Открой глазА
Книга-эксперимент
Василий Андреевич Аронэ
© Василий Андреевич Аронэ, 2017
© Андрей Андреевич Касьянов, дизайн обложки, 2017
© Мария Александровна Абрамова, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4474-8921-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В любом произведении искусства скрыт волнующий автора вопрос, на который он либо сам предлагает ответ, либо оставляет возможность читателю найти свой
Но что если произведение создано, а вопроса в нем нет? В таком случае цена этому творению ничтожна.
Если мы на мгновение представим, что человеческая жизнь тоже произведение искусства, ведь она схожа с ним и формой, и содержанием, и самоценностью, то сразу захочется узнать, какой вопрос задается вашей собственной жизнью и каким будет ответ, а главное, есть ли он, ведь иначе цена такой жизни…
Думаю, вы уже догадались.
До
История
Честно говоря, я уже не первый раз пытаюсь начать рассказ, но меня все время сбивает что-то, засевшее в моей голове. Какое-то стремление к рациональности вынуждает меня немного привирать и придумывать то, чего не существует. Я прекрасно понимаю, что, если начну рассказывать вам свою историю без доли художественного вымысла, она выйдет пресной и скучной. Но когда я начинаю приукрашивать события, и рассказ приобретает окрас интересной новеллы с резко меняющимся и захватывающим воображение сюжетом, я понимаю, что на самом деле все обстоит куда проще. Поэтому в конце концов я и решил начать по-простому.
Привет, меня зовут Марк Абрамов, мне двадцать пять лет. Я не еврей. Просто, похоже, мои родители хотели выпендриться, дав мне в период перестройки такое не совсем обычное для русского парня имя. Видимо, они не были дальновидными людьми и их нисколько не волновало, что теперь и фамилия моя звучит как-то по-еврейски.
Если вкратце, то я обожаю музыку и даже пытаюсь ее сочинять, мне нравится гулять по парку, расположенному возле моего дома, и проводить время со своей единственной подругой Марией. У меня есть старший брат. Его зовут Алексей. Незнакомым людям он кажется несколько унылым и, возможно, консервативным человеком, но это только поначалу. По будням я работаю на довольно скучной и монотонной работе, а по выходным позволяю себе выпить хорошего виски, но, признаться, не так уж часто. Как-то так, вполне обыденно.
Да, точно! Чуть не забыл упомянуть одну мелочь – я абсолютно слепой.
Если у вас возникли сомнения, то хочу сказать: в предыдущем предложении нет никакой ошибки. Конечно, я бы мог употребить термин «незрячий», но он не полностью отображает действительность. Человек, не видящий мир, слеп, а значит, я – слепой. Вот такая простая арифметика.
Только не подумайте, что я расскажу вам об уникальном слепом парне, талантливом певце, музыканте или художнике. Я понимаю, что многим интересны именно такие истории, ведь они мотивируют поднять свою толстую задницу с дивана и что-то сделать со своей жизнью. Но, увы, я не из тех слепых, которые приходят на передачу «Минута Славы» или «Голос», поражая своим талантом. Как среди зрячих людей есть обычные, ничем не выдающиеся люди, так и среди слепых полно непримечательных личностей. И я один из них. Единственное мое отличие – я признаю этот факт.
Ну что же, несмотря на то, что наше общение протекает в одностороннем режиме, началось оно вроде неплохо. Не хочу быть одним из придурков, которые любят и в рот и в сами знаете куда вставлять не подходящие к разговору цитаты и устоявшиеся выражения, но почему-то хочется сказать: «Начало положено, будем знакомы!»
Зря я это сказал, выглядит и впрямь убого. Такие фразы хороши для голливудских фильмов – прекрасно ложатся в любой диалог, даже если в процессе кто-то рожает или умирает. Еще, может быть, подойдет для статуса в социальной сети, но никак не для обычного человеческого общения.
Но что-то я отвлекся.
Итак, повторюсь. Меня зовут Марк, и я хочу рассказать вам историю моей жизни. Точнее, ее небольшого периода. А если точнее… нет, опять сейчас собьюсь. В общем, включайте все свои органы чувств. Все, кроме зрения, оно вам сейчас точно не понадобится.
***
Адская боль, проникающая в самый череп, и бинты, сдавливающие глаза, – вот что я ощутил, придя в себя. Как в мистическом триллере: операция была сложной, а технология – экспериментальной. Я знал это, когда соглашался, но мне было нечего терять. Если операция пройдет успешно, круто, а если нет – ничего не изменится. Слепым дважды не станешь.
