил избавиться от меня, послав кучу змей. Ффу! Виперы в моей постели, гадюки в одеждах, мамбы падают с потолка. Три моих женщины умерли от их укусов, не считая нескольких рабов и слуг. Аския узнал у богов, что это дело рук Дауры, и мои люди застигли его врасплох в разгар колдовства. Смотри туда, генерал Конан. Аския только что зарезал козу. Его демоны вот-вот будут здесь.
Проследив взгляд Конана, Амальрик посмотрел на пустую площадку. Перед столбом, к которому была привязана жертва, истекала кровью зарезанная коза. Аския приближался к высшей точке своих заклинаний. Его голос сорвался в визг. Он скакал, как безумный, разбрасывая свои колдовские кости. Дым, курящийся из треножника, стал гуще, заклубился и засиял призрачным свечением.
