Впрочем, если речь идет о порочных [людях], то в них оба эти способа несовершенны и в определенном смысле ущербны, поскольку их естественная склонность к добродетели развращена порочными навыками и, кроме того, естественное знание блага помрачено страстями и навыками к греху. А вот в добрых [людях] оба способа представлены совершенно, поскольку сверх естественного знания блага в них наличествует ещё и знание веры и мудрости, а сверх естественной склонности к благу – ещё и побуждение добродетели и благодати.
Поэтому добродетельные подчинены вечному закону совершенно и всегда действуют в согласии с ним, тогда как порочные со стороны своих действий подчинены вечному закону несовершенно. К тому же помимо того, что их знание блага и их склонность к нему несовершенны, это несовершенство со стороны действия дополняется ещё и со стороны претерпевания, поскольку они страдают от того, что их ожидает по предписанию вечного закона за то, что они оказываются не в состоянии действовать в соответствии с этим законом. В связи с этим Августин говорит: «Я полагаю, что праведное действие всегда сообразовано с вечным законом»[50]; и ещё: «Несмотря на заслуженные муки оставленных Богом душ, Он безусловно знал, как обеспечить низшие части Своего творения наиболее пригодными для них законами».
Ответ на возражение 1. Это высказывание апостола можно понимать двояко. Во-первых, так, что о человеке говорится как о находящемся под законом в том смысле, что это происходит против его воли, как бы под бременем. Поэтому глосса на приведенный текст говорит, что «находится под законом тот, кто воздерживается от злых дел из-за страха перед наказанием, которым угрожает ему закон, а не из-за любви к добродетели». В указанном смысле духовный человек не находится под законом, поскольку исполняет закон добровольно и с той любовью, которая проливается в его сердце Святым Духом. Во-вторых, его можно понимать как означающее то, что дела человека, водимого Духом Божиим, являются скорее делами не его, а Духа Божия. Поэтому, коль скоро Святой Дух, как и Сын, о чем уже было сказано (4), не является субъектом закона, то из этого следует, что эти дела – в той мере, в какой они являются делами Святого Духа – не подчинены закону Об этом свидетельствует и апостол, говоря: «Где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17).
Ответ на возражение 2. Помышления плоти не могут быть субъектами закона Божия в том, что касается действия, поскольку они склоняют к действиям, противным божественному закону. Однако они являются субъектами закона Божия в том, что касается претерпевания, поскольку они заслуживают наказание согласно божественной правосудности. Впрочем, ни в одном человеке помышления плоти не господствуют насколько, чтобы они могли полностью разрушить благо его природы (ведь, как уже было сказано (85, 2), грех не способен полностью разрушить благо природы), и потому в нем всегда сохраняется склонность действовать в соответствии с вечным законом.
Ответ на возражение 3. Вещь утверждается в своей цели и подвигается к этой цели одной и той же причиной; так, по причине тяжести тяжелое тело и движется к наиболее низкому месту, и пребывает в нем. Поэтому наш ответ будет следующим: как в соответствии с вечным законом одни заслуживают блаженство, а другие – страдание, точно так же в соответствии с вечным законом одни утверждаются в состоянии блаженства, а другие – в состоянии гибели. Следовательно, вечному закону подчинен и блаженный, и проклятый.
Вопрос 94. О естественном законе
Далее мы исследуем естественный закон, В связи с чем будет рассмотрено шесть пунктов: 1) что есть естественный закон; 2) каковы предписания естественного закона; 3) верно ли, что все акты добродетели предписаны естественным законом; 4) одинаков ли естественный закон во всех; 5) может ли он быть изменен; 6) может ли он быть упразднен в человеческом сердце.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ЗАКОН НАВЫКОМ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что естественный закон – это навык. Ведь сказал же Философ, что «в душе бывают три вещи – страсти, способности и навыки»[51]. Но естественный закон не является ни какой-либо из душевных способностей, ни какой-либо из страстей, в чем нетрудно убедиться, если последовательно рассмотреть их одну за другой. Выходит, что естественный закон – это навык.
