— Простите, Николь. Ради бога, простите. Я не хотел вас тревожить, — начал было снова извиняться Келахан, но Николь мягко остановила его извинения, предложив чашку кофе.
— С удовольствием. Спасибо.
Майкл указал Келахану на свободное место за столом. Тот хотел сесть, но вспомнил, что не снял мокрый плащ. Он вышел вместе с Майклом, а вскоре вернулся уже без плаща. Поправив свой костюм, он занял место за кухонным столом.
— Вы не против присутствия Николь? — спросил у него Майкл. — Возможно, вы хотите рассказать нечто, о чём бы не…
— Нет, нет, — поспешно перебил его Келахан, — я даже рад буду, если она останется. Так мне будет намного спокойней — добавил Энтони и, подняв на него угнетённый взгляд, продолжал говорить. — Простите, Майкл. Я не стал бы вас тревожить, но я до смерти боюсь заснуть. Только закрываю глаза, и мне начинает казаться, что… я умираю.
Николь, которая в это время ставила чашку дымящегося кофе перед Келаханом, на мгновение замерла. Она бросила удивлённый взгляд на Майкла. Тот заметил этот взгляд, но не стал на него отвечать, а просто жестом показал на место рядом с собой. Николь без слов подчинилась. Она села, оказавшись слева от Келахана, в то время как Майкл сидел напротив него.
— И это настолько реально…
— Энтони, — мягко остановил его Майкл, — почему вы не приняли лекарство, которое я вам выписал?
— Я боюсь, — в очередной раз признался Келахан, бросая умоляющий взгляд на Майкла, — а вдруг я и вправду умираю? Вдруг у меня появится шанс спастись, но из-за того, что я крепко сплю…
— Вы не сможете воспользоваться этим шансом? — подхватил Майкл.
Келахан кивнул.
— Энтони, — как мог более внушительно начал Майкл, — это всего лишь сны. Они не могут вас убить. Они не могут причинить вам физические увечья. Попытайтесь это понять. Вы сами внушаете себе все эти ужасы. Вы поддаётесь им, когда вам необходимо, наоборот, напрячься и дать им бой. У вас есть силы. Почему же вы не используйте их в свою защиту?
— Я не могу, не могу, — безвольно положив руки на стол, отвечал Келахан, — это сильнее меня. Я знаю,…я уверен, что всё это, в конечном счете, убьёт меня. Мне осталось немного времени, Майкл. Я убеждён в этом. Я только день и месяц своей смерти не знаю. Я лишь знаю, что умру до конца этого года. Умру. Меня ничто не может спасти. Мой отец хочет моей смерти. Он призывает меня к себе. Мне страшно, Майкл. Очень страшно. Я не знаю, как смогу вынести все эти мучения.
— Энтони, Энтони, — остановил его Майкл, — вы просто накручивает себя. Поверьте, ни один человек в мире не знает год своей смерти. Исключение составляют лишь тяжело больные люди. Но и те надеются на лучшее. А вы абсолютно здоровы, молоды, полны сил. С вами ничего не случится. Вам это просто кажется. Это как мираж, Энтони. На самом деле его не существует. Этот мираж лишь плод вашего воображения. Думайте именно об этом.
— Вы не понимаете, Майкл, — Келахан с убитым видом отрицательно покачал головой, — это не плод моего воображения. Я видел свою смерть. Я видел книгу, где стояла дата моей смерти. Я видел всё в мельчайших подробностях. Даже место моей будущей могилы.
У Николь было такое лицо, словно она собирается расхохотаться. Возможно, единственное, что её удерживало, это сосредоточенное лицо Майкла. Он выглядел очень серьёзным и задумчивым.
— Хорошо, Энтони, — внезапно сказал Майкл, — раз ты здесь, мы продолжим наш разговор.
Он встал, приглашая его следовать за собой. Келахан послушно последовал за ним. С молчаливого одобрения Николь, Майкл помог ему улечься на диване. Он же подложил подушки под его голову и попросил Келахана закрыть глаза. Тот всё выполнил молча. Когда Келахан закрыл глаза, Майкл знаками показал Николь, чтобы она заняла свободное кресло, если хочет остаться. А главное, он дал понять, чтобы она не произносила ни единого слова. По всей видимости, он прекрасно понимал, какие чувства испытывала Николь по отношению к Келахану. Насмехаться над пациентом Майкл не позволил бы никому.
Уложив Келахана и дав молчаливые наставления Николь, Майкл стал медленно расхаживать возле дивана. Его голос звучал размеренно, в такт шагам.
— Итак, Энтони. Мы снова возвращаемся назад. Ты побывал во втором загробном городе. Увидел друга, отца и мать. Разговор друга убедил тебя в том, что ты находишься именно там, а не в другом месте. Отец, которого ты не заметил, вызвал у тебя чувство вины. Остаётся мать. Что ты почувствовал в тот момент, когда понял что видел именно свою мать?
