До сих пор публично созерцать священный огонь некоторым ортодоксальным зороастрийцам представляется святотатством. В некоторых местностях огонь на главном алтаре, в форме массивной круглой колонны, остается доступным только жрецам, а копию этой колонны выставляют в общедоступном месте храма и зажигают во время праздников от тлеющих угольев настоящего жертвенника. (С такими «тронами огня», возможно, кто-то соотнесет Ростральные колонны, находящиеся в Петербурге на Стрелке Васильевского острова, хотя прямого отношения к зороастризму они, конечно, не имеют.) Другая форма сохранения огня — серебристый металлический сосуд наподобие огромного кубка.
В подобных сосудах огни перемещались на большие расстояния, при этом, согласно древ ней традиции, переносить огонь можно только пешком.
Сам по себе зороастрийский храм обладает святостью именно как хранилище священного огня.
Если же огонь был осквернен, его следовало отнести на специальное место дадгах и произвести обряд очищения (об этом подробно говорится в «Видевдате»).
В средневековой персидской литературе различают три вида священных огней.
Аташ-Бахрам, «Побеждающий», назван в честь древнего божества победы Вертрагны (более поздние названия — Варахран, Бахрам).
Именно Вертрагне было посвящено большинство храмов огня в древности. «Разбивающий преграды», приносящий победу в бою, он стал со временем защитником путешествующих и оберегающим от различных бедствий. Интересен обряд приготовления Аташ-Бахрама, ибо он должен состоять из шестнадцати собранных и очищенных огней: огонь от погребального костра (не зороастрийца, т. к. сожжение трупов у них запрещено), и далее — огни, используемые красильщиком, из дома правителя, гончара, кирпичника, факира или аскета, ювелира, с монетного двора, огонь кузнеца, оружейного мастера, пивовара, винокура или идолопоклонника, военного или путешественника, пастуха, огонь от молнии, наконец, огонь из дома любого зороастрийца.
Водворение такого огня в храм происходит очень торжественно. Процессию возглавляет верховный жрец, окруженный другими жрецами, которые принимали участие в обрядах очищения огня. Два или четыре жреца несут курильницу, другие удерживают над ней балдахин. Вокруг идут жрецы, вооруженные жезлами с навершиями из бычьих голов, мечами, кинжалами и щитами, так как они готовы защищать огонь и вступить за него в битву с силами зла. Вознесенный на «трон», огонь увенчивается короной — над пламенем подвешивается металлический поднос. Приближаться к Аташ-Бахраму имеют право только жрецы, и то после прохождения сложных очистительных процедур. В присутствии Аташ-Бахрама можно молиться только ему. Тлеющий огонь поддерживается круглосу точно, сутки делятся на пять периодов и в начале каждого в огонь, чтобы он ярко вспыхнул, подкладываются по шесть сандаловых палочек, которые образуют крестообразное кострище. Жрецы носят ритуальные повязки на лице (падан), предохраняющие огонь от осквернения дыханием, белые тюрбаны и перчатки и пользуются только отполированными бронзовыми инструментами.
По окончании подкладывания дров жрец моет каменную плиту, на которой установлен сосуд с огнем, и произнося священную формулу «Благие мысли, благие слова, благие дела», трижды бросает в огонь щепки и ладан и с метал лическим ковшом в руках обходит алтарь, девять раз останавливаясь и читая молитвы. Вот несколько отрывков из Молитвы Огню («Хордэ Авеста», «Аташ Ньяиш»):
Хвалой и молитвой и доброй заботой,Благой заботой, похвальной заботойБлагословляю я тебя, о Атар, сын Ахуры Мазды,Поклонения достойный,Восхваления достойный,И сейчас и впредь достойныйВ человеческих жилищах.Благо будет человеку,Кто почтит тебя дровами,Кто почтит тебя барсманом,С молоком в руке и ступкой,Дай мне, о Атар Ахуры Мазды,В скором времени защиту,В скором времени удачу,Жизнь дай полную защиты,Жизнь дай полную удачи,Жизнь, наполненную жизнью.Дай мне знание и святость,Красноречье, слух хороший,Сильную потом дай мудростьНерушимую, большую.Дай отвагу мне мужскую,При движенье — неусыпность,А на ложе сидя — чуткость.Дай счастливое потомство,Сходное во всем со мною:Чтобы были с пониманьем,Не несли чтоб огорчений,Чтоб владели красноречьемИ могли страною править.
