Но в указанном отношении «скверна» является не законом, а, как уже было сказано, своего рода причастностью.
Ответ на возражение 3. Этот аргумент рассматривает «скверну» со стороны присущей ей склонности, а не со стороны её происхождения. Тем не менее, если рассматривать чувственную склонность в других животных, то в них она определена к общему благу, а именно к сохранению природы вида или индивида. И то же самое можно сказать о человеке в той мере, в какой чувственность подчинена разуму. «Скверной» же мы называем её только в той мере, в какой она является отклонением от порядка разума.
Вопрос 92. О следствиях закона
Теперь мы рассмотрим следствия закона, под каковым заглавием наличествует два пункта: 1) является ли следствием закона то, что люди становятся добрыми; 2) являются ли следствиями закона, как утверждает Юрист, распоряжения, запреты, дозволения и наказания.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕМ ЗАКОНА ТО, ЧТО ЛЮДИ СТАНОВЯТСЯ ДОБРЫМИ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что вследствие закона люди не становятся добрыми. В самом деле, люди добры благодаря добродетели, поскольку, как сказано во второй [книге] «Этики», «добродетель доводит до совершенства то, добродетелью чего она является»[26]. Но добродетель в человеке может быть только от Бога, Который «соделывает её в нас помимо нас»[27], о чем уже было говорено при определении добродетели (55, 4). Следовательно, закон не делает людей добрыми.
Возражение 2. Далее, если человек не повинуется закону, то ему от закона нет никакой пользы. Но закону повинуется именно добрый человек. Выходит, что добродетель человека предшествует закону. Следовательно, закон не делает людей добрыми.
Возражение 3. Далее, закон, как было показано выше (90, 2), определяет к общему благу. Но некоторые из тех, кто поступает хорошо в отношении сообщества, поступает дурно в отношении себя. Следовательно, закон не предназначен для того, чтобы делать людей добрыми.
Возражение 4. Кроме того, как говорит Философ, бывают тиранические законы[28]. Но тиран не желает блага своим подданным, а руководствуется только личной выгодой. Следовательно, закон не делает людей добрыми.
Этому противоречит сказанное Философом о том, что «желание всякого законодателя сделать граждан добродетельными»[29].
Отвечаю: как уже было сказано (90, 1, 3), закон есть не что иное, как распоряжение разума правителя, адресованное тем, кто подлежит его управлению. Но добродетель любой подчиненной вещи как раз и заключается в её доброй подчиненности тому, кто ею управляет (так, мы видим, что добродетель раздражительных и вожделеющих способностей состоит в их [добром] подчинении разуму), в связи с чем в первой [книге] «Политики» Философ говорит, что «добродетель того, кто подчиняется, состоит в его хорошем подчинении своему правителю». Далее, целью всякого закона является подчиненность ему его субъектов. Поэтому очевидно, что надлежащим следствием закона является приведение субъектов к надлежащей им добродетели. И коль скоро добродетель «доводит до совершенства то, добродетелью чего она является», то из этого следует, что надлежащее следствие закона делает тех, на кого оно распространяется, добрыми – либо просто, либо в некотором частном отношении. В самом деле, если намерение законодателя определено к истинному благу, каковым является упорядоченное согласно божественному правосудию общее благо, то в таком случае следствие закона будет делать людей добрыми просто. Если же намерение законодателя определено не к тому, что является благом просто, а к тому, что доставляет пользу или удовольствие ему самому или противно божественному правосудию, то в таком случае закон делает людей добрыми не просто, а в отношении этого конкретного правителя. Таким образом, благо может быть обнаружено даже в том, что само по себе дурно (ведь говорят же о человеке как о хорошем грабителе потому, что его действия хорошо соответствуют его цели).