Нащупав край кровати, я медленно встал. Устоять на ногах оказалось непростой задачей. Меня штормило так, будто я вчера вечером в одиночку выпил целую бутылку «Джека Дэниелса». Я поднял голову. Никаких изменений.
– Тут кто-нибудь есть? – спросил я грубым от анестезии голосом.
Тишина.
– Але! Есть кто?! – я крикнул громче, но результат оставался прежним. Где бы я сейчас ни находился – был там один.
Стоя, я держался рукой за кровать и думал: «Куда мне идти? Зачем я вообще встал?» Но мне хотелось понять, как прошла операция, успешно или нет.
Я по-прежнему не вижу, но это, скорее всего, из-за повязки. Забыв про запреты врачей, я, не думая больше ни секунды, начал стягивать бинты, так плотно опутавшие мою голову. Виток, потом следующий. И вот я почувствовал, что скоро извлеку свое лицо из-под слоев марли. Судя по ощущениям, оставалось еще несколько оборотов. Один, два, три…
Я медленно сел на кровать, мои руки дрожали. Бинт лежал у меня в руке. Он был очень длинный, если судить по тому, сколько мне потребовалось времени, чтобы его размотать. Мягкий и очень тонкий на ощупь. Я опустил голову со все еще закрытыми глазами. В этот момент я хотел только одного – посмотреть на свои трясущиеся руки, но…
Хотя нет, рассказывать с этого момента нельзя, пропустим много интересного. Давайте начнем с более ранних событий. Обещаю, больше не буду прерываться и перескакивать.
***
Один, два, три, четыре, пять. Да, точно, это моя кнопка. Шершавая, обожженная и слегка провалившаяся на правую сторону. Нажимаю ее и слышу, как стальная коробка с раздражающим скрежетом, медленно закрывается. Похоже, что-то застряло между дверьми лифта. Я продолжаю стоять без движения, и через мгновение до моих ушей доносится характерный щелчок. Этот звук приносит спокойствие: какой бы ни была помеха, старый советский лифт закроется, игнорируя любые препятствия. Стальной гробик захлопнулся, и прочные тросы резко потянули его наверх. Он задергался, как в припадке. Я думаю, в случае если бы лифты были живыми и могли болеть, то этот явно был бы эпилептиком.
Сегодняшний рабочий день прошел быстрее обычного. Наверное, сказалось то, что мыслями я был очень далеко от работы. С самого утра у меня в голове вертелись непонятные звуки и ноты, которые складывались в различные мелодии, и мне не терпелось поскорее прийти домой и попробовать их воспроизвести. Пока я думал об этом, пять этажей пролетели в секунду.
Стоило дверям лифта открыться, как в нос сразу ударил мерзкий запах сигаретного дыма. Этот козел, мой сосед, вечно курит дешевые сигареты. Ненавижу таких уродов, как он: травится сам, так еще и заставляет дышать этим всех остальных. Сейчас, кроме дыма и меня самого, на лестничной клетке никого не было. Судя по еще не рассеявшейся вони от сигарет, сосед зашел в квартиру буквально минуту назад. Чтобы точно в этом убедиться, я громко кашлянул, привлекая внимание. Моя попытка не увенчалась успехом: кашель утонул в безответной пустоте.
– Козел, – озвучил я и повернулся на девяносто градусов влево. Небольшая связка ключей, как обычно, висела у меня на джинсах. Я в секунду нащупал нужный и после трех-четырех неудачных попыток вставил его в замочную скважину. Не подумайте, что так всегда. Обычно действия с ключами у меня получаются лучше, чем у любого зрячего человека, но в тот день я особенно спешил домой. Ведь мелодии, звучащие в моей голове, могут забыться в любой момент.
Я не закрываю свою дверь на все сто замков, только на один, да и это делается для «галочки». Если кто-то захочет ограбить меня, он сможет это сделать даже тогда, когда я нахожусь в квартире, и я навряд ли что-то смогу с этим сделать. Уж точно не смогу составить фоторобот грабителя.
Единственное правило, которое я соблюдал сам и заставлял соблюдать всех моих гостей, – не свинячить в моей квартире. Я нащупал ботинками середину коврика в прихожей и вытер об него обувь. Следом пристроил в уголке у шкафа свою трость. Шаркающий звук и глухой удар сообщили, что получилось это весьма неудачно. Я присел и вытянул левую руку в сторону. Растопырив пальцы, ощупал пол. Рукоять трости коснулась мизинца. Вот она! Я взял ее и вытянулся в полный рост. Приставив палку к шкафу во второй раз, я убедился в ее устойчивости, перед тем как выпустить. Мелкие неудобства, знаете ли.
