Нику с его двухсоткой не стал для нее спасением, но она и не привыкла к тому, что деньги ей дают просто так – а пятна колы на одежде не воспринимаются как ущерб, если не уверен, что завтра останутся деньги на обед. Вариант подаяния Нику не подходил, это само собой. Не годился и вариант сексуальных услуг, несмотря на намеки Анжелы. Секс – не лучший союзник в деле создания банды, особенно если секс – слабое место Нику. И все же секс – его единственный шанс, секс взрослого мужчины с молодой, но уже познавшей главный вкус жизни женщиной. Он должен был стать для нее богатым меню, из которого она будет баловать себя разносолами, выбирая, в зависимости от часа и настрояния, яростные проникновения или нежные прикосновения, от которых ее било бы током не меньше, чем от самых диких толчков.
Маша, Маша, рыжеволосая бестия! Может, она уже давно умерла?
– Наша Машка, что ли? Бля, ты бы еще Крокодилиху вспомнил.
Длинная Сима смотрела на Нику с недоумением и раздражением. Она уже разделась до одних чулок и пыталась понять, нужно ли ей ломать себе голову по причине первого за год с лишним визита Нику, или плюнуть на все и отработать свое. Как это всегда бывало с ним – быстро и безо всякого удовольствия.
Нику тоже вспомнил Крокодилиху, еще одну шлюху с огромным подбородком, которой больше подошло бы какое-нибудь лошадиное прозвище. Переспать с ней он не успел, и это был на его памяти единственный случай, когда исчезновение проститутки из общака было связано со счастливым для нее концом. Крокодилиха своего не упустила. Природное несовершенство заместила природным же инстинктом хищника, и может, ее товарки даже жалели, что дали ей прозвище, которое не стеснялись говорить ей в глаза. Она его с лихвой окупила, захомутав владельца коньячного завода и с первой ночи взяв у него обещание жениться.
– Так ты ради Машки, что ли?
Уже не стесняясь клиента, Сима прикрывала наготу, и Нику даже похолодел. Сейчас поднимет скандал, решил он. Вызовет сутенера и представит дело так, что Нику не рассчитался. А ведь он заплатил, чтобы даже не притронуться к ней.
– Очень надо, – положив руку себе на грудь, признался Нику.
– Да ты романтик! – хохотнула Сима. – Страдаешь по Машке, что ли? Сколько же лет вы не виделись?
Нику отвел глаза и с удивлением понял, что сам начинает верить в версию проститутки.
– Охренеть! – уставившись на него, Сима забылась и ее руки, в которых она сжимала футболку поползли вниз, вновь оголив слегка обвисшую грудь.
– Послушай, – сказала она, – мне не хочется тебя разочаровывать, но… Черт, надо же, как неловко.
Ее нет? – спросил Нику. – Маша умерла?
– Да жива она, – сказала Сима и быстро натянула футболку на голое тело. – Вот только дела у нее не очень, насколько я знаю.
Присев на край кровати, она продела ноги в трусики и, вскочив, прикрыла ими то, что еще полчаса назад не собиралась скрывать от Нику.
– На Скоростной она, – со значением сказала Сима. – Давно и, боюсь, до конца.
Когда-то улица Каля Басарабией, бывшая Скоростная, была начальной точкой карьеры всех кишиневских шлюх. Теперь же работа на Скоростной – улице, задуманной для разгрузки от транспорта центра города, была равносильна изгнанию из рая. Местом, где старели и откуда навсегда исчезали жрицы любви. Здесь были все – алкоголички и брошенные одиночки с тремя детьми, бывшие валютные и молодые дуры, перебравшиеся в столицу после исхода населения из родных сел.
Найти Машу оказалось делом нелегким, а главное накладным. Три дня подряд Нику высматривал в выплывающих из сумерек бледных фигурах знакомый силуэт, притормаживая водителей такси, колесивших по улице, проложенной еще при «совке», вдоль которой с обеих сторон высились столбы без единого фонаря. Красные Скоростной подошли бы в самый раз.
Машу он обнаружил вечером четвертого дня, у заправки «Лукойл». Заплатив таксисту сто леев сверх положенной за проезд тридцатки, Нику получил карт-бланш: полчаса c Машей в припаркованной к обочине машине, в то время как сам таксист получил еще десять леев на кофе, который он обязался не торопясь пить в магазине при заправочной станции.
– Триста леев в час, – объявила Маша, бухнувшись на заднее сидение рядом с Нику и обдав его в полутьме салона несвежими алкогольными парами. – Это с заглотом. Если везде – то еще пятьсот.
Нику кашлянул.
– Мне нужно кое-что другое, – сказал он.
– А, извращенец, – рассмеялась Маша. – Тогда тариф рыночный, в зависимости от половых отклонений, – она рассмеялась, и заерзала, расстегивая джинсы. – Давно у меня не было креативных клиентов.
