— Нет! Не уходите, — прохрипел Кристос, и у Бекки перехватило дыхание. От взгляда его горящих глаз у нее закружилась голова. — Останьтесь со мной!
Прежде чем прозвучала эта гортанная мольба, стон сорвался с губ девушки, она подбежала к Кристосу...
...И почувствовала странное облегчение, когда сильные руки сомкнулись вокруг ее талии. Кристос стиснул Бекку так сильно, что у нее перехватило дыхание.
Он целовал ее снова и снова, с нарастающим безумием. Бекка позабыла обо всем, ей хотелось только, чтобы это никогда не кончалось.
Пусть не любовь, пусть секс. Зачем какие-то названия?
А потом Бекка перестала думать, потому что была слишком занята ощущениями.
Не отрываясь от ее губ, Кристос стащил с нее пальто, а затем и джемпер:
— Как замечательно от вас пахнет...
Он расстегнул бюстгальтер Бекки и положил ладонь на ее грудь.
— Вы совершенны, — внезапно Кристос поднял ее на руки и понес в постель.
...Бекка лежала на кровати, понимая, что полностью капитулировала — впервые за всю жизнь. Она понятия не имела, что возможна такая феерия свободы. Эта мысль заставила девушку рассмеяться, но тут Кристос сдернул с себя полотенце. Она скользнула взглядом по его телу и прерывисто вздохнула.
— О... — прошептала Бекка, когда мужчина лег рядом. Она дотронулась до его кожи, похожей на теплый шелк и все еще влажной после душа. — Я хочу касаться тебя.
Кристос не спускал с нее глаз. Она провела пальцем по его упругому животу, он застонал и прижался жадными губами к ее губам.
Кристос поцеловал Бекку, а она взъерошила его волосы. Он нежно прикасался к ней, она прерывистым шепотом просила его не останавливаться.
— Не остановлюсь, — пообещал Кристос, горячо целуя девушку в шею и веки. Когда его рука скользнула в ее джинсы, стремясь достигнуть самого потаенного уголка ее тела, Бекка выгнулась, чтобы это произошло поскорее.
Она даже не представляла себе такого накала блаженства. Мужчина ласкал ее и руками, и губами, а она могла только стонать, полностью подчинившись напору чужой воли.
Когда Кристос наконец развел ее бедра, она оказалась за пределами благоразумия.
Если он не возьмет меня сейчас же, я умру.
Выкрикнув что-то бессвязное, Бекка вонзила ногти в его спину. За мгновение до этого Кристос проделал весь тяжелый и жаркий путь в ее лоно. Она закрыла глаза, чтобы сохранить в памяти вид его ослепленного жаждой лица.
Внезапно тело Бекки пронзило непередаваемое наслаждение, смешанное с болью. Она коротко ахнула.
— Посмотри на меня! — потребовал Кристос.
Она посмотрела — и у нее перехватило дыхание: напряжение мускулов, нервный трепет, совершенное блаженство, потрясающая гармония.
Чувствуя внутри своего тела горячую пульсацию, Бекка обвила руками влажную шею мужчины.
Пусть это длится вечно!
...Потом они долго просто лежали, сплетясь скользкими от пота телами. Наконец Кристос вздохнул и ослепительно улыбнулся.
— Я устал. В следующий раз будет лучше.
— Значит, в следующий раз я умру, — убежденно отозвалась Бекки. — Это верх наслаждения, какое только можно испытать.
Притянув ее к себе, мужчина хрипло рассмеялся и почти тут же заснул.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сидя над обрывками черновиков, которые должны были стать конспектом лекции о бронзовом веке, Бекка обнаружила, что, несмотря на все усилия, она совершенно не в состоянии сосредоточиться на проблеме просвещения юных умов.
Смуглое лицо Кристоса стояло у нее перед глазами, а в душе царило ощущение утраты и боль.
Смешно, разве можно потерять то, чего никогда не имел?
Смешно или нет, она не желала отпускать от себя образ этого мужчины. Невозможная безупречность его рта заставляла ее дыхание учащаться, а от глубины темных глаз все тело сотрясало чисто сексуальное желание.
Погляди правде в лицо: в то время как твой ум всецело поглощен им, он, возможно, занимается любовью со своей великолепной невестой.
Девушка почувствовала, как слезы гнева и муки медленно покатились по щекам.
Господи, кто бы подумал, что я могу так влюбиться!
Бекка попыталась усилием воли прогнать не уместные мысли. Она уже знала: время блаженного неведения вышло. Давно следует посмотреть проблемам в лицо и начать их решать.
Но проблема состояла не в самом материнстве и не в уходе за младенцем, и даже не в том, как слабой одинокой родительнице найти хорошую работу...
Проблема в том, как примириться с жизнью без любимого.
Это глупо, безумно, преступно, но сомневаться не приходилось — она любит мужчину, который, возможно, даже имени ее не помнит.
Губы у Бекки задрожали — она вспомнила скупую, набранную на компьютере записку, сопровождавшую ее сумку, присланную с курьером. Формальность ранила сильнее всего. Бекка сердито смахнула безостановочно льющиеся по щекам слезы.
Даже после одной ночи можно быть более вежливым.
Бекка яростно растерзала записку, не отказав себе в удовольствии поплакать, от чего лицо пошло красными пятнами, потом собрала клочки и прочла обратный адрес.
Ей стало немного легче, когда она отправила назад одолженную им сумму.
Убрав с лица мокрые волосы, Бекка встала и посмотрела на себя в зеркало.
— Идиотка, — сказала она измученному отражению. — Только идиотка влюбляется во врага.
Но тут ей пришлось опуститься на колени, поскольку комната закружилась перед глазами без всякого предупреждения.
Бекка будто снова оказалась там — в номере отеля, в момент, когда открылась личность мужчины, только что занимавшегося с ней любовью.
...Выбравшись из кровати с намерением утолить жажду, она наступила на выпавшую из кармана брюк Кристоса кредитную карточку и уже хотела затолкать ее обратно, как вдруг увидела на ней имя владельца.
Бекка застыла от ужаса.
Господи, что я наделала!
Она отправилась в ванную, в темноте натянула одежду, затем направилась было к выходу, но неодолимая сила привела ее к кровати, на которой спал Кристос.
В полумраке она видела, как медленно и ритмично поднимается и опадает его грудь. Сбившаяся под бедрами белоснежная простыня подчеркивала мощь смуглого торса.
Она встала рядом с кроватью на колени и протянула руку...
Когда тонкие пальцы Бекки прикоснулись к плоскому животу Кристоса, она почувствовала движение мускулов под его гладкой кожей, и из ее груди вырвался тихий стон.
Мужчина что-то пробормотал во сне, и Бекка чуть не убежала, но ей хотелось запомнить ощущения.
