– Я прочла, – повторила Гиацинта, – наша дорогая героиня тяжело дышала. Нет, дайте я посмотрю – она задыхалась, и ей не хватало воздуха.
– Пфф, – леди Данбери. Гиацинта посмотрела на обложку книги.
– Интересно, для автора английский язык – родной?
– Читай дальше, – приказала графиня.
– Хорошо. Так вот: «Мисс Бамблхед[1], увидев приближающегося к ней лорда Сэвиджвуда, бросилась бежать».
– Ее зовут не Бамблхед, – возразила графиня.
– А следовало бы назвать именно так.
– Что правда, то правда. Но ведь не мы написали эту историю, не так ли?
Гиацинта откашлялась и стала снова читать: «Он был уже совсем близко, и мисс Бамблсхут...»
– Гиацинта!
– Баттеруорт, – проворчала Гиацинта. – Как бы ее там ни звали, она побежала к скалам. Конец главы.
– К скалам? Опять? Разве она не бежала туда в конце предыдущей главы?
– Может, туда далеко бежать?
– Я тебе не верю. Гиацинта пожала плечами.
– Я, конечно, могла бы соврать, чтобы избавиться от чтения нескольких страниц из необычайно опасной жизни Присциллы Баттеруорт, но я говорю правду. – Поскольку леди Данбери молчала, Гиацинта протянула ей книгу и попросила: – Хотите сами проверить?
– Нет-нет, я тебе верю хотя бы потому, что другого выбора у меня нет.
Гиацинта пристально посмотрела на леди Данбери.
– Вы теперь не только глухи, но и слепы?
– Нет. – Леди Данбери вздохнула и картинно положила руку на лоб. – Просто практикуюсь в драматическом искусстве.
Гиацинта громко рассмеялась.
– Я не шучу, – оборвала ее леди Данбери. – Я собираюсь изменить свою жизнь. Я могла бы играть на сцене гораздо лучше тех дур, которые величают себя актрисами.
– Жаль только, что на роли пожилых графинь не очень большой спрос.
– Если бы это сказал мне кто-нибудь другой, – сказала леди Данбери, стуча по полу своей тростью, хотя она сидела в удобном кресле, – я восприняла бы это как оскорбление.
– Мое мнение, стало быть, не в счет? – притворяясь обиженной, протянула Гиацинта.
Леди Данбери хихикнула:
– Знаешь, почему я так тебя люблю, Гиацинта Бриджертон?
– Я вся внимание, – подалась вперед Гиацинта. Лицо графини сморщилось в улыбке.
– Потому что ты, дорогуша, точно такая же, как я.
– Знаете, леди Данбери, если бы вы сказали это какой-нибудь другой девушке, она восприняла бы это как оскорбление.
Графиня затряслась от смеха.
– А ты – нет?
– А я – нет.
– Вот и отлично. – Леди Данбери посмотрела на часы на каминной полке. – У нас есть время еще на одну главу.
– Мы же договорились, что будем читать по одной главе каждый вторник, – сказала Гиацинта, только чтобы поспорить.
– Ну хорошо, – проворчала леди Данбери. – Тогда поговорим о чем-нибудь другом.
О Господи!
– Скажи мне, Гиацинта, каковы твои перспективы на сегодняшний день?
– Вы прямо как моя мама.
– Комплимент высшей пробы. – Леди Данбери откинулась на спинку кресла. – Мне нравится твоя мать, Гиацинта, а мне редко кто нравится.
– Обязательно скажу ей об этом.
– Ба! Она уже давно все знает, а ты увиливаешь от ответа.
– Мои перспективы, как вы деликатно выразились, такие же, как и всегда.
– В этом-то и проблема! Тебе, мое дорогое дитя, нужен муж, вот что я тебе скажу.
– Вы уверены, что моя мать не прячется за занавесками и не подает вам реплики?
– Вот видишь? Мое место на сцене!
– Вы сошли с ума, вы об этом знаете?
– Я достаточно стара, поэтому могу не скрывать свои мысли и говорить то, что хочу. У тебя тоже появится возможность откровенно высказывать свое мнение, когда ты состаришься.
– Я его и сейчас не скрываю.
– Знаю, – согласилась графиня. – Возможно, именно поэтому ты до сих пор не замужем.
– Если бы в Лондоне нашелся хоть один интеллигентный холостяк, – вздохнула Гиацинта, – уверяю вас, я бы попыталась женить его на себе. – Она саркастически улыбнулась. – Вы же не захотите, чтобы я вышла замуж за дурака?
– Нет, конечно, но...
– И перестаньте наконец говорить о своем внуке, как будто у меня не хватает ума понять, что у вас на уме.
– Да я и слова не сказала!
– Но собирались!
– Что ж, он замечательный, – стала отрицать леди Данбери, – и очень красивый.
Гиацинта прикусила губу, стараясь не вспоминать о своем странном поведении в присутствии мистера Сент-Клера на музыкальном вечере у Смайт-Смитов.
– Вижу, ты не возражаешь.
– Что ваш внук красив? Конечно, нет, – ответила Гиацинта, понимая, что тут спорить не о чем.
– И я горжусь тем, что он унаследовал свои мозги от моей родни, чего я, к сожалению, не могу сказать обо всех своих потомках.
Гиацинта стала смотреть в потолок, чтобы не комментировать высказывание леди Данбери. Старший сын леди Данбери прославился тем, что его голова застряла между прутьями ворот Виндзорского замка.
– О, давай говори, не стесняйся, – проворчала пожилая леди. – По крайней мере двое моих детей наполовину дураки, а про их детей я уж и не говорю. Когда они наведываются в город, я стараюсь уехать куда-нибудь подальше. Подумать только – я вышла замуж за лорда Данбери, хотя знала, что в голове у него нет ни одной извилины. Но Гарет – это моя награда, и ты будешь дурой, если не...
– Ваш внук, – перебила графиню Гиацинта, – тоже не помышляет жениться ни на мне, ни на ком-либо еще.
– Да, – согласилась леди Данбери. – И я никак не пойму, почему он сторонится таких, как ты.
– Таких, как я?
– Молодых, женственных, порядочных. Немного поразвлекся и хватит! Пора жениться!
Гиацинта почувствовала, как у нее запылали щеки. Вообще-то это был именно такой разговор, который всегда доставлял ей удовольствие: гораздо веселее быть неприличной, чем наоборот (в разумных пределах, естественно), но на сей раз она только и смогла сказать:
– Вряд ли стоит обсуждать такие вещи со мной.
– Вот еще! – махнула рукой графиня. – С каких это пор ты стала такой жеманной?
Гиацинта открыла было рот, но, к счастью, графиня и не ожидала от нее ответа.
– Он повеса, это правда. Но если ты захочешь, нет ничего такого, что нельзя было бы изменить.
– Я не собираюсь...
– Просто спусти плечи платья пониже в следующий раз, когда его увидишь, – не унималась леди Данбери. – Мужчины моментально теряют голову при виде большой груди. Он...
– Леди Данбери! – Гиацинта скрестила руки на груди. Она не станет гоняться за повесой, который явно не собирался жениться. Зачем ей такое унижение?
Кроме того, нужно немало воображения, чтобы назвать ее грудь большой. Гиацинта знала, что телосложением она, слава Богу, не была похожа на мальчика, но и выдающимися женскими прелестями пониже шеи, которые заставили бы мужчину оглянуться – и не один раз, – она не обладала.
