Тиберий Луциус посмотрел на сенаторов, обсуждающих на своих местах выступления ораторов. Благообразные седые мужи, лучшие из достойных, представителей древнейших родов Рима. Этот город являлся центром мира, и управлял им с помощью Сената. И он, сенатор Тиберий Луциус, представитель одного из самых древних патрицианских родов имел полное право участвовать в этом управлении. Теперь сенатор пристально смотрел на Нумерия Тулиуса. Откуда они берутся эти богатенькие провинциалы, покупающие за бешеные деньги сенаторские тоги и право выступать в святая святых римском Сенате.
*«Patres conscripti» – отцы, внесённые в список Сената. (с сайта Википедии)
– Кто я, где я, что со мной? – спросил Скору её любимый мужчина, которого, оказывается, зовут Марк. Скора находилась в совершенно непонятном для себя состоянии, и, поэтому за неё ответило её женское естество:
– Ты мой муж, – произнесли губы, и Скора, даже не успела испугаться этой своей лжи, как губы опять стали врать, – ты был на охоте, поскользнулся и упал в реку, ударился головой и потерял сознание, – девушка прижала свои губы рукой.
– Долго я был без сознания?
– Почти две недели.
– Почему ты испугалась?
– Ты очнулся внезапно.
– Мне холодно, иди ко мне, – попросил Марк.
Скора опять утонула в синеве его глаз и пошла к «мужу». Его действительно опять начинало трясти. Она легла рядом, накрыв его и себя одеялом, и осторожно положила свою голову ему на грудь.
– Я ничего не помню, – сказал Марк, продолжая трястись.
– Придёт время, всё, вспомнишь, – прошептала Скора. Марк, почувствовав её тепло, стал к ней прижиматься, его руки заскользили по её телу. Девушка ответила ему поцелуем, их уста слились. Теперь всё было по-другому, его требовательные губы, нежные руки и Скора вновь оказалась в сладком дурмане. Она снова, почти теряла сознание, его горячие губы приводили её в чувство, и она продолжала эти сладкие движения и поцелуи. Наконец утомившись и хорошо согревшись, они уснули.
Скора проснулась ещё до рассвета. Рядом посапывал Марк, именно посапывал, просто спал. Скора улыбнулась и тут же вспомнила о своей вчерашней лжи. От одной мысли, что Марка может не быть в её жизни у Скоры тревожно забилось сердце. Для того, чтобы быть с ним она готова теперь на всё: работать от зари до зари, врать и даже убивать. Она потом сама ему расскажет, кто он на самом деле, а пока Марк только её мужчина. Скора повернулась, чмокнула его, встала, оделась, взяла лук и стрелы и пошла на охоту. Мужчины ведь в основном питаются мясом.
Марк открыл глаза. Глаза постепенно привыкли к полумраку. Он сразу вспомнил, что было вчера. Скора, его жена, они вчера занимались любовью. Он был на охоте, упал, ударился головой и пролежал без сознания две недели, больше он ничего не помнил. Хотя, Марк помнил, как к нему возвращалось сознание. Сначала он стал иногда понемногу слышать, как Скора с ним разговаривала. Это чередовалось с провалами в какой-то мрак. Затем эти провалы становились всё меньше. Потом он стал чувствовать её руки на своём теле, и наконец, его тело ответило, на прикосновения Скоры. Марк улыбнулся, вспоминая вчерашний вечер, ему было хорошо, как…
И тут он понял, что сравнивать свои ощущения ему было не с чем. Того, что было, до вчерашнего вечера Марк не помнил. Он стал осторожно двигать всеми конечностями, поднял вверх руки, развёл их. Пошевелил ступнями ног, затем согнул ноги в коленях, всё работало. Ну, а эта часть его тела, судя по всему, очнулась даже раньше него. Марк опять улыбнулся и попробовал встать. Он упёрся локтями и стал поднимать верхнюю часть туловища. Это давалось ему с трудом, но Марк продолжал подниматься. От напряжения его лоб покрылся капельками пота. В это время послышались шаги и в пещеру зашла Скора.
Марк в тусклом дневном свете, падавшем из расщелины, увидел светловолосую с голубыми глазами стройную девушку, одетую в тёмно-зелёные штаны и рубаху, подпоясанную коричневым широким кожаным поясом. В руках она держала лук и двух зайцев. Увидев, что Марк пытается встать Скора бросилась к нему:
– Не вставай, ты ещё очень слаб, – говорила она, укладывая Марка, обратно, – сейчас я сварю бульон, приготовлю мясо.
– Слушай, а где моя одежда, почему я голый?
– Ложись, ложись всё у тебя будет.
Марк послушно лёг, он и сам почувствовал, что пока в нём ещё не так много сил. Скора развела костёр и засуетилась с готовкой еды. Марк закрыл глаза и провалился в лёгкий сон. Ему снились какие-то большие каменные дома, люди, много людей…
Кто-то потряс его за плечо. Марк открыл глаза, это была Скора. Она улыбнулась и сказала:
– Давай я тебя покормлю, тебе надо набираться сил, – и подложила ему под голову какой-то предмет, затем на удивление сильными руками помогла принять положение полусидя.