Возражение 2. Далее, Дамаскин говорит, что «наша совесть [или «синдересис"] называется также законом ума нашего»[52], что можно понимать как сказанное о естественном законе. Но «синдересис», как было показано в первой части (79, 12), – это навык. Следовательно, естественный закон – это навык.
Возражение 3. Далее, естественный закон, как будет показано ниже (6), пребывает в человеке всегда. Но связанный с законом человеческий разум не всегда думает о естественном законе. Следовательно, естественный закон является не актом, а навыком.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «навык суть то, посредством чего в случае необходимости что-либо может быть сделанным». Но естественный закон не является таковым, поскольку наличествует и в младенцах, и в проклятых, которые не могут действовать посредством него. Следовательно, естественный закон не является навыком.
Отвечаю: что-либо может быть названо навыком двояко. Во-первых, подобающе и сущностно, и в этом смысле естественный закон не является навыком. В самом деле, как уже было сказано (90, 1), естественный закон суть то, что определено разумом, что подобно тому, как суждение суть то, что произведено разумом. Но то, что делает человек, и то, посредством чего он это делает, не одно и то же, как когда он готовит приличествующую речь посредством навыка к грамматике. И коль скоро навык является тем, посредством чего мы действуем, то закон не может подобающе и сущностно являться навыком.
Во-вторых, термин навык можно использовать при разговоре о том, чего мы придерживаемся благодаря навыку; так, под верой часто подразумевается то, чего мы придерживаемся благодаря вере. И коль скоро предписания естественного закона подчас рассматриваются разумом актуально, а подчас они находятся в разуме только по навыку, то в этом смысле естественный закон может быть назван навыком. Это подобно тому, как в делах созерцания недоказуемые начала сами по себе не являются навыками, посредством которых мы придерживаемся этих начал, но они являются теми началами, навыками к которым мы обладаем.
Ответ на возражение 1. Философ в настоящем случае рассматривает род добродетели, и поскольку очевидно, что добродетель является началом действия, он упоминает только то, что является началом человеческих действий, а именно способности, навыки и страсти. Но в душе помимо этих трех наличествуют и другие вещи. Так, имеются акты, например, «желать» находится в том, кто желает; опять же, то, что познано, находится в знающем; кроме того, в душе находятся её собственные природные свойства, вроде бессмертия и тому подобного.
Ответ на возражение 2. О «синдересисе» говорят как о законе нашего ума постольку, поскольку этот навык содержит в себе предписания естественного закона, которые являются первыми началами человеческих действий.
Ответ на возражение 3. Этот аргумент доказывает только то, что мы обладаем навыком к естественному закону, и это действительно так.
Что касается приведенного контраргумента, то мы ответим, что иногда человек оказывается не способным использовать то, что находится в нем по навыку, вследствие некоторого препятствия; так, во время сна человек не может использовать навык к науке. И точно так же младенец в силу своего малого возраста не может использовать навык к мышлению начал или же действовать посредством естественного закона, который находится в нем по навыку
Раздел 2. СОДЕРЖИТ ЛИ В СЕБЕ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ЗАКОН НЕСКОЛЬКО ПРЕДПИСАНИЙ ИЛИ ЖЕ ТОЛЬКО ОДНО?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что естественный закон содержит в себе не несколько предписаний, а только одно. В самом деле, как уже было сказано (92, 2), закон – это своего рода предписание. Таким образом, если бы существовало множество предписаний естественного закона, то из этого бы следовало, что существует и множество естественных законов.
Возражение 2. Далее, естественный закон вытекает из человеческой природы. Но человеческая природа единственна как нечто целое и множественна как состоящая из нескольких частей. Следовательно, существует либо только одно предписание закона природы, что соответствует единству природы в целом, либо же множество – по числу частей человеческой природы, в каковом случае даже то, что относится к склонности вожделеющей способности, принадлежало бы естественному закону
