изучить!
Правда, во время этого ментального исследования Танатос вынужден был признать для себя, что искусство опасно, как психотерапия с непредсказуемым итогом. Потому что, как только начинаешь понимать эти все метафоры и прочее, недалёк момент, когда неизбежно начнёшь примерять их на себя.
Может, так сказать, вызвать дискомфорт.
Танатос очень старательно не думал об одном весьма очевидном факте: у него самого планеты не было. Не могло быть, коль скоро он не имеет права на собственную личность. Разве что в вирте…
Их с Ли планета.
— Насколько принципиальны успехи? — бросил Танатос, не оборачиваясь. — Фактически.
Генерала перекосило.
Разумеется, стороннему наблюдателю не было бы заметно, но Танатос мгновенно читал такие вещи. Он знал: Дро ненавидит его, всей душой. В том числе за то, что, в отличие от диро Эласто, обожающего громкие заявления, Танатос был, по определению многих, “въедливым сукиным сыном”. И прозвище это ему вполне льстило. Он плохо покупался на громкие заявления, прекрасно зная, как любят в Коалиции выдавать желаемое за действительное.
— Уничтожен медицинский корабль и несколько боевых “рогачей”.
— Это значит, что более девяноста процентов беглецов ещё живы, — она ещё жива. — Работайте лучше, генерал, — даже не вздумай.
Дро стиснул зубы.
— Да, ари.
Танатос окинул подчинённого демонстративно-холодным взглядом и отвернулся.
Надеюсь, ты уже нашла способ сбежать.
5
— А как думаешь, кэп, правду говорят или врут?
— Мих, я всё ещё не умею читать мысли.
— Вот как так, а?.. А если серьёзно. Как думаете, правда ли, что генерал Джоккло, когда дела запахли палёным, сразу свалил с любовницей куда глаза глядят? Загнав предварительно наши корабли снабжения. Ерунда? Или таки да?
Лиана повернулась и задумчиво осмотрела ребят. Усталые, измученные, с типичным взглядом на сотни тысяч световых лет. Старпом смотрел с особенным любопытством — мол, ну что ты скажешь ему?
Лучше было бы соврать.
Нельзя врать.
— Это правда.
Губы старпома дёрнулись, но в презрительной улыбке или одобрительной усмешке — не понять. Ли не бралась расшифровывать.
— Чтоб я так жил, — хохотнул кто-то. — Они за наш счёт набивают карманы и катают любовниц на курортные планеты, а нам сдыхать?!
— Да, — просто ответила Ли. — И такие тоже попадаются.
— Но в нормальных армиях их отправляют под трибунал…
— Возможно. Но ты много видел нормальных армий? Кому-то богатеть, а кому-то и умирать. Такая она, правда войны.
— Я бы предпочёл богатеть, — хохотнул Миха.
— Раньше думать надо было, — пожала плечами Ли. — Вот согласился бы прикрыть тогда Джоккло, глядишь, иначе твоя жизнь сложилась бы.
— И то правда, — фыркнул старпом. — Не так мы воевали, ребята, чтобы богатеть. Не лизали, где и куда лизать надо было, лишних заслуг себе не приписывали, бюджет по уму не делили, с нужными людьми академий не кончали… Правда, нам, таким, только помирать.
— А ты хотел бы? — уточнила Ли. — Точно уверен? Потому что богатеть на войне — это особый склад мозгов иметь надо. Я вот не смогла бы.
— Да мы все тут собрались такие, кто не смог бы, кэп, — хохотнул старпом. — Но помечтать же можно, да? Как я с гордым видом на капитанском мостике улетаю прочь от сверхновой, прижав к себе парочку шикарных блондинок… Не, даже блондинку и брюнетку. Ну так, для симметрии.
— Ну-ну. А рыжую ж как? Какая симметрия, если не будет рыжей?
— А рыжая передо мной на коленках в этот момент стоять будет. Если ты понимаешь, о чём я!
Ребята хоть и невесело, но заржали. Ли почувствовала некоторое облегчение: если несутся пошлые шутки, значит всё ещё не так уж потеряно.
— А что, ребята, — протянул между тем неугомонный пилот Кай, которого даже проломленный и заново склеенный череп не смог лишить весёлой придури, — давайте рассказывать, кого какая краля дома ждёт. Вот у меня, например, такая красотка — закачаться! Титьки, шпагат, глаза — всё при ней!
Напарница Кая, весёлая девчонка по имени Феля (потому что, цитируя её саму, “только клинические дебилы могут назвать родного ребёнка Офелией”) фыркнула:
— Шпагат без глаз — вот это был бы номер.
— Завидуй молча!
Ли хмыкнула.
Ну, про этих двоих, в общем-то, всегда и всё было с самого начала понятно.
— Ну, рассказывайте! — не унимался Кай. — Вот тебя, Мих, кто ждёт? Кем бы она ни была, ей надо давать орден! За мужество!
Улыбка у Миха вышла кривая, острая, об такую порезаться — раз плюнуть. Ли всё поняла ещё до того, как он открыл рот, хотя тон его остался таким же лёгким и дурашливым.
— Не-а, — хохотнул Мих, — никто меня не ждёт.
— Ну оно и понятно, — Кая несло, без удержу и перекладных, — кто же на твою рожу позарится? Это ж можно начать заикаться и кричать по ночам!
Старпом бросил на Ли быстрый взгляд. Он явно прикидывал, как бы заставить Кая вытащить мозг из задницы и захлопнуть пасть.
— Ну почему? Много кто зарится, — хохотнул Мих. — Просто не ждёт никто.
— Что так? Она тебе изменила?
— Он. И — нет, никогда не изменял. Он работал в консульстве Земного Союза. Был на Гваде-1, когда флагман “Родас” прорвал кольцо защиты и начал орбитальную бомбардировку.
Ну вот, это озвучено. Назад не повернуть.
Тишина стала вязкой, скрипящей на языке: Гвада-1 для многих, включая саму Ли, стала точкой невозврата.
Кай растерянно моргнул.
— Понял, — сказал он, — торможу. Но знаешь что? Это тоже считается, я так думаю.
— Кай, самое время заткнуться… — намекнул старпом.
— Не-а. Я серьёзно. Я не шучу. Там или здесь ждёт, но это кто-то важный, ладно?
— Как твоя краля со шпагатом?
— Да нет, наверное, важнее. В смысле, мы все знаем, как закончим, так? Моя девчонка будет по мне плакать… ладно, может, хоть вздохнёт. Возможно. Это не точно. А вы со своим, если даже не повезёт, встретитесь там…
— Нет никакого “там”, — ответила Ли резко.
Резче, чем собиралась.
Кай скривился.
— А ты там бывала, чтобы знать, кэп?
— Это нерационально. Мне не надо там бывать, чтобы знать, что смерть — окончательное явление.
Кай зло скривился:
— Ты не знаешь этого. И я не
