ничего не произошло. Но! "Береженного бог бережет, а дерзкого собственные яйца!"
— Арсиэля забираю! — повысил голос бывший.
Стоп бояться!
Я медленно повернулась к мужику и огромными глазами вытаращилась на этого…
Пока я не начала крыть матюгами на всю округу, вспомнила отечественного поэта Пушкина:
— С утра садимся мы в телегу, Мы рады голову сломать И, презирая лень и негу, Кричим: пошёл! Еёна мать! — решила выразиться словами великих людей.
— Что?! — взревела зверюга так, что мой домишко затрясся, а моя доча вжалась в угол и закрыла голову руками.
— Оглох? Повторить?! — я тоже заорала не своим голосом.
Появилось ощущение, что жар хлынул к голове и даже мой голос изменился. Тоненькие девичий нотки, будто охрипли и стали грубее.
— Никаких прав на моей земле Ты, сучий сын, не имеешь! Требовать что-то будешь у своей швабры! А с учетом того, что она стерва еще та, получишь лишь пинком под зад! А я начну эту тенденцию!
Сила хлынула в мое тело, как гейзер.
Бам! И прорвало. Снесло все мысли и остались лишь кипящие эмоции.
И ничего что я с ребенком на руках и голой сиськой, вся мокрая и грязная стою перед святая святых — Драконом. Меня мало что интересовало сейчас. Единственное что двигало мной это мысль о том, что моего ребенка хотят забрать.
Закрывая собой сжавшуюся малышку и прижимая младенца, я посмотрела прямо в глаза любвеобильной ящерице и процедила:
— Вали отсюда, пока все части тела на месте!
Взгляд бывшего изменился: налился кровью и явно ничем хорошим мне не сулил. Его губы выпустили клыки, а пальцы превратились в крючки. Зачарованная одежда растянулась на груди, будто сдерживала оборот дракона. Вместе с ливнем, закапали голодные слюни монстра.
— Мамочка, не надо, — услышала я писк за своей спиной. Тоненькие ручки дочери обняли меня и жар ненависти превратился в тепло любви.
Именно в этот момент "муж" решил действовать. Он схватил край детского одеялка. Я не удержала и… Младенец едва не упал прямо на деревянные обломки. Не знаю откуда во мне такая сила и прыть, но я успела поймать сына за ножку и прижала его кричащее тельце к себе. В это время в мои волосы впилась когтистая лапа и затрепала меня так, что моя голова превратилась в болванчик.
— Ааааааа! — разнесся ультразвук по округе и был приглушен дождем.
Дочка испугалась, кричала и цеплялась за мою ногу.
— Папа! Папочка! Ааааааааа…
Огонь! Жуткий страх за детей взвинтил всю мою систему восприятия.
Боль в голове? Мне пытаются снять скальп?
Не думаю.
Лишь ощущаю, как сжимаю плачущего младенца и вгрызаюсь зубами в руку, которая мелькает перед лицом. Как собака, почувствовав жертву, сжала челюсть. До щелчка, до хруста в ушах. Горячая жидкость потекла в мое горло. Чтобы не захлебнуться, глотаю чужую кровь. Жар носиться по телу и ищет выход.
Так пусть этот уебо… Ощутит всю мою жажду его смерти!
Нет! Слишком легко умереть! Пусть мучается! Ему нельзя иметь детей! Такому подонку их даже видеть нельзя!
Меня отшвыривают в сторону. Падаю и выбиваю дверь собственным телом. В руках орет сын, где-то пищит дочка. В ушах стучит пульс, а в проеме виден крошечный кусочек неба. На темном фоне красуется белое ничтожество.
— Тварь! — кричу в спину бегущему гаду. — Ху@ ты чаще будешь видеть, чем детей! А если еще раз явишься, то и этого лишу!
Тучи развеивались над головой, а я понимала насколько здесь бессильна. Меня тут за пустое место принимают. И пока я ничего толком и не сделала, чтобы изменить данное представление.
Но знаю, что не просто поднимусь с колен, но и обязательно вернусь в Даарию и заставлю бывшего ползать у себя под ногами. Будет обувь мою облизывать!
— Хр-хр-хр, — вырывается из моего горла, пока всхлипывающая девочка осторожно приближается ко мне.
— Мама? Мамочка? — дочка охрипла. Голос сел. Ее всю трясет. По милому детскому лицу катяться крупные слезы. Она смотрит на меня во все глаза. Бледная. Испуганная и слишком маленькая для этого жестокого мира.
— Иди сюда, — протягиваю к ней руку.
У меня тоже каркающие слова. Еще и побулькивает где-то внутри от каждой буквы.
Ира кидается мне на грудь и вжавшись, продолжает выплескивать эмоции. Ее истерика похожа на укор в мою сторону.
Я позволила этой малышке испугаться настолько сильно, что теперь она пищит и трясется всем телом.
Сынишка кричит осипшим голосом, без слез. Нервное потрясение в последствии может сказаться на его здоровье. Мальчик уже и так весь синий из-за напряжения. Ему не хватает кислорода. Начинаю осторожно поглаживать его грудку. Тихим голоском цитирую знаменитых классиков своего мира:
— Вечер, как сажа,
Льется в окно.
Белая пряжа
Ткет полотно.
Пляшет гасница, Прыгает тень. В окна стучится Старый плетень. — Есенин помогай. Я ведь ни одной колыбельной не знаю. Даже не пыталась учить все эти "баю — бай".
Сыночек стал розовеньким. Его хрип уже напоминал плач. Еще пара секунд и он стал просить еду. Эх, ничего ему больше не надо. Мать и сиська пусть рядом будут, а остальное пусть горит синим пламенем.
Чтоб у бывшего блохи завелись и плеш проели!
— … Липнет к окошку Черная гать. Девочку-крошку Байкает мать.
Взрыкает зыбка Сонный тропарь: «Спи, моя рыбка, Спи, не гутарь».
Дочка тоже успокоилась.
Присела вместе с детьми и посмотрела в дверной проем. Под одной рукой головка Иришки, под другой — Эля. Светлое небо уже подернулось заревом и вскоре обещало утопить нас в вечерней темноте. Запах поля после дождя был великолепным. Полной грудью вдыхаю ароман азона и улыбаюсь.
— Зато дверь открыли, — засмеялась я, поглаживая своих детей.
Видимо, плакать я не умею, а вот истерично смеяться — пожалуста. Когда смех сошел на нет, передала сонного сына дочери и пошла таскать кульки. Нечего добру пропадать. А когда последний кулек был запихнут в прихожую вечер уже перерастал в ночь.
Эх, мое тельце теперь не такое сильное и поворотливое, поэтому долго провозилась с тюками. Вещи набрали воды и стали очень тяжелыми. Доча в это время сняла паутину, а я узнала, что у меня крыша протекает. Точнее, у моего домишки крыша худая. Под ногами были лужи.
— Подсиропил бывший муженек. Чтоб земля ему была коробкой с гвоздями! — раздосадованно рыкнула в темноту, а мой пустой желудок загудел, как паровоз, а потом выдал дельфинью трель. — Ооо, радио мне точно будет не нужно!
8
Хочу есть. Хочу спать. Хочу многое, но мне нужно найти место для сна и