(Пер. М. В. Чистякова)
Два младших огня называются Адаран (состоит из четырех огней) и Дадгах (из одного, зажигаемого от домашнего огня). Им подкладывают по одной сандаловой палочке и в целом обряды, связанные с ними, значительно проще. К служению Дадгаху допускаются даже миряне.
По зороастрийским законам проводить службу может только потомственный жрец. Но в последнее время количество жрецов уменьшается и приходится посвящать зороастрийцев из других семей, их называют «друг-жрец».
Ясна
Само слово Ясна означает «поклонение», «почитание», а также «жертвоприношение». В древнем Иране она происходила между восходом и полуднем.
В ходе торжественного богослужения воспроизводился древний миф о трех жертвах, принесенных в начале времен — растения, животного и человека. Согласно проповеди Заратуштры растения, Первобык и Первочеловек были уничтожены Ангра Майнью, но по более архаическим представлениям, их принесли в жертву сами боги.
Некоторые данные Авесты и индийской Ригведы позволяют предполагать, что первоначально Хаома (Хом) был божеством, которое убили другие боги и сделали из него напиток, преодолевающий смерть, то есть Хаома связан с земледельческими мифами об умирающем и воскресающем боге.
Таким образом, в Ясне предпринимается символический акт творения и воскрешения мира, что помогает поддерживать мир в порядке и целостности.
Землю символизирует небольшое очищенное место на каменном полу в храме — пави, оно окружено предохранительными выдолбленными в камне бороздками. Небесную твердь — каменная ступка. В ней каменным пестом растирают стебли хаомы. В специальном сосуде — ритуально очищенная вода. По вопросу о животных жертвоприношениях у зороастрийцев долгие столетия не было единства. Многие выступали против них, помня заветы Заратуштры. Современные парсы в Индии и иранские зороастрийцы ограничиваются молоком, маслом и коровьим жиром.
Перед церемонией жрецы предпринимают очищение: и жрец-заотар, руководящий действом, и помогающий ему жрец-распи или атравахши совершают омовение, приводят в порядок ногти и чисят зубы, чтобы тела их были полностью свободны от скверны. Чистой водой из специального колодца очищают и священные сосуды, и шесть каменных плит на полу, предназначенных для сосуда с огнем, сандаловых палочек и благовоний, сосудов с водой и жреческих орудий.
Это ритуальные чаши, нож, ситечко из волос священного белого быка, жертвенный хлеб, свежее молоко, хаома, гранатовые ветви, ступка с пестиком, две подставки махруи в форме месяца с ветками для приготовления священного пучка — барсмана. Сам жрец восседает на еще одной плите, покрытой ковром.
Сначала приступают к церемонии предварительных ритуалов, парагны. Для начала приготовляют барсман. Когда-то он состоял из травы. Затем — из веток тамариска или граната, в настоящее время это серебряные прутья. В ходе Ясны используют 23 прута, в других службах — от 3 до 35. Жрец обливает прутья водой, что символизирует первоначальный дождь, посланный миру Ахурой Маздой, напитавший влагой растения. Освящая барсман, жрец четырежды окунает его в священный сосуд. Затем прутья связывают в пучок полоской из финиковой пальмы и обрезают концы полоски. Все это сопровождается чтением молитв.
Для службы также приготовляется священный хлеб дрон. Он имеет круглую форму (форму Земли) и девять насечек, которые символизируют три важнейших принципа зороастризма «благая мысль, благое слово, благое дело» — во время проведения полосок эти слова должны быть повторены трижды. Хлеб может печь только тот, кто принадлежит к жреческому роду. В дрон добавляют коровий жир или масло.
Необходимое для жертвоприношения молоко получают от белой козы, живущей при храме, приводя ее для дойки прямо в храм.
Далее следует приготовление жертвенного напитка парахаома. Как уже говорилось, основой его является сок из растения эфедра, обладающего стимулирующими, возбуждающими свойствами.
***
В более поздних, чем Гаты, книгах Авесты (Ясна 9, 10, 11) в Яште, посвященном Хаоме, (Хомяшт) явно видно желание примирить пророка Заратуштру с почитанием Хаомы. Там говорится, что однажды Хаома сам явился к Заратуштре и тот спросил:
