– Да понял я, понял… – Руслан задумался, сильно ему вся эта история не нравилась, но правоту Тимура он признал, без «Мнемозины» они все пропадут. – Где стоит этот автобус?
– Пошли, поищем.
Машину они отыскали под навесом возле большого гаража. Тимур проверил горючее – до города должно было хватить.
– Я сяду за руль, а ты – в салон, с детьми. Заговаривай им зубы чем хочешь, только чтобы не сбежали. Когда довезем до «Мнемозины» – что-нибудь придумаем.
Они доехали до полусгоревшего дома, и Руслан вошел к детям.
– Собирайтесь, – сказал он. – Поедем в одно место, где вам дадут пирожки и конфеты.
– А где кони? – спросил маленький Ренат.
– Кони будут потом, вы же все не поместитесь на двух лошадях, – объяснил Руслан. – Пока что за вами пришел автобус.
* * *
В микроавтобусе был маленький радиоприемник. Тимур включил его, чтобы не слышать детских голосов из салона.
Сперва передавали музыку, потом – беседу о нравственности. Почти у самого города пошла одиннадцатичасовая сводка новостей.
Новости были обычные – путешествия президента, что-то космическое, смерть некогда великой актрисы, о которой вспомнили, только когда сердце остановилось, и так далее. Оставался прогноз погоды, и музыкальная заставка совпала с поворотом на большую объездную дорогу.
– В последний час! – дрогнувшим голосом произнесла дикторша, и тут же ее сменил мужчина.
– Ко всем автомобилистам и водителям городского транспорта! Братья, немедленно освободите шоссе А-шесть и подъездные дороги В-девять и В-десять! Водители автобусных маршрутов одиннадцать и тринадцать, немедленно возвращайтесь в центр города и ждите указаний.
– Эй, брат! – крикнул Тимур Руслану. – Что-то случилось в аэропорту!
И врубил радио на полную мощность.
Но ничего иного не услышал – повторялся только этот приказ.
В окошке между водительским местом и салоном появилась голова Руслана.
– Переключи на «Радио – сто семь»! – крикнул он. – Там ребята уже наверняка на месте!
Он имел в виду, что шустрые мальчики с микрофонами всегда первыми успевают к любому скандалу и ведут репортаж, даже когда их за шиворот тащат в милицейскую машину.
Тимур переключил.
– «…по самым последним сведениям – шестьдесят восемь человек, в том числе четверо детей, включая грудного малыша! – радостно вопил незримый мальчик. – Журналистов не подпускают к летному полю, но мы делаем все возможное, чтобы оказаться в гуще событий!…»
– Опять!… – растерянно произнес Руслан. – Давно про них не слыхали…
Эти люди – не люди, а длинные и до поры незримые щупальца неуловимой банды, подлинных хозяев которой все не удавалось прихватить на горячем, – возникали в своих черных чепчиках и масках там, где могли небольшим количеством бойцов взять в плен беззащитную толпу. Начинали с расстрела тех, кто мог оказать сопротивление. Потом диктовали свои условия. Условия были непредсказуемы – то свободу отпетому уголовнику, то отказ от сотрудничества с не угодившей им страной. Заложникам не давали еды и воды, зато допускали к ним человека с видеокамерой, чтобы близкие видели их мучения и били тревогу на межгосударственном уровне. После чего в ход шел усыпляющий газ, с неба сыпались бойцы антитеррористических соединений, но живым ни одного террориста взять еще не удалось. А среди трупов обнаруживали, сняв с них чепчики и маски, женщин и детей.
В «Мнемозине» знали, но говорили об этом только в своем кругу, что у банды есть свои мнеморедакторы, которые подсаживают террористам блоки с программой самоуничтожения.
– «…накопитель, куда ведет длинный коридор с живой дорожкой…» – услышал он.
И подумал: все ясно, заложников взяли в накопителе, который представляет собой круглую двухэтажную башню. Находится эта дура чуть ли не у большой взлетно-посадочной полосы, на ровном месте. Руслан вспомнил, как летел недавно на свадьбу к двоюродной сестре. Самолет сделал круг над аэродромом, и он увидел в иллюминатор темный длинный прямоугольник здания аэропорта, и от него – отросточек, метров чуть ли не в шестьсот, и на конце этого отростка – серебряный кружок на зеленом поле…
– Сволочи… – прошептал он.
Дурацкая башня была предназначена только для получасового, не более, торчания в ней пассажиров. Удивительно будет, если там найдется хотя бы один туалет! То есть, заложники лишены не только пищи, но и воды, а оборонять башню легко – из нее виден весь аэродром, со стороны поля не подобраться, а заблокировать узкий коридор с живой дорожкой – плевое дело, двух бойцов с автоматами хватит.
Руслан не сразу понял, что дети в салоне молчат. Молча слушают радио и словно бы что-то вспоминают.
А бойкий мальчик с микрофоном уже пробрался к директору аэропорта и задавал ему бойкие вопросы все тем же лихим и жизнерадостным голоском, захлебываясь восторгом от жутких подробностей.
На сей раз террористы пытались освободить какого-то сомнительного «узника совести» и собирались положить за его жизнь шестьдесят восемь человек, да и сами заодно погибнуть. Кому и на что мог бы понадобиться этот человек – Руслан не знал, за политикой он не следил, но подозревал, что «узник совести» – дутая величина, привычный повод для конфликтов, и не более того.
– «…но если их требование будет выполнено, югу страны угрожает гражданская война, потому что!…» – перспектива гражданской войны привела микрофонного мальчика в особый восторг, так что он даже закашлялся.
Машину хорошо тряхнуло, и она встала.
Руслан заглянул к Тимуру.
– Что там, брат?
– Что-что! Ремонтники покрытие разобрали, какой-то козел ограждение снес…
– Так мы что, встали?
– Встали, чтоб им…
Тимур пожелал козлу, который на лету снес светящиеся столбики с полосатой лентой, а заодно и ремонтникам, настолько хитрого сочетания половых извращений, что Руслан присвистнул. И тут же оглянулся на детей.
Они молчали, но кое-что изменилось – сейчас мальчишки держались за руки. Сидели на полу, сбившись в тесную кучку, и – рука в руке, рука в руке…
Руслан выскочил из микроавтобуса и оценил обстановку. Самостоятельно они бы из ямы не выбрались, но, к счастью, в этом месте большая объездная пересекалась с проспектом Согласия. Если не заблудиться в развязке и благополучно выбраться на проспект, то можно за двадцать минут пешком дойти до «Мнемозины»…
Он объяснил эту географию Тимуру, тот кивнул. Да и был ли у них другой выход?
– Вылезайте, ребята! – сказал Руслан детям. – Сейчас мы пойдем пешком.
– Ты поведешь нас? – несколько оживились они.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