– Скора у меня, когда я поднимаюсь, начинает кружиться голова.
– Ну, вот и не подымайся пока, давай я тебя покормлю.
– Я сам.
– Хорошо давай сам, – она дала ему деревянную ложку и держала перед ним глиняную тарелку с бульоном. Марк начал, было, есть, но голова закружилась, и он не мог попасть ложкой в тарелку.
– Давай милый я тебе помогу. Она взяла ложку и стала кормить своего мужчину. У Марка проснулся аппетит, поэтому Скора скормила ему всю тарелку и ещё небольшой кусочек зайчатины. Потом уложила его в постель и укутала одеялом. Марк положил свою руку ей на колено и спросил:
– Скора, а где все остальные люди?
– Они живут в деревне.
– А мы, почему там не живём?
– Вот ты выздоровеешь, и мы туда вернёмся.
– Ты знаешь, всё, что я видел перед собой вчера и сегодня мне знакомо, но я совершенно не могу вспомнить, что было до этого.
– Ничего милый, придёт время, ты всё вспомнишь, а сейчас поспи немного.
– Хорошо, – согласился Марк, закрывая глаза и почти сразу уснул.
Скора сидела подле него и с грустью думала: «Что если, когда к нему вернётся память, он бросит меня и вернётся к своим. Может сходить к колдунье и взять у неё той горечи, вчера ведь всё случилось и не один раз. Ладно, надо сначала к отцу сходить и вообще не надо бояться, всё будет хорошо». Она встала, сладко потянулась и вышла из пещеры.
Скора шла домой. На душе у неё было светло, хотелось петь. Солнышко стояло высоко, была середина лета, людей в деревне было мало, все занимались своими делами. Она поздоровалась с двумя женщинами, проходящими мимо, и повернула к своему дому. Отец Скоры был вождём племени южных свевов. На севере вождём был его родной брат Дидил. Отца звали Деян, он был одновременно и старейшиной рода Деянов. Всего в их племя входило восемь родов. На севере жило ещё десять родов свевов. С братом у отца отношения были не очень из-за постоянных земельных споров. Отец всё время предпринимал попытки их наладить, но видимо опять безрезультатно. Скора это поняла, когда зашла в дом. Отец сидел за столом и хмуро смотрел в окно. Крупный, сильный мужчина с седыми волосами и бородой. Он сжал свои здоровые кулачищи, лежащие на столе:
– Здравствуй тата, – поздоровалась она. Отец отвлёкся от своих тяжёлых мыслей и, улыбнувшись, позвал её:
– Здравствуй моя красавица, ну иди же ко мне, я так давно тебя не видел.
Скора прильнула к нему, он её обнял. Ничего не изменилась с тех пор, когда она была маленькой, и отец брал её к себе на колени и прижимал к своей широкой груди. Вот и сейчас она опять чувствовала себя маленькой девочкой в объятиях своего отца, и Скоре было от этого очень хорошо и спокойно.
Наконец он её отпустил и Скора села на лавку напротив него. Отец внимательно смотрел на неё и, улыбнувшись, спросил:
– Как у тебя дела дочка?
– Всё хорошо тата, – слегка зардевшись, ответила девушка.
– А у тебя?
– А, Дидил опять мутит воду.
– Что никак не удаётся договориться с ним о тех пастбищах?
– Я предлагаю ему использовать их по очереди, а он даже слушать меня не хочет, сказал, чтобы в следующем году нас там не было. Видно придётся новые пастбища искать.
Отец замолчал и ещё раз внимательно посмотрел на Скору:
– Ну а ты, чем тут занималась?
– Я тата сейчас на берегу живу, зайцев, куропаток бью, рыбу острожу.
– А чего пришла?
– Ты же меня сам позвал.
– Я просто увидеть тебя хотел.
– Тогда я побегу? – спросила дочка.
Отец хотел ещё, что-то её спросить, но не стал и, улыбнувшись, отпустил её. Скора подскочила к нему, чмокнула и упорхнула. Деян облегчённо вздохнул, увидев в глазах дочери искорки, которые бывают у всех женщин, только когда они влюблены. Эти искорки скрыть невозможно.
О том, что произошло с его дочерью год назад, ему рассказала Митуса и попросила не донимать девушку. Она сама уже с ней поговорила, успокоила и сделала всё, что было необходимо. Никаких последствий у Скоры быть не должно, она просто должна всё это пережить и успокоиться. Деян был в бешенстве. На таких праздниках допускаются различные вольности, но только по обоюдному согласию. Тогда он отправил одного парня послушать разговоры среди мужчин о том, как они провели праздник Купалы. Кто, где, кого и как. Многие мужчины любят об этом похвастаться друг перед другом. В тот же день парень уже рассказывал вождю о «подвигах» мужчин его племени, но про Скору никто ничего не рассказывал. Поскольку Деян знал, где это всё произошло, он без труда вычислил насильника, видимо тот сам не понял, кем он овладел возле двух берёз. Через несколько дней самые верные дружинники Деяна выследили этого бородатого мужика из соседнего рода. Они схватили его в укромном месте, связали, надели мешок на голову и сообщили вождю. Мужик весь затрясся, когда с него сняли мешок, и он увидел перед собой Деяна с ножом в руке.
