очень много народа согнали на баржу для уничтожения. Среди немногих чудом спасся и он. Как? Неизвестно. Бежал с баржи. (Кстати, улица Никольская в Саратове, где жила семья Федотовых, начинается около Волги).
С бабушкой моей, Надеждой Войдиновой, мой дед познакомился в Саратове. Он был уже студентом юридического факультета. Я не знаю, возможно, он ещё учился в Саратове на юриста или приехал из Москвы к родным на каникулы. Но мне известно, что познакомились они в Саратове. Надежда была ещё гимназисткой. Как было дело, я не знаю, только уехали они в Москву. Да там и остались. Очень возможно, что семья не приняла выбор среднего сына.
Дальнейшая история начинается с улицы Каляевской (ныне Долгоруковской) в Москве. Именно там Борис Петрович с женой, Надеждой Михайловной Войдиновой (моей бабушкой), получили квартиру в доме МИДа. Возможно, кооперативную. Сам этот дом представляет собой семиэтажное старое здание с подземным бомбоубежищем. Впервые мне довелось там побывать в пятилетнем возрасте. Но дед умер намного раньше — когда отцу, Борису Борисовичу Федотову, было около восемнадцати лет.
Дед работал юрисконсультом в ГУМе. И занимал одну из двух больших комнат. Третья комната была совсем маленькой и располагалась рядом с такой же крошечной кухней. Тогда квартира ещё не являлась коммунальной. В другой большой комнате жили папа с бабушкой. Но затем бабушка прописала ещё и свою сестру с дочерью. Видимо, тогда Борис Петрович и поселился один в большой комнате. А бабушка, кстати, работала в Министерстве внешней торговли.
Судя по немногочисленным сохранившемся фотографиям, отдыхали они отдельно. Дед больше разъезжал по курортам, откуда и привозил фотографии. А для отца бабушка снимала на лето дачу.
Отец рассказывал мне, что дед редко уделял ему внимание. Когда мы занимались печатью фотографий, отец сердился, что я «шагу не могу без него ступить». И аргументировал это как раз тем, что и с ним родители занимались мало.
Но на отдых один раз мой дед и отец точно ездили вместе. Возможно, и с бабушкой. Может быть, не на отдых. Просто отец рассказал случай в поезде. Когда дед сказал соседям: «Будьте как дома, только не п**дите, как дома». Эта своеобразная история говорит как минимум об одной семейной поездке.
После смерти деда папа остался со своей мамой, тёткой и сестрой. На тот момент он был последним из рода Федотовых по линии Бориса Петровича. Позже появился я.
Жена Бориса Петровича (моя бабушка) Надежда Михайловна носила фамилию Войдинова, её сестра с дочкой тоже.
Много позже отец познакомился с моей мамой, кстати, тогда он ещё жил там же, на Каляевской. После смерти деда отцу, похоже, приходилось совсем плохо в этой семье. Бабушка больше заботилась о сестре с племянницей, чем о нём.
Что же касается Георгия Петровича Федотова, то он, по имеющимся у меня сведениям, в доме на Каляевской не появлялся. Так же как и другой его брат (кроме Бориса Петровича), Николай.
Георгий уехал из России в 1925 году, то есть за четыре года до рождения своего племянника (моего отца). Но лично я думаю, что проездом всё же бывал в доме, где жили мой дед и отец. Только члены нашей семьи, кто это мог знать, давно умерли.
Совместных фотографий моего деда, отца и Георгия Петровича я не видел, но возможно они и были.
Совсем недавно появились новые сведения о семье Федотовых. Выяснилось, что Георгий всё-таки посылал о себе весточки Борису и своей матери. Судя по всему — на адрес улицы Каляевская. Потому что именно у Бориса жила последние годы Елизавета Андреевна. И кстати, лично мне интересно, почему не у Николая… Также стало известно, что, помимо переписки с Борисом и своей матерью, Георгий Петрович помогал им материально. Эти сведения мы получили от исследователя творчества Георгия Петровича по имени Dr. Wladimir Janzen, которому выражаем искреннюю благодарность.
Хочется также сказать несколько слов о сохранившейся в нашем семейном архиве уникальной фотографии Бориса Петровича Федотова, датированной 1912 годом, подтверждающей потомственное дворянство моего деда и заверенной лично нотариусом города Саратова. Вот лицевая и оборотная сторона данной фотографии:
Такого рода фотографии, вероятно, являлись своеобразным «паспортом». В данном случае подпись нотариуса удостоверяет личность её владельца и статус потомственного дворянина. Возможно, подобные «удостоверения» были выданы каждому члену семьи Федотовых. Потому что в списки дворянского сословия внесена была вся семья. В нашей семье сохранилась вот такая. Слава Богу, отец всё-таки забрал её с собой в числе прочих ценных семейных реликвий, когда выписался из квартиры на Каляевской и переехал в дом на Старом Арбате, где жила моя мать — Полещук Вероника Флорентьевна.
Кроме фотографии, в семье сохранились и другие ценные фотографии и документы, в частности, два календаря «Товарищъ», принадлежавшие моему деду Борису Петровичу Федотову. Они служили учащимся своеобразными дневниками, куда записывали расписания занятий, заметки по учебным лекциям и просто записи личного характера. На сканах ниже видны записи, сделанные перьевой ручкой.
Я так думаю, что у Георгия и Николая могли быть похожие дневники. Как видно из заметок, Борис приводит цитату Ленина о мировоззрении Герцена. А выше в записках — его собственные взгляды на патриотизм.
Расписка Бориса Петровича Федотова с его подписью. <ГАСО. Ф. 53. Оп. 1 (1910). Д. 63. Л. 58>:
<Л. 58>
Я дал настоящую расписку начальнику Саратовского
Жандармского Управленiя в том, что я нижеподписа-
вшийся, получил из отобранных у меня при
обысках вещей 30 открытых и 29 закрытых писем,