Ответ на возражение 1. Добродетель, как было показано выше (63, 2), бывает двоякой, а именно приобретенной и всеянной. Далее, то, что к ним приучаются посредством действий, общо им обеим, но происходит это по-разному, поскольку действия приобретенную добродетель обусловливают, в то время как к всеянной добродетели, когда она уже существует, располагают, а также сохраняют её и [если так можно выразиться] питают. И коль скоро целью закона является направление человеческих действий, то закон делает людей добрыми в той мере, в какой человеческие действия способствуют добродетели. Поэтому Философ [в своих рассуждениях] о политике во второй книге ["Этики"] говорит, что «законодатели, приучая граждан к добрым делам, делают их добродетельными»[30].
Ответ на возражение 2. Повиновение закону не всегда обусловливается совершенством добродетели, подчас оно связано со страхом перед наказанием или просто предписанием разума, а это, как было показано выше (63, 1), является зародышем добродетели.
Ответ на возражение 3. Благо любой части надлежит рассматривать в контексте [блага] целого, поскольку, как говорит Августин, «не подобает, чтобы часть не соизмерялась с целым». И коль скоро каждый человек является частью государства, то невозможно, чтобы человек был благим, если его благо дурно соразмерено с общим благом, и точно так же целое не может быть гармоничным, если с ним не соразмерны его части. Следовательно, общее благо государства не может преуспевать, если не добродетельны его граждане, по крайней мере, те из них, кто призван управлять. Что же касается остальных граждан, то для общего блага будет достаточно и той [степени] их добродетельности, в силу которой они повинуются распоряжениям своих правителей. Поэтому Философ говорит, что «добродетель хорошего человека и хорошего правителя тождественны, а добродетель [дельного] гражданина и добродетель хорошего человека не могут быть совершенно тождественными»[31].
Ответ на возражение 4. Тиранический закон, не будучи сообразованным с разумом, в строгом смысле слова является не законом, а, пожалуй, извращением закона. Тем не менее в той мере, в какой он сохраняет нечто от природы закона, он стремится к тому, чтобы граждане были добрыми. В самом деле, все то, что остается в нем от природы закона, есть предписание вышестоящего своим подчиненным и стремление к тому, чтобы те повиновались ему, что должно делать их добрыми, хотя и не просто, а в отношении именно этого частного правительства.
Раздел 2. ПРАВИЛЬНО ЛИ УКАЗАНЫ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОНА?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что действия закона, а именно «распоряжения», «запреты», «дозволения» и «наказания», указаны неправильно. В самом деле, как говорит Юрист, «каждый закон есть общее предписание». Но распоряжение и предписание суть одно и то же. Следовательно, три остальные [из вышеуказанных действий] излишни.
Возражение 2. Далее, следствие закона, как было показано выше (1), должно побуждать субъекты быть добрыми. Но совет побуждает к более высокому благу, нежели распоряжение. Следовательно, закону надлежит скорее советовать, нежели распоряжаться.
Возражение 3. Далее, к добрым поступкам побуждает человека не только наказание, но и награда. Поэтому если одним из следствий закона является наказание, то среди них должна быть упомянута и награда.
Возражение 4. Кроме того, как уже было сказано (1), желание всякого законодателя сделать людей добрыми. Но тот, кто повинуется закону только из страха перед наказанием, не является добрым, поскольку, согласно Августину, «если что-то хорошее делается из-за рабского страха, то есть страха перед наказанием, то оно не является благом». Следовательно, наказание не является надлежащим следствием закона.
Этому противоречат следующие слова Исидора: «Всякий закон либо что-то дозволяет, например: «Отважный вправе требовать свою награду»; либо что-то запрещает, например: «Никто не вправе понуждать давшую обет девственности к замужеству»; либо за что-то наказывает, например: «Убийца должен быть казнён»[32].
Отвечаю: как утверждение предписывается разумом с тем, чтобы нечто утвердить, точно так же закон предписывается разумом с тем, чтобы чем-то распорядиться. Но разуму свойственно [последовательно] переходить от одного к другому. Поэтому как в доказательных науках разум ведет нас от некоторых начал к утверждению умозаключений, точно так же он побуждает нас тем или иным способом принять [к исполнению] предписание закона.