– Маша, – решился Нику. – Это я, Маша.
Она застыла, напряглась и, решил Нику, должна была даже протрезветь.
– Кто я, блядь? Мы что, трахались?
– Нику. У Влада Цыгана. Малая Малина. Девяносто седьмой год. Помнишь?
Он чувствовал ее напряжение, но не мог разглядеть лица. Может, поэтому и решил, что она окрысилась. Вдруг его осенило: у нее может быть нож! Вполне разумное решение, если судьба занесла тебя на Скоростную.
– Ну и что тебе надо, Нику? – произнося имя, Маша явно делала одолжение.
Отступать со Скоростной – это было слишком, и Нику пришлось все рассказать. Соврал он в одном: сказал, что хочет жениться, но девушка попалась с принципами, для которой секс до свадьбы – все равно, что измена любимому супругу. При этом сама мечтает лишь об одном, чтобы ее как следует отодрал горячий, неторопливый самец, с которым секс станет для нее смыслом жизни. Не больше и не меньше.
– Я что-то тебя совсем не помню, – щурилась на него Маша, хотя Нику уже включил свет в салоне.
– Может, мне трусы снять? – усмехнулся он и, кажется, правильно сделал. Пора поставить на место шлюху, с которой он разоткровенничался за свои же деньги.
Маша, однако, не смутилась: во всем виноват был, конечно, алкоголь.
– Что? – возмутилась она. – Да я хуев перевидала раз в десять больше чем лиц. Только знаешь что? Я их ни хрена не запоминаю. Какие вы, мужики, придурки: думаете, что у каждого бриллиант в штанах. А они – просто одинаковые отростки из мяса. Хотя дело не в члене. У тебя что, с мозгами лажа?
Она считала, что Нику сбрендил.
– У меня хер знает сколько инфекций, – призналась Маша. – Какие-то, блядь, выделения вонючие. Жру таблетки пачками – не помогает. Хотя таблетки уже наверное и не помогут. И ты собираешься все это принести в семью? Свадебный подарок молодой жене? Да и тебе – зачем оно все? Пойми, – продолжала Маша, – семья – это, блядь, ячейка общества. Школа жизни, понял?
В душном салоне она все сильнее пьянела, а Нику все больше терялся.
– Школа всего. Терпения там, понимания. Кстати и секса тоже. Тебя она любит? – Нику кивнул. – Значит, сделает все, чтобы у вас в постели было как у людей. Поверь мне: бабы хотят мужиков сильнее, чем мужики баб. Даже, блядь, проститутки, хотя в нас вы просто сливаете. Знаешь что? Ты деньги возьми, ничего мне не надо.
Нику лишь отмахнулся.
– В знак старой дружбы, – сказал он. – Только чтобы без обид.
– Ладно, – легко согласилась Маша. – Кстати! – Она села так, словно лишь сейчас увидела Нику перед собой. – У меня же есть Вика!
– Какая Вика?
– Одноклассница. Встретились на встрече выпускников, хахх! – она разразилась хриплым старческим смехом. – Не, ну прикинь: я на встрече выпускников. Хахх! Все разбегались в стороны, как от горящего поезда. Я еще мини натянула поверх шерстяных колготок – февраль ведь, холодно. И бант этот блядский вот тут, сбоку, – она потеребила себя за волосы, словно бант ей до сих пор надоедал. – Никто даже не подошел. Витя Спэтару, Аня Чемыртан, Лиза, как ее, ээ…. Забыла фамилию. Только директрисса, Анна Павловна, не побоялась. Подошла, поговорили. Вспомнила, как в девятом классе я спрыгнула со второго этажа. До сих пор считает, что я с географии сбежала. На самом-то деле я уже тогда… В общем, к клиенту опаздывала.
Задержавшись в прическе, ее пальцы накручивали все еще рыжий, несмотря на годы, локон.
– Вика меня поймала уже на выходе. Сказала, что есть разговор. Пошли в бар, выпили. Я – пиво, она – кофе. Она все поняла, но гнобить там, или учить жизни не стала, хотя я все ей рассказала. А чего мне скрывать, когда впереди – еще более глубокая жопа? Рассмешила меня. Сказала, что мы коллеги. – Маша усмехнулась. – Хер там, какая я ей коллега? Да, она помогает мужикам, но это же медицина. По этому делу. Понял?
– Нет.
– Делает из мужиков секс-гигантов за бабки. Потенция там, эрекция. Там много всего: терапия, какие-то снадобья, даже что-то типа гипноза. У нее клиника, все официально. Сертификаты, разрешения. Есть ее телефон – хочешь?
– Зачем? – отшатнулся Нику, чуть не ударившись затылком о стекло дверцы.
– Пусть будет. Вдруг надумаешь.
Маша настаивала и номер пришлось зафиксировать.