— Мне стало легче на душе! — тихим голосом ответил Энтони. — Я испытал тоску, но одновременно с этим пришло спокойствие. Она помогла мне.
— Очень хорошо. Очень. Потому что в этом месте у нас назревает серьёзное несоответствие.
— Вы о чём? — Келахан открыл, было, глаза, но услышав голос Майкла вновь закрыл их.
— Ваша мать несёт вам нечто светлое, доброе. Не так ли, Энтони?
— Так! Мне хорошо, когда я вижу её во сне.
— Теперь вспомните свои слова, Энтони. Вы говорили о том, что она вас послала к отцу. Если она желает вам добра, то наверняка бы не отослала к человеку, который желает вам зла. Она не могла этого сделать. И, честно признаться, Энтони, я пока ещё не увидел ни одного, даже малейшего, признака подтверждения ваших слов. С чего вы вообще решили, что ваш отец желает вам зла?
— Я расскажу!
— Мы внимательно слушаем вас, Энтони!
Через минуту раздался тихий голос, полный непередаваемой горечи.
Глава 8
После последнего сна, я был уверен, что отец находится в беде. Я решил использовать все возможности, чтобы помочь ему. Днём и ночью я постоянно думал о нём. Прошёл месяц, но он мне больше не снился. Но однажды мы с Терезой немного поссорились. Я уехал из дома. Снял номер в отеле Сан-Франциско, чтобы переночевать там. В ту ночь мне снова приснился сон. Я увидел, что нахожусь ночью посреди кладбища. Я видел кресты над могилами. Видел полную луну. Слышал странные голоса. Но меня это ничуть не испугало, как ни странно. У меня появилось ощущение, что отец находится, где-то поблизости. Я стал обыскивать кладбище, но ничего не смог найти. Тогда я стал выкапывать могилы, одну за другой. Я слышал ропот мёртвых, которых я побеспокоил, но по странной причине не обращал на них внимания. Я рыл и рыл могилы. Вытаскивал гробы и осматривал их. Это продолжалось до тех пор, пока я не оказался в могиле одной старушки. Когда я отодрал крышку гроба, она встала и показала мне рукой вниз. Я отодвинул в сторону гроб и увидел лестницу. Не раздумывая, я пошёл по этой лестнице. Не знаю, сколько времени я шёл. Вокруг было темно. Очень темно и тихо. Но ощущение, что я иду по правильному пути, не покидало меня. Неожиданно я увидел яркий свет и почти сразу же увидел огромный дом. В нём было пять этажей и бесконечное количество окон. Свет исходил из этих окон. Я вошёл в это здание. Я переходил из одной комнату в другую. Я везде искал своего отца. Я видел очень много людей, но отца среди них не было. Но я знал, я был уверен, что он находится именно здесь. И я нашёл его. Я вошёл в одну комнату. Отец стоял в углу с опущенной головой, словно провинившийся школьник. Напротив стоял стол. За столом сидели люди в чёрных костюмах. Я отлично видел одежду, но не мог рассмотреть лица. Они были закрыты от меня. Я бросился на колени перед этими людьми и начал умолять их помочь моему отцу. Я долго их умолял. Я плакал. А потом поднялся, подошёл к отцу и очень долго обнимал, целовал его. Я гладил его лицо и говорил, что очень скучаю. Отец отвечал мне, но я не слышал его слов. Видимо он знал, что я его не слышу, поэтому вывел меня из этой комнаты, а потом из здания. Мы остановились перед зданием. Он снова что-то начал говорить. А потом начал кричать и показывать руками знаки. Сколько я не пытался, так и не смог понять, что он мне говорил и на кого, или на что показывал. Ощущения были столь сильные, что я…проснулся. Я не стал умываться, не стал подниматься с постели. Я хотел понять, что он мне говорит. Я надеялся вновь увидеть его во сне. Однако сколько я не пытался, так и не смог заснуть. Удалось сделать это лишь под утро.
— Неужели вы снова увидели своего отца? — негромко спросил у Келахана Майкл.
Тот в ответ кивнул, не открывая глаз.
— Я увидел себя на улице. Мимо проезжали машины. Я поднял руку, желая остановить такси. И тогда я увидел старенький «шевроле» жёлтого цвета. У машины была искорёжена крыша. Она была искорежена и провалена внутрь. Эта машина остановилась возле меня. Я увидел за рулём…своего отца. Я сел в машину рядом с ним и мы куда-то поехали. Я просил отца объяснить все его знаки. Он снова начал говорить, но я ничего не мог услышать. Как ни напрягался, ничего не мог услышать. Вначале отец терпеливо объяснял, но потом он начал злиться всё больше и больше. У него изменилось лицо.
— Исказились черты лица?
