Закончив с лёгким ужином, мы опять устроились на кровати.
— Включай, — произнесла Лия и взяв яблоко, укусила его.
Я нажал на "play". Когда пошли первые титры, и прозвучало название фильма, она повернулась и удивленно посмотрела на меня.
— Я ожидала чего угодно, но никак не этого. А ты у нас романтик.
— Разве это плохо?
— Нет, хорошо. Просто неожиданно.
— Люблю удивлять, — я улыбнулся.
Лия внимательно посмотрела мне в глаза, а потом сосредоточилась на фильме. Через пятнадцать минут, когда главные герои начали целоваться и объясняться в любви перед расставанием, я взял Лию за руку и стал водить пальцем по ладони, постепенно поднимаясь выше. Когда я начал поглаживать внутреннюю сторону руки в области запястья и подниматься пальцами к локтю, она повернула голову ко мне и спросила:
— И как это понимать?
"Нет, романтикой её не проймёшь. Тут надо действовать с напором" — решил я и, наклонившись над ней, тихо спросил:
— Тебе неприятно?
— Приятно, — так же тихо ответила она, и как-то испуганно посмотрела мне в глаза.
— А дальше будет ещё приятнее, — пообещал я и, наклонившись легонько её поцеловал.
— А если я не хочу? — в её глазах был уже не испуг, а паника. "Ничего не понимаю!" — я с недоумением посмотрел на неё, но отступать уже не хотел.
— Значит, я должен сделать так, чтобы ты захотела, — я снова прильнул к её губам уже более требовательным поцелуем. — Тебе понравиться, обещаю.
Не спеша обведя её губы языком, мне захотелось, чтобы она ответила на мой поцелуй прямо сейчас, но Лия упёрлась ладошками мне в грудь и попыталась вывернуться.
— Не отказывай мне, — ласково попросил я.
— Ты хоть представляешь, что я делаю этими губами на работе, — она вызывающе посмотрела на меня.
— Шшш! Молчи. Мне плевать на твою работу и на то, что ты там делаешь, — убрав её руки, прошептал я.
И мне действительно было плевать. Лия будила во мне какие-то новые ощущения, и теперь я готов был на всё, чтобы в полной мере их испытать. Прижав её к кровати, я начал целовать её, и когда она ответила на мой поцелуй, почувствовал пьянящее наслаждение от вкуса её губ. "Давно я такого не чувствовал. А что же будет дальше? Ведь это просто поцелуй" — но мысли уже стали путаться….
Глава 3
Амалия.
Я понимала, что сделала глупость, но ни капли об этом не жалела. По всему телу чувствовалась приятная истома, и я наслаждалась этим ощущением. Я лежала на животе, а Артём водилась кончиками пальцев по спине.
"Как же хорошо, что я тогда не вызвала скорую и милицию. Иначе я ещё долго не решилась бы с кем-то заниматься сексом. Вот уж действительно права народная мудрость — всё познаётся в сравнении. Стас был требовательным животным в постели, а Артём нежным и ласковым".
Поцеловав меня в плечо, он обнял меня и спросил:
— О чём ты думаешь?
— О тебе конечно, — я улыбнулась.
— Надеюсь, хорошее?
— Ты даже не представляешь насколько!
— Приятно это слышать, — самодовольно произнёс он.
Мне не совсем понравился его тон, но я готова была простить ему и не такое, за то, что он не отступился, когда я попробовала его испугать своей мнимой работой, и тем чем я там могу заниматься. "Крепкий орешек" — я опять улыбнулась.
— Лия, а расскажи мне о себе, — прижавшись ко мне, попросил он.
— Ты и так всё обо мне знаешь, — лениво ответила я.
— Не всё. Мне, например, непонятно, почему ты так сейчас живёшь. Ведь твои родители были богаты, и после их смерти ты должна была унаследовать их деньги.
— Я их и унаследовала, и наследство было не маленьким, но… — говорить об этом было тяжело, но я решила всё же кое-что рассказать Артёму. Перевернувшись на спину, я продолжила. — В общем, мне было семнадцать, и я заканчивала одиннадцатый класс. Нужно было готовиться к выпускным экзаменам поэтому, когда на весенних каникулах родители поехали на курорт, я отказалась ехать с ними и осталась дома. При возвращении домой их самолёт разбился, и так как все мои родственники уже умерли, я осталась одна. По завещанию отца, в случаи смерти моих родителей моим опекуном назначался младший партнёр отца, Стас, — вспоминать всё это было тяжело, и я вздохнула. — Когда папа был жив, Стас был тише воды, ниже травы, а потом он показал себя во всей красе, правда, не сразу. Я была молодой, глупой и остро переживала потерю мамы и папы, а Стас окружил меня заботой. Как то незаметно для меня самой он стал самым важным человеком в моей жизни, и я стала ему безоговорочно доверять. Когда я окончила школу, он сделал мне предложение, и я согласилась, потому что думала что люблю его, а он меня, — от воспоминаний я поморщилась. — Стас убедил меня подписать брачный контракт и полностью передать фирму отца ему, и так я ему доверяла, то не видела в этом ничего необычного. А потом началась наша семейная жизнь. Первые полтора года я просто плыла по течению и пыталась научиться жить без родителей и быть хорошей женой, а затем стала задумываться о своей жизни. Она показалась мне пустой и никчёмной и вряд ли мои родители захотели бы, чтобы я так жила. Понимаешь, — я посмотрела на Артёма, — Всё, что я делала — это бегала по магазинам, спа-салонам, фитнес клубам и молча улыбалась, стоя со своим мужам рядом на вечеринках или светских раутах. Мне же казалось, что я способна на большее, чем вести такую жизнь и хотелось показать, что я не просто глупая кукла и сама по себе чего-то стою. И однажды я решилась сказать об этом Стасу, тем более что чем дольше мы жили, тем более пренебрежительно он относился ко мне. Когда я объявила ему, что хочу поступить в университет, он не сильно этому обрадовался, и в тот момент я столкнулась с реальным миром и наконец-то сняла розовые очки, многое поняв. Бракоразводный процесс был долгим. За это время он успел фиктивно распродать всё наше имущество за копейки своим близким и не очень родственникам, а фирму отца, опять же фиктивно, обанкротить. В конечном итоге, когда нас развели, от моего наследства ничего не осталось, и делить было нечего. Мне удалось отвоевать только этот дом. Он когда-то принадлежал моей бабушке по линии отца, и она оформила его на меня, ещё до того как я вышла замуж, поэтому Стас не смог меня его лишить. Вот так я стала бедной, — я грустно улыбнулась.
— Мне жаль, что так всё получилось, — он печально посмотрел на меня, проведя пальцами по щеке, а потом прижал к себе.
— Наверное, это проклятие, и чем дальше, тем больше я понимаю, что это правда. Хотя раньше я в него не верила, — вздохнув, ответила я.
— В каком смысле?
— Понимаешь, моя бабушка была чистокровной цыганкой, и она имела неосторожность влюбиться в кубанского казака и ушла из табора, а такого не прощают. Говорят, мать с отцом прокляли её, и теперь весь наш род преследуют несчастья и, как правило, ранняя смерть.
